Юджин Пеппероу - Портрет работы Дега
Понимая, что напал на нечто важное и, возможно, имеющее отношение к сегодняшним событиям., детектив начал лихорадочно листать "Мильтаунер", но имя бдительного полицейского сержанта больше нигде не упоминалось. В одном из номеров газеты приводилось маленькое' интервью с известным альпинистом Эриком Кристо-ферсоном, выступившим в качестве эксперта. Кристо-ферсон сказал, что при восхождениях время от времени случаются, к сожалению, несчастные случаи, летопись альпинизма изобилует ими, что и подтверждает трагическая гибель Мери Дэвис. "Никто, даже самые опытные из нас, не застрахованы от подобного исхода", — сказал известный альпинист.
На взгляд Ричардса, заметке не хватало убедительности, а ее публикация как бы в ответ на обвинение Эндрю Корфа звучала как попытка оправдания, причем не очень ловкая. Интересно, что стало с этим полицейским Эндрю Корфом, почему он замолчал и отказался от дальнейшего расследования обстоятельств гибели Мери Дэвис? Судя по его словам в газетной заметке, он хорошо знал если не всю семью Девисов, то уж Элизабет несомненно и, мягко говоря, не испытывал к ней особой любви. Или как раз наоборот?
Майкл Ричардc просмотрел остальные номера газеты, но больше ничего интересного не нашел. Сдав подшивку газет молодой симпатичной библиотекарше, он расписался в формуляре, и тут заметил, что неразборчивая подпись предыдущего читателя помечена двенадцатым июля. Стараясь не показать своего волнения, детектив небрежно спросил сотрудницу библиотеки:
— Интересно, кто брал эту подшивку передо мной?
Наверное, какой-нибудь пенсионер, создающий летопись родного города? Вы не могли бы сказать мне его имя и адрес. Может быть, я смогу от него узнать что-нибудь интересное из истории Мильтауна.
Девушка полистала журнал выдачи из фондов хранения и засмеялась:
— Боюсь, что вы не угадали. Это не старичок, а женщина, да к тому же нездешняя, так что ничего вы у неене узнаете. Она живет в Стоунвилле, штат Монтана, ее имя — Сэди Дэвис.
«Вот так так, — думал детектив, выходя из библиотеки на неширокую улицу, по обеим сторонам которой росли старые, с пожелтевшей листвой вязы, — выходит, Сэди Дэвис тогда в ресторане отеля "Хилтон" что-то поняла из слов подвыпившего прокурора и, прилетев с отцом в родной го'род месяц назад, сразу пошла в библиотеку и все выяснила относительно своей настоящей матери. Но в таком случае Сэди никак не могла обойти вниманием заявление полицейского сержанта».
Решив проверить это предположение, Ричардc в ближайшем телефоне-автомате нашел в телефонной книге номер Эндрю Корфа и позвонил ему. Судя по голосу, Корф был человеком желчным и раздражительным. Он осведомился, почему столичный детектив интересуется делом двенадцатилетней давности, и, удовлетворенный ответом, заявил, что да, он считал тогда и остался сейчас в уверенности, что это был никакой не несчастный случай, а убийство, хладнокровно задуманное и исполненное. Элизабет Таруотер выбрала нужный момент и сама перебила камнем веревку, на которой практически без опоры висела в тот момент ее старшая сестра.
— Но зачем ей было делать это? — недоверчиво спросил Ричардc.
— Да затем, чтобы занять ее место на законном основании, с непоколебимой уверенностью в голосе ответил Эндрю Корф. И с внезапно прорвавшейся обидой и поречью добавