Фридрих Незнанский - Конец фильма
— В каком смысле — расстались? — насторожился Денис.
— В творческом… Нет-нет, между нами ничего… Понимаете, мы вместе работали над сценарием. У меня была идея, а у Кирилла связи. А потом я узнал, что моя фамилия исчезла… Ну он вычеркнул ее… Правда, картину так и не запустили. Может, это и к лучшему… Простите, можно поинтересоваться? А как вы на меня вышли?
— По телефонному номеру в записной книжке.
— И что, вы теперь всех вот так нагло выдергиваете? — Девушка не была лишена красоты, но косметика эту красоту не подчеркивала, а, наоборот, всячески скрывала.
— Не выдергиваем, а вежливо приглашаем или приезжаем на дом, как в вашем случае.
— Ага, можно подумать, Коля такой дурак и ничего не поймет!
— Коля?
— Муж мой. Я замужем, к вашему сведению. Уже два года. Ясно?
— Поздравляю…
— Не хочу, чтобы он что-нибудь узнал про эту сволочь. Я для этого со всеми подругами специально разругалась. И тут вы со своими приглашениями и приездами! Хорошо хоть, Коля на работе целый день…
— Простите…
— Ничего-ничего, время терпит! — сказало густо заросшее щетиной «лицо кавказской национальности», угощая Дениса только что приготовленным пловом. — А Кирилла жалко, хороший был парень. И деньги жалко. Он мне деньги должен был, вай.
— И вам тоже? Большие?
— Чего уж теперь!.. Обещал отдать с процентами, да вот, сам панымаишь, дарагой. Хороший был парень…
— Вы можете назвать точную сумму?
— В прошлом декабре две тысячи, и вот буквально на днях еще семьсот, изрек лысоватый мужчина в туго затянутом галстуке. Чтобы поговорить с Грязновым, он вынужден был прервать селекторное совещание.
— Долларов? — уточнил Денис…
— Нет, у меня в тот момент были только немецкие марки, — сказала молодящаяся дамочка в строгом костюме. — Я в Германии по контракту работала. Думала, вернусь домой, «фелицию» куплю. Он мне и расписку дал. Вот. — Она протянула Денису бланк…
— «…в том, что я, Медведев Ка Эс, взял у Быбина Тэ Эф пять тысяч американских долларов, — прочитал Денис, — сроком на три месяца».
— Совершенно верно, — кивнул Быбин, протирая носовым платком стекла очков.
— А зачем ему эти деньги? Он вам говорил?..
— Ох, он любому мог мозги запудрить, — махнула рукой бабенка с простым, наивным лицом. — И я поверила. Знаете, он ведь с крыши из-за меня прыгнуть хотел… Подошел так к краю, а у меня аж сердце захолонуло.
— Любовь? — понимающе покачал головой Грязнов…
— Любовь… — И девчонка разрыдалась. Совсем еще юная девчонка, можно за школьницу принять. — Я же не знала, что у него жена-а-а!..
— Вы успокойтесь. — Денис плеснул в стакан воды. — Выпейте.
Крашеная блондинка с фиолетовыми ногтями сделала аккуратный глоток. Она не плакала, но была на грани взрыва.
— В общем… Он заставил меня сделать аборт… А я была уже на пятом месяце…
— Заставил? Как это можно заставить?..
…- А вот так! — закричала миловидная девушка с очень короткой стрижкой. — Взял бритву и сказал, что полоснет себе по венам!
— А вы что?..
— А что я? — пожал плечами солидный мужчина в годах. — Не тронь дерьмо — не завоняет. Знаете такую поговорку? Предупредил его только: «Еще раз встречу — морду набью». Больше я его не видел…
— Спасибо… — задумчиво сказал Денис.
— Не за что! — закрыл за ним дверь парень в спортивном костюме. — До свидания!
Всех этих «свидетелей» Грязнов, разумеется, не вызывал, а просил прийти, если есть такая возможность, или же сам ездил к ним, к друзьям и недругам Медведя, подругам и любовницам, товарищам по цеху, приятелям, знакомым и знакомым знакомых…
Кто-то легко шел на контакт, кто-то совсем не шел, не желая светиться, народ-то по большей части публичный. Денис уговаривал, уламывал, угрожал даже и страшно при этом завидовал «ментам», у которых всегда под рукой бумажка с печатью. Эх, ему бы такую бумажечку… Трудно все-таки быть «частным лицом».
В общем, на сбор информации Грязнов потратил несколько дней и два бака бензина. Умотался, как уличный пес. А толку? Да не было никакого толку… Следователь только хмыкал.
В каждом кредиторе Денису виделся потенциальный заказчик. Да и по жизни обиженных многовато. Надо же… Ни одного доброго слова!
Если бы Грязнов не знал Медведя, точно бы про него подумал — конченый урод.
И за окном кабинета по-прежнему клубился непонятный туман.
