Инна Бачинская - Потревоженный демон
— На диете.
— Ой, и мне надо! А ты на какой? Я тут прочитала про одну, говорят, офигеть!
И пошло-поехало.
Они промчались по пустым коридорам, влетели в директорский кабинет. Директор Петр Филиппович, не старый еще человек с озабоченным лицом, укоризненно покачал головой.
— Извините, маршрутка сломалась! — выпалила Ирина, плюхаясь рядом с приятельницей из статистики Алиной. Прошептала: — Привет! Давно начали?
— Только что. Объявил повестку. На тебя жалоба.
— На меня? — удивилась Ирина.
— Повторяю, — напомнил о себе директор. — Две жалобы, на читальный зал и на иностранцев.
— А на нас за что? — выскочила заведующая читальным залом Валентина Ионовна.
— За грубость персонала. Третья за квартал.
— Чернушкин? — догадалась Валентина Ионовна. — Он же псих! Пристает к Маше Хоменко, мстит. Звал в ресторан, она отказалась, так он жалобу. Что она, по-вашему, должна делать?
— А у нее нет парня, чтобы начистить ему морду? — спросил завхоз Павел Григорьевич, бывший военный, человек решительный и прямодушный. Правда, — пьющий.
Дамы хихикнули.
— Это не наш метод, — строго сказал директор.
— Ага, негуманно, — поддакнула заведующая научным отделом Евдокия Митрофановна. — Надо воздействовать добрым словом, мы в храме книг, не забывайте об этом.
Алина пихнула локтем Ирину и закатила глаза.
— А на меня за что? — спросила Ирина.
— А у вас, Ирина Антоновна, не отдел, а явочная квартира. Какие-то сомнительные личности, иностранцы, хулиганье, хипстеры какие-то, городские сумасшедшие. А теперь еще и шумные репетиции. Вы не могли бы репетировать в другом месте?
— Что такое хипстеры? — прошептала Алина.
— Могли бы, но тогда и премьера будет в другом месте, и радио, и пресса, — с удовольствием ответила Ирина.
Директор трепетно относился к материалам о библиотеке в средствах массовой информации, так как шла непрекращающаяся борьба за выживание.
Алина пихнула Ирину локтем и прошептала:
— Прошел слух, что у тебя с Эмилием роман, вас видели в парке.
— Роман? С Эмилием? — Ирина невольно рассмеялась.
— А чего, Эмилька — парень видный! — Алина хихикнула.
— Не нахожу ничего смешного, — обиженно сказал директор и постучал карандашом по графину.
— Вы обещали нам второй компьютер, — вспомнила Ирина. — Еще зимой!
— Пока ничего нет, но я помню.
— Толку-то, — прошептала Алина. — Слушай, а у него как с головой? У Эмильки?
— Нормально, ты чего?
— Давайте пригласим Чернушкина на очную ставку с читальным залом, — предложила Евдокия Митрофановна, — пусть выскажет претензии в лицо. Нам всем.
— И участкового позовем, — добавил завхоз. — Или санитаров. Но лично я начистил бы морду.
— Ты прямо светишься, — сказала Алина. — Неужели Эмилька?
— Нет!
— А кто?
— Потом!
— Значит, правда? — воспламенилась Алина.
— Правда.
— Это серьезно?
— Не знаю… Ничего не знаю. Потом.
Глава 7. Безутешная подруга
Разбудил Федора Алексеева телефонный звонок. Он застонал, не открывая глаз, захлопал ладонью по тумбочке. Это был капитан Коля Астахов.
— Ну? — буркнул Федор.
— Ты один? — спросил Коля.
— Ну?
— Ты чего? — поинтересовался Коля. — Головка бо-бо? Интересно, с кем? Неужели с Савелием?
Федор рассмеялся и окончательно проснулся.
— С Виталей Щанским, столкнулись случайно. Он и Коля Башкирцев шли обмывать покупку.
Виталий Щанский и Коля Башкирцев были местными художниками, друзьями и вечными соперниками — иногда между ними доходило до драки, потом они мирились и с удовольствием отмечали возобновление отношений, потом снова ссорились… и так далее. Таков был круговорот их отношений.
— Какую покупку? Тачку? — спросил Коля.
— Голодной куме просо на уме. Виталя купил по случаю два рисунка Тимофея Галагана, это наш местный художник, в тридцать седьмом был репрессирован и без следа сгинул. Почти ничего из его наследия не осталось, а тут всплыли вдруг эти рисунки, повезло, можно сказать. Они закупились и шли к Витале обмывать, а тут я. Кстати, который час?
— Почти десять.
— Ну и?.. Проблемы?
— Появилась девушка Малко, хочешь поприсутствовать?
Федор проснулся окончательно:
— Хочу. Где она была?
— У родителей в Зареченске, вернулась вчера, а квартира Малко опечатана. Она к соседям, те и просветили.
— Где?
— У нее, в одиннадцать.
— Давай адрес!
…Бедноватая ободранная хрущоба, спальный район. Третий этаж, двенадцатая квартира. Они подъехали почти одновременно. Капитан скользнул взглядом по лицу Федора, иронически ухмыльнулся. «Так получилось, — сказал Федор и потер небритый подбородок. — Эти мазилы лакают как верблюды. Правда, правда, и, главное, не вырвешься».
Капитан нажал на красную кнопку звонка. Дверь распахнулась сразу — их ожидали.
Девушку Малко звали Зинаида. Была это тоненькая приятная блондинка с личиком котенка, детскими ручками и длинными белыми волосами. Босая, в джинсах и малиновой футболке. Заплаканная.
Они уселись на диван, и она спросила: хотите кофе?
Федор с легкой гримасой отвращения отказался и попросил воды, капитан кивнул. Она убежала на кухню. Оба смотрели ей вслед.
— Сколько ей лет? — спросил Федор. — Совсем девчонка.
Капитан пожал плечами. Он хотел сказать, что дурочки всегда выглядят моложе, взять хотя бы Ирку, но только вздохнул. А кроме того, ему всегда нравились такие женщины — беззащитные, мягкие, не семи пядей во лбу, упаси бог.
Зинаида принесла чашку с кофе, высокий запотевший стакан воды и под мышкой пачку печенья. Достала из серванта вазочку, высыпала печенье. Федор залпом выпил воду, капитан снова взглянул иронически.
Ее не нужно было понукать, она говорила сама.
Оказалось, Володя Малко был хорошим человеком, веселым, нежадным. Он покупал косметику у нее в отделе, так они познакомились. Два года уже. Он очень любил косметику, мужскую, конечно. Ну, стали встречаться. Потом поссорились, он ее приревновал, потом снова сошлись. Она жила у него последние три месяца. Там ее вещи, хотелось бы забрать. Разговоры о браке были… Она замялась. Бывшая не давала развода, требовала откупных. А у Володи денег не было, он все им отдавал, у него сын, которого он очень любит… любил. Она заплакала. Федор и капитан молчали. Она деликатно высморкалась в розовую салфетку.
Друзья? Друзей она не знает, никого не видела. С друзьями Володя ее не знакомил, шутил, что уведут. Ну, ходили в бар иногда, там подходили какие-то… И в карты он играл, с начальником, говорил, нельзя отказаться. Там вообще все с работы были. По субботам, после обеда, на чьей-то даче.
Капитан многозначительно взглянул на Федора.
Угрозы? Какие угрозы? Она смотрела недоуменно. По службе? Нет, Володя ничего такого не говорил. Враги? Вроде не было. Письма, звонки? У него же был телефон, можно посмотреть, кто звонил. Писем не было, разве сейчас пишут письма? Володя добрый, он всем помогал. Знаете, какие люди? Одному то, другому се, хоть разорвись, а он был такой мягкий, никому не мог отказать…
Кто мог его?.. «Ума не приложу! — Она прижала тонкие пальчики к вискам. — Может, грабители? Соседи говорят, его ограбили и несколько раз ударили ножом, кровищи было, прямо на остановке. — Она снова всхлипнула. — Я хотела пойти посмотреть, но побоялась. Ужас! А в руке карта — пиковый туз! Вроде как за карточный долг, но я не верю. Там же был его начальник, они вместе играли, не будет начальник так подставляться, и потом, он же мог всегда лишить премии, против начальства не попрешь. Володя играл очень осторожно, какие долги? Он не очень хорошо играл и, если бы не начальник, ни за что не сел бы играть, но не мог отказать, понимаете? У него и денег-то не было, все отдавал сыну. Так что даже не знаю. Он у меня иногда одалживал, говорил, все равно когда-нибудь поженимся, я ему типа жена… вот. А теперь хоть вещи свои забрать».
Она смотрела на них взглядом испуганного котенка. Капитан кашлянул и, нахмурившись, важно сказал, что закончится следствие, тогда можно и забрать.
Федор сидел молча. Вопросов у него не было. Она ничего не знала и верила Малко безоговорочно, а он брал у нее деньги, так как свои отдавал любимому сыну, врал и намекал на брак — вот разведется, и сразу, а эта глупышка верила. Ну, жучила, подумал Федор.
— В какой бар вы ходили? — спросил капитан.
— В «Белую сову»…
— Ну и как она тебе? — спросил капитан на улице.
Федор пожал плечами.
— Никак. Кукла, причем глупая. Но искренняя и хочет замуж. Жалко ее.
— Вот сволочь! — сказал капитан, и Федор понял, что он имеет в виду Малко. — Начальник у него, между прочим, баба, какие, к черту, карты!
