Оливия Дарнелл - Коллекция детективов газеты «Совершенно СЕКРЕТНО» 2013
— Ну и что?
— Джозеф совершил самоубийство, но орудие не найдено. Значит, его могли убить. То же самое с Саймоном. С одной стороны, похоже на самоубийство. Но цианистого калия нигде нет.
— Опять привидение? — улыбнулся я.
— Дамочка, — буркнул лейтенант. — Она убила обоих и придумала эту историю с привидениями. Самое обидное, что у нас против нее ничего нет. Но можешь мне поверить, я не оставлю ее в покое…
Домой я вернулся в четыре утра. Открывая дверь, услышал телефонные звонки. Я подбежал к столику и поднял трубку. Это была Сильвия Трой.
— Мистер Чеймберс! — в ее голосе слышался страх. — Он звонил мне.
— Кто?
— Адам.
— Когда?
— Только что. Сказал, что едет ко мне… за мной…
— Мисс Трой, закройте все окна!
— Уже закрыла.
— И дверь заприте.
— И дверь заперла на замок и на засов.
— Никому, кроме меня, не открывайте. Вы узнаете мой голос?
— Узнаю, мистер Чеймберс.
— Хорошо. Тогда ждите меня. Я выезжаю.
Я положил трубку и тут же позвонил Паркеру.
— Захвати побольше людей и пушек, — попросил я лейтенанта. — Буду ждать внизу. Адрес знаешь?
— Конечно…
Луи Паркер захватил трех детективов и трех полицейских в форме. Один из них был вооружен винтовкой. Мы вошли в дом. На четвертом этаже Паркер кивнул мне, и я нажал кнопку звонка квартиры 4А.
— Да? — ответил глубокий мужской голос. — Кто это?
— Питер Чеймберс. Я хочу поговорить с мисс Трой.
— Ее здесь нет.
— Это ложь. Я знаю, что она там.
— Она не хочет разговаривать с вами.
— Кто вы?
— Не ваше дело, — прогремел мужчина. — Уходите.
— Извините, мистер, но я никуда не уйду.
— Слушайте, у меня револьвер. — В громком голосе явственно слышалось раздражение. — Если не уйдете, буду стрелять через дверь.
Лейтенант Паркер отодвинул меня плечом и крикнул:
— Открывайте! Полиция!
— Мне плевать, кто вы! — прогремел незнакомец. — Последний раз предупреждаю. Или вы уходите, или я стреляю.
— Я вас тоже предупреждаю! — разозлился Паркер. — Или вы открываете дверь, или мы начинаем стрелять! Считаю до трех. Если не откроете по-хорошему, мы выбьем замок и все равно войдем. Раз! — Ответа нет. — Два! — Глубокий смех. — Три! — Опять тишина.
Лейтенант дал сигнал полицейскому с винтовкой, и тот прицелился в дверь. Паркер поднял правую руку с поднятым вверх указательным пальцем.
— Открывайте! Это последнее предупреждение!
Не дождавшись ответа, лейтенант показал пальцем на полицейского с винтовкой и кивнул. Тот начал стрелять. Из-за двери послышался пронзительный крик, за ним глухой звук падения тела. И вновь наступила тишина.
Луи Паркер кивнул двум рослым детективам. Они знали, что делать. Разбежавшись, они синхронно врезались в дверь плечами. После нескольких наскоков дверь с грохотом слетела с петель.
На полу лежала мертвая Сильвия Трой. Кроме нее и нас, в квартире никого не было. Дверь была закрыта на замок и засов. Окна тоже были закрыты изнутри.
Хмурый Паркер подошел ко мне. Его лицо блестело от пота.
— Какого черта здесь произошло? — проворчал он. — Что думаешь, Пит?
Я проглотил комок, прежде чем смог ответить.
— И все равно я не верю в привидения, — упрямо покачал я головой.
Я не верю в привидения. Возможно, потому что просто отказываюсь в них верить. Мой мозг отвергает саму возможность их существования и пытается найти логическое объяснение. В деле Троев таким объяснением, по крайней мере для меня, было посмертное желание, галлюцинации, комплекс вины, желание осуществить возмездие и, наконец, раздвоение личности. Правда, здесь я вторгаюсь на неизведанную территорию. Ведь я не психолог и не психиатр. Наверняка найдутся люди, которые не согласятся с моим мнением, и вы можете относиться к их числу.
Джонатан Крейг
ДЕЛО ОБ ОТРЕЗАННОМ УХЕ
Перевод с английского: Сергей Мануков
Художник: Михаил Златковский
Наверное, у каждого человека есть какая-нибудь слабость, о которой он никому никогда не скажет. Порой мы скрываем их от самих себя. Есть такая ахиллесова пята и у меня. Это чувствительность. Я на удивление впечатлителен и слезлив, особенно когда речь заходит о любви. На меня большое впечатление производят грустные любовные истории. Я от них так и млею. Обожаю их слушать, хотя они и разбивают мне сердце. Не поверите, но порой у меня слезы наворачиваются.
