Эля Хакимова - Комната страха
Прочитав Письмо, Макс посмотрел на Еву. Четко вычерченные брови сомкнулись, придав его и без того твердому лицу еще более суровое выражение.
– Откуда ЭТО у вас? – Каждое слово, как железным молотом опускалось на голову Евы. Опять брызнули из глаз слезы. Жалобно посмотрев на Макса, она молчала, не решаясь заговорить. С ней никогда и никто не говорил подобным тоном. Колени подогнулись, и Ева упала обратно на кровать, с которой только что неловко встала, пытаясь одновременно поправить халат и не раскидать свои вещи.
– Уходите! Мне надо переодеться. Выйдите вон, – почти умоляя, просипела Ева. Заливаясь слезами, она уткнулась мокрым лицом в подушку.
Макс, повернувшись на каблуках, вылетел из палаты. В дверях он столкнулся с медсестрой. Гневно посмотрев ему вслед, та прошла в палату и, возложив на кровать рядом с Евой стопку сменного постельного белья, нетерпеливо встала, уперев мощные руки в округлые бока.
– Успокоитесь сами или сделать укол? – скучливо спросила она у Евы.
– У-у-у-у… Сама, сама. – Ева, как маленькая, боялась уколов, больниц и таблеток.
Таблетки она вообще не могла есть. Виола сначала думала, что маленькая Ева просто притворяется, и упорно продолжала пичкать ее пилюлями. Та же скармливала их многочисленным фикусам и фиалкам, которые успешно разводила мать. К счастью, они, несмотря на такую необычную подкормку, как ни странно, продолжали себе цвести.
Естественно, однажды Виола застукала Еву за процессом избавления от лекарства. Под строгим надзором жестокосердной матери дочь была вынуждена продемонстрировать, насколько ее организм не приспособлен для потребления таблеток. Героически прожевав с мученическим выражением на детской рожице, Ева проглотила их. После чего они бурным фонтаном вернулись в этот мир, и отнюдь не в гордом одиночестве, а в сопровождении завтрака.
– Так, а это что такое?! – воззрилась на Еву медсестра, заметив в открытой настежь прикроватной тумбочке пластиковые колпачки с разноцветными таблетками.
Ева, начавшая было приходить в себя после допроса с пристрастием, которому ее подверг Макс, снова разрыдалась. Что же все к ней цепляются? Ну не было в ее палате кадки с фикусом, некуда было выбросить лекарства!
– Вы что, вообще ничего не принимали? Дамочка, вы, наверное, не понимаете, как вам повезло. Всего пара разрывов, которые и зашивать-то не надо. И ничем не наградили, иммунитет, наверное, сильный, ни одной заразы ведь! Но вы же не собираетесь, в самом деле, рожать?
– Рожать? – Ничего не понимая, Ева смотрела на медсестру как на сумасшедшую. – Кто рожать?
– Да вы же, вы!.. – И вдруг осеклась, внимательнее присмотревшись к застывшей Еве. – Так что, они вам ничего не сказали? Ну, мужики! Что один, что другой… Вас изнасиловали. Никаких последствий, будем надеяться. Среди всего прочего, вам надо было принять таблетки, прерывающие возможную беременность. Еще не поздно, в течение тридцати шести часов – действие гарантировано. Я вам сейчас принесу. Переодевайтесь пока, и на выписку.
Как вышла из палаты медсестра, Ева не слышала. Слова. Она повторяла их снова и снова, но уловить смысл все никак не могла. Как будто они были на незнакомом языке. Психолог, наверное, для этого и прописан, некстати пришло в голову. Но все же, как так? Не верилось, что произошло именно с ней. Произошло. Над ней надругались. Какие там еще для этого слова придуманы? Ее беззащитное, безнадзорное тело обворовали. Испачкали. Использовали. Нет, этого не может быть. Это случилось не с ней. Они что-то наверняка напутали.
Разум отказывался принять новую информацию. Она никак не вписывалась в ее бытие. И все же… Когда Ева отсутствовала, пребывая в том жутком подземелье, с ее телом случилось что-то страшное. Она думала, что его просто избили, покалечили. Но да, почему бы и не изнасиловали, для полного, так сказать, комплекта. Широкий спектр услуг парка развлечений. Заскучали? Добро пожаловать к нам, здесь вас побьют, переломы гарантированы. Изнасилуют, ребеночка не желаете? Спасут напоследок. Тоже неплохо.
«Что же такое! Что же, как же это!» – причитал голос внутри Евы. До сих пор ни разу не сталкиваясь с криминальной стороной жизни, кроме как при составлении экспертных заключений для судов и адвокатов, она не могла принять именно этой части своей истории. Все последние дни разворачивались так стремительно, так не похоже на все, что было прежде. Ну да, всегда были странноватые родственники. Мама чудаковатая. Вот, пожалуй, и все.
