Фридрих Незнанский - Ночные волки
Запись показаний Портнова заняла у Аленичева не более двадцати минут.
– Ну что ж, – поднялся он. – Спасибо за беседу.
– Всего хорошего, – кивнул ему Портнов.
Он опять не стронулся с места.
Стас понял, что этим Портнов намеренно пытается его уязвить, но никакой досады от этого не испытывал. Ничего-ничего – следствие еще только начинается.
Доклад об осмотре места убийства и оперативно-следственных мероприятиях занял более часа. Врио начальника МУРа Вячеслав Иванович Грязнов не любил халтуры и халтурщиков в своей среде.
Был поздний вечер, когда Аленичев вернулся домой. На кухне горел свет. Стас прошел сразу туда.
Ахмет жарил яичницу.
– Неужели отпустили? – спросил Стас.
Ахмет повернулся к нему, и Стас увидел, что сосед вдребезги пьян.
– Стас! – громко поприветствовал его Ахмет. – Здорово, Стас! А меня, видишь, отпустили.
– Вижу. Зря напиваешься, Ахмет. Тебе сейчас нужно быть трезвым как стеклышко.
Ахмет поднял вверх указательный палец и стал водить им из стороны в сторону.
– Нет, Стас. Нет. Ты думаешь, это легко? Я человека убил, Стас…
– Иди проспись, Ахмет. И не пей больше.
– Они отпустили меня, они, – он мотнул головой куда-то в сторону, но Стас понял, кого он имел в виду, – они меня поняли. Но ты думаешь, мне от этого легче стало? Нет, Стас. Мне легче не стало. Знаешь, что я сделал? Нет, Стас, ты не знаешь, что я сделал…
– Что?
Ахмет перегнулся через стол и, дыша на Стаса перегаром, произнес, еле выговаривая слова:
– Я его дочь вызвал. Понимаешь? А? Я дочь его позвал! Нашел телефон у него в записной книжке, позвонил и вызвал.
– Правильно сделал. Должна же она похоронить отца.
Ахмет застонал.
– А как я в глаза смотреть ей буду? Что я скажу ей? Что за миллион батьку ее убил? Что он ее любил и звонил ей каждый день, а я его за это на тот свет отправил?
– Ты не виноват, Ахмет, – пробовал успокоить его Стас. – Это был несчастный случай. Ты находился в состоянии аффекта.
– А! – махнул рукой Ахмет. – Все равно теперь. Сколько жить буду, любой скажет: Ахмет убийца.
– Иди спать, Ахмет, – уговаривал его Стас. – Иди, тебе надо успокоиться.
Ахмет тяжело встал из-за стола.
– Успокоиться… – повторил он. – Что ты понимаешь… Успокоиться…
И он пошел в свою комнату. Стас встал и выключил газ под сковородкой.
Через пятнадцать минут старший оперуполномоченный МУРа майор милиции Станислав Аленичев крепко-крепко спал.
Снов он никогда не видел.
Глава 4. ИЗ ЗАПИСОК ТУРЕЦКОГО
Ограбление Бета-банка поражало своей дерзостью. На моей памяти не было ничего подобного. Какой-то Дикий Запад посреди Москвы.
Прежде чем ехать к руководству банка, я побеседовал с Костей Меркуловым, заместителем Генерального прокурора России и моим другом.
Он сказал:
– Понимаешь, Саша, мне это кажется не просто ограблением. Слишком все эффектно. По-киношному как-то. Словно глумится кто-то над нами.
– Почему – над нами? – удивился я. – Ты имеешь в виду – над Генпрокуратурой?
– Не совсем так. Я бы сказал, над всеми нами, в том числе и над Генпрокуратурой, а значит, и надо мной, и над тобой в том числе.
– Опять не понимаю, – сказал я. – Нельзя ли попонятнее?
Костя стал объяснять:
– Вот смотри. Почти в центре Москвы устраивается нечто такое, что могло бы стать предметом зависти настоящих киношников. Трюки, взрывы, стрельба, ограбление, и в результате – крупная сумма как в воду канула. Это тебе не обыкновенный «скачок», не просто – «кошелек или жизнь».
– Ну, это понятно.
– Хорошо, что понятно. Теперь смотри дальше. Пострадал не один банк, а несколько – и все мощные, с солидной клиентурой, словно застрахованные от неприятностей, пользующиеся уважением и у клиентов, и у партнеров, так?
– Сто процентов. И что?
– Как ты думаешь, для чего создана наша специальная оперативно-следственная группа «Пантера»?
– Но ты ведь говорил нам с Грязновым. Опасность велика, да и Портнов этот…
Меркулов вдруг обрадовался, словно я чем-то его порадовал.
– Вот именно, Саша! – воскликнул он. – Опасность! Ты даже не представляешь, насколько ты прав. Этот Портнов представляет самую настоящую опасность, причем не только для этих банков конкретно, но и для экономики страны в целом.