А ведь все объяснялось очень просто: в асфальте зияла большая дыра с рваными краями. Из нее вырывался столб белого пара. Долетая до грязновского окна, пар терял скорость и сбивался в облако.
Зеваки стояли за выставленным оцеплением. Среди них был и Денис. Приоткрыв рот, он смотрел на дыру в асфальте, на облако пара, на рабочих в оранжевых жилетах, которые мало чем отличались от самих зевак — так же стояли, пялились на дыру и не знали, что делать…
— Стихийное бедствие. Денис созерцает, а служба идет, — с издевкой в голосе продекламировал Цыган.
— Браво, — обернулся к нему Грязнов. — Какая, на фиг, служба? Мне постоянно повторяют, что я частное лицо.
— Я тут уже минут двадцать. Отвлекать не хотел.
— Да, завораживает… Пойдем куда-нибудь, у меня в кабинете такая парилка…
— В кабине-ете! — надув щеки, передразнил его Цыган. — Лучше поедем.
Они подошли к новенькой иномарке. Цыган щелкнул брелком и распахнул перед Грязновым дверь.
— Культурная программа? — Денис раздумывал, садиться или нет. После поминок он был уверен, что с Цыганом они больше не сойдутся никогда, ни при каких обстоятельствах.
— А ты сильно торопишься?
— В общем, нет…
— Это я заметил. А убийца на свободе.
До реки было рукой подать. Цыган вынул из багажника болотные сапоги, бросил их Грязнову, а сам подхватил чехол со спиннингом.
— Ну разве не чудо? — Цыган был бодр и активен. Он быстро шагал по высокой траве к берегу. — Два километра от Москвы — а будто на другой планете!
— Кто тебе сказал, что я рыбак? — плелся за ним Денис. — Я не люблю ловить рыбу, мне ее жалко. Я зеленый.
— Спасибо, что не «голубой», — засмеялся Цыган. — Преступников по той же причине не ловишь? Жалко?
Грязнова совсем разморило на солнце. Речная вода была спасением. Пока Цыган собирал спиннинг, он сбросил ботинки, закатал брюки до колен, снял пиджак и рубашку, сорвал лопух, сделал из него что-то вроде панамы. И лег на травку.
— Знаешь, мне вчера так смешно стало, — сказал Цыган. — Сначала разозлился. Стою на балконе, курю. Глядь, ты идешь. Прямо подо мной. Думал, кинуть бы сейчас чем-нибудь тяжелым.
— Ну и кинул бы…
— Так смешно вдруг стало…
Денис перевернулся на живот, лениво подполз к самому краю берега.
— Давно такого кайфа не испытывал. Спасибо тебе, Цыган. — И опустил голову в воду.
Стало тихо. Бесшумно покачивались тонкие водоросли. Совсем рядом блеснула чешуей мелкая рыбешка. Лицо Грязнова расплылось в блаженной улыбке.
И вдруг чья-то рука схватила его за плечо…
Берег реки, лес. Натура. Ночь.
— Что? — выдернул голову из воды Сабанов.
— Мы здесь были! — истерически кричал ему прямо в лицо Антон. — Совсем недавно! Вон коряга торчит!
— Знаю, заткнись! — отмахнулся от него Сабанов. — У меня есть план!
Эти слова товарищей не обнадежили. Некрасов лежал, положив голову Гале на колени, и отрешенно смотрел перед собой. Галя гладила его по загривку, как котенка. Белоусов, стуча зубами, стоял далеко в стороне.
— Надо идти вдоль берега! — Сабанов пытался заразить друзей новой идеей.
— И что? — без особого энтузиазма отозвался Белоусов.
— А то, что у человека одна нога короче другой!
— Жень, я с ума схожу, — шепнула Галя Некрасову.
— Мне холодно… — пожаловался тот в ответ.
— Поэтому и ходим по кругу! — радовался собственной догадке Сабанов. А если вдоль берега, то утром будем в лагере!
— А если это не та река? — В темноте глаза Антона блестели, как два светлячка.
— Что значит — не та?
— Ну другая…
— Все равно надо вдоль берега!
— Давайте плот сделаем! — предложил Белоусов.
— Ты умеешь? — с надеждой посмотрела на него Галя.
— Не-а… А ты?
— Я никуда не пойду, — вдруг громко заявил Некрасов.
— Не ходи, — равнодушно пожал плечами Белоусов. — Да ты и не сможешь.
— Замолчи! — крикнула Галя.
— Тихо! — Ее слабый голосок перекрыл рык Сабанова. — Слышите?
Он смотрел в небо. Откуда-то издали приближался и нарастал механический клекот.
— Это батя… — тихо, словно боясь спугнуть неосторожным словом удачу, сказал Белоусов. Но не стерпел, заорал во все горло: — Это отец! Они нас ищут! Он авиацию поднял! Батя, мы здесь! Батя!!!
— Мы здесь! Батя, мы здесь!!! — истошно закричали остальные, размахивая руками и прыгая на месте. Выше всех прыгал Некрасов, вмиг позабыв о жгучей боли в ноге.