Ступор все не проходил, но Ева машинально начала переодеваться. Она особенно тщательно расправляла каждую складку помятой и лишь немного испачкавшейся одежды. Очень медленно и со вкусом застегивала каждую пуговицу. Одевшись и кое-как без зеркала пригладив волосы, она осторожно присела на кровать.
– Ева, я стучал, вы, вероятно, не слышали. Если вы уже готовы, я могу вас отвезти домой. – Макс сел рядом с Евой и замолчал, не зная что сказать. Да и что можно сказать в такой ситуации? Слова бессильны, когда надо передать такие смешанные и непривычные чувства, как бессильны они, скажем, когда надо описать слепым от рождения все, что касается цвета или света. Пожалуй, слова не самый универсальный способ передачи информации. Уже выходя из палаты, Ева запнулась у порога, вернулась к тумбочке и прихватила таблетки, принесенные медсестрой.
Пока они с Максом ехали по мокрому городу в сторону собора, она не произнесла ни слова. Сжимая в кулаке коробочку, притихшая Ева сидела рядом с водительским креслом и следила за светофорами. Ни о чем думать она не хотела.
Глава 15
Лучшее средство от беременности
– Ева. Ева, мы приехали.
Расстояние было таким незначительным, что Ева вполне могла бы дойти пешком. У нее все-таки не нога была сломана, а всего лишь запястье.
– Мне подняться с вами?
– Нет. Спасибо.
«Голос изменился», – отметила Ева. Впрочем, возможно, это из-за того, что ее, видимо, еще и душили, судя по синякам на шее. Наверное, скоро пройдет.
– Все же сообщите родным. Это будет лучше для вас и… для них тоже.
– Нет. И вы не смейте! – «Устала. Я очень устала, вот и все». Отвернувшись, она бросила через плечо: – Прощайте.
«Так. Ну, все ясно. Все ясно. Главное – есть таблетки. Остальное ерунда. Я же не кисейная барышня, в самом деле. Человеческий организм очень выносливый. И я переживу. Если не акцентировать и не усугублять – можно все пережить. До меня тысячи, миллионы… да что там, миллиарды, – думала она, заходя в квартиру, – перенесли то же самое. История человечества – история войн. Армии грабили, убивали и насиловали. Целые города и страны».
Но никакие миллионы марширующих стройными рядами изнасилованных женщин не утешали и не примиряли Еву с ее личным горем. Было нестерпимо жалко себя. А этого допускать никак нельзя. В конце концов, ее положение не из худших. Как там сказала медсестра? Пара разрывов (чего именно, Еве знать абсолютно не хотелось), никакой заразы – это, пожалуй, и правда может порадовать. Спасибо огромное!
И все же лучше съесть таблетки, причем немедленно. Ева лихорадочно принялась шарить по карманам… Таблеток не было. Взъерошив волосы, Ева напрягла память. Взяла коробочку с лекарством. Держала в руке. Потом открывала дверь квартиры – коробочки в руке уже не было. Уронила на лестнице – логично? Факт, логично.
Выбежав на лестничную площадку и ничего не обнаружив, она удивилась. Не веря своим глазам, медленно спустилась до первого этажа. Вышла на тротуар. Ничего отдаленно напоминающего картонную упаковку не было и в помине. Даже мусора никакого. Все еще не особенно испуганная, Ева проделала обратный путь, не поднимая головы, тщательно осматривая сантиметр за сантиметром сначала выложенный брусчаткой тротуар, потом истертого мрамора ступеньки и выложенные мелкой плиткой лестничные площадки. Ничего.
Зашла домой, просто чтобы не стоять на лестнице. Оставшись у порога, Ева стояла и напряженно думала. Что теперь? Нормальная женщина, возможно, и сама знала бы, что это за таблетки. Нормальный человек обратился бы к своим друзьям или родным. Ева, давно уже поставившая на себе крест как на человеке и женщине, обремененных нормальностью, растерялась. Решившись все же, она понадеялась на авось и пошла в аптеку.
Ближайшая аптека располагалась в двух кварталах. Ни разу не бывавшая здесь, Ева почти с интересом прошлась вдоль стеклянных витрин, заваленных всевозможными препаратами. «Вот у Виолы в автомобильной аптечке наверняка завалялось что-нибудь в этом роде», – подумалось ей. Плавая в море специальных наименований, Ева размышляла, кто придумывает такие идиотские названия. Называли бы уж по-честному От головы. От живота. От глупости. От нежелательной беременности. «А это откуда у меня? Надо же, «нежелательная»! Это явно не мой случай. Мой случай названия иметь не должен. Его вообще в природе быть не должно. – Лицу вдруг стало прохладно. – Ну вот, опять разревелась», – с раздражением подумала Ева.