– Минутку! – перебил я. – Во-первых, никто еще не доказал, что за всеми этими ограблениями обязательно стоит Портнов. Во-вторых, про экономику страны: трудно поверить, что Россию может погубить какой-то ничтожный уголовник, пусть даже и вор в законе.
– Он не ничтожный уголовник, – возразил Костя. – К сожалению. У него большие возможности и, как это ни прискорбно, самые тесные связи где-то наверху.
– Господин заместитель Генерального прокурора! – остановил его я. – Вы понимаете, что я впервые в жизни слышу от вас пока ничем не подкрепленные утверждения? Как насчет презумпции невиновности?
Меркулов не улыбнулся, хотя я этого ждал, серьезно смотрел на меня.
– Именно из-за презумпции невиновности, – сказал он, – Портнов до сих пор на свободе. И мы прекрасно отдаем себе отчет в том, что доказать его виновность в совершении преступлений на территории нашей страны будет очень сложно. Это дело повышенной трудности, так сказать. Именно поэтому, Саша, и была создана «Пантера».
– Столько человек только для того, чтобы доказать причастность одного человека к преступлениям последнего времени?
– Хочешь – называй это так, – согласился со мной Меркулов. – Но я хочу, чтобы ты отчетливо понимал всю серьезность ситуации. Портнов – очень опасный противник. Сейчас ты занимаешься конкретно преступлениями в банковской сфере, которые так переполошили наших банкиров. Формально ты занимаешься этими преступлениями, и, как мы уже когда-то говорили, никакой связи между этими делами и деятельностью Портнова нет. Но ты, Саша, должен уделить особое внимание этой личности. Ты понял меня?
– Можно вопрос?
– Конечно.
– Что ты так волнуешься, Костя? Ты никогда так не убеждал меня в серьезности того или иного дела. Имелось в виду, что я все понимаю. А сегодня ты просто затерроризировал меня своими предупреждениями. Что ты так волнуешься, Костя?
Меркулов вздохнул и ответил:
– Иди работай, Саша.
Председатель Бета-банка Александр Аркадьевич Горшенев выглядел растерянным.
Он даже не заметил, когда я вошел в его огромный, размером с баскетбольную площадку, кабинет. Держал в руках какую-то бумагу и читал ее, шевеля губами.
– Здравствуйте, – сказал я.
Он поднял на меня глаза и вскочил.
– Здравствуйте! – выдохнул он. – Извините меня, но… Знаете, это уже слишком.
– Что именно?
Он протянул мне то, что читал:
– Только что получили по факсу.
Я взял в руки лист и прочитал следующее: «Если вы хотите получить полную информацию о том, кто грабит ваши банки, приготовьте сто тысяч долларов. В милицию заявлять не советую. Так вы никогда свои денежки не вернете. Следующее сообщение – в восемнадцать часов. Доброжелатель».
Я машинально посмотрел на часы: половина второго.
– Вы действительно получили это только что? – спросил я Горшенева.
– Да.
Собственно, не верить ему у меня не было оснований.
– Интересно, – пробормотал я. – Прямо рояль в кустах, не правда ли?
– Мне это только что принесла секретарша, – сказал Горшенев. – Обычно сообщения, пришедшие по факсу, она приносит мне к концу обеденного перерыва, если они заслуживают внимания. Обед у нас с часу до двух, а эту бумагу она принесла сразу, как только та вышла из аппарата.
– Я понимаю ее, – сказал я. – Это и впрямь срочное сообщение.
Интересный поворот, думал я. Если банки грабит Портнов, значит, в его окружении появился человек, которому срочно понадобились деньги, и он хочет продать информацию о своем шефе. Если все, что мы знаем о Феликсе Михайловиче, соответствует истине, таких он не держит, хотя ручаться нельзя ни за кого. Тем более сто тысяч долларов – большие деньги, очень большие.
А собственно, чего я философствую? Работать надо.
– Можно воспользоваться вашим телефоном? – спросил я Горшенева.
– Конечно.
Я быстро набрал номер Грязнова:
– Алло, Слава, это Турецкий.
– Слушаю тебя, Саша, – ответил Грязнов.
– Тут кое-что важное, – сказал я, глядя на верхнюю половину листа, где были выходные данные факса, который отправил это послание. – Не мог бы ты помочь мне определить местонахождение одного факса?
– Диктуй, – отозвался Грязнов.
Я продиктовал ему цифры с листа и напомнил:
– Это срочно.
– Ты где? – спросил он.
– У Горшенева.
– Понятно. Жди.
Я положил трубку и повернулся к Александру Аркадьевичу. Тот смотрел на меня так, будто я только что арестовал грабителя его банка.
– Вы хотите вычислить его, да? – спросил он.
Я сделал уклончивый жест рукой:
– Работаем. У меня есть к вам кое-какие вопросы, Александр Аркадьевич.