Возьмите, к примеру, историю, приключившуюся с Денвером Эдди и Красоткой Алисой. После нее я несколько недель ходил сам не свой. Одними душевными переживаниями дело не обошлось. Эта история стоила мне еще и пары сотен баксов, а может, и больше. Боюсь, теперь она останется со мной до конца моих дней. Так же как тот вечер, когда я узнал о ней. Я бы и хотел ее забыть, выбросить из головы, но не могу и все тут.
В тот вечер я шел на наше обычное сборище. Было еще не темно, и я наслаждался вечерней прохладой после душного и жаркого дня. Я неторопливо брел по улице и лениво поглядывал по сторонам. Неожиданно я замер как вкопанный. Она стояла под уличным фонарем и пристально смотрела на меня. На вид ей было лет шестьдесят, но я никогда не видел женщины прекраснее. Сначала мне пришло в голову, что все это лишь игра света. Но когда я подошел ближе, то убедился, что зрение меня не обмануло, — она писаная красавица.
— Извините меня, молодой человек, — вежливо и с легкой робостью обратилась она ко мне. — Можно отнять у вас минуту времени? Мне бы хотелось поговорить с вами. — Голос у нее был, как у молодой женщины, красивый и сочный.
— Да, мэм? — вежливо отозвался я. Время у меня было. Но даже если бы я торопился, то все равно уделил бы ей сколько надо времени.
— Обстоятельства заставляют меня обратиться к незнакомому человеку с просьбой, которая имеет для меня большое значение. У вас доброе и красивое лицо. И я вдруг подумала, что это можете быть вы. Не откажете даме в любезности?
— Смотря в какой! — мигом насторожился я.
— Не бойтесь. Это отнимет у вас всего пару минут. Пожалуйста, скажите «да».
— О какой любезности вы просите? — не сдавался я.
Она кивнула на дом напротив.
— Там находится дорогой мне человек. Он… мертв. Завтра утром похороны. — Она замолчала и продолжила после небольшой паузы: — Он покоится в мире. Гроб открыт. Я хочу, чтобы вы кое-что положили в гроб.
— Вы хотите, чтобы этот предмет похоронили вместе с трупом? — уточнил я.
— Да. Эта вещь принадлежит ему и должна остаться с ним. — Ее голос слегка задрожал. — Знаю, моя просьба наверняка кажется вам очень странной, но этот предмет должен быть похоронен вместе с ним. Для меня это очень важно, а для него, увы, нет.
— А почему вы не сделаете это сами?
— Я пыталась, когда пришла… попрощаться с ним несколько минут назад. Но у меня артрит. Я не могу даже пошевелить правой рукой. Пожалуйста, сделайте это для меня, и я буду благодарить вас до конца моих дней.
— Это так важно для вас?
— Очень важно, — торжественно кивнула пожилая красавица. — Для меня это сейчас самая важная вещь на Земле.
— Положить в гроб и все? Больше ничего?
— Да, но только так, чтобы никто ее не заметил и не забрал.
— А если меня кто-то увидит? — вновь насторожился я. — Могут быть неприятности.
— В зале никого нет. За последние двадцать минут, что я стою здесь, туда не зашел ни один человек. Вас никто не увидит.
— Что вы хотите положить в гроб?
Она достала из сумочки маленькую круглую металлическую коробочку, с минуту смотрела на нее, после чего со вздохом быстро протянула ее мне.
Я повертел ее в пальцах. В быстро угасающем свете дня металл был похож на серебро, но для серебра коробочка казалась слишком тяжела. На ладони у меня лежал предмет, очень похожий на пудреницу, только намного тоньше. По ободку, соединявшему две части, можно было судить, что коробочка запечатана.
— Что это? — спросил я.
Она смотрела на меня молча и улыбалась, но в ее глазах блестели слезы. Я видел, как побелели ее губы. Она изо всех сил сжала их, чтобы не заплакать.
— Ладно, — пожал я плечами и сунул коробочку в карман. — Я положу ее в гроб, как вы просите.
Незнакомка сказала правду. В зале на самом деле не было ни единой живой души. Прежде чем идти к гробу, я достал коробочку и еще раз внимательно посмотрел на нее. Сейчас я был уверен, что она сделана не из серебра, а из платины. Если продать ее даже за четверть цены какому-нибудь скупщику краденого, можно выручить не меньше двух сотен долларов.
Я подошел к гробу и нагнулся над мертвецом. Ему было лет шестьдесят пять, и, судя по его внешнему виду, они были очень бурными и полными опасностей.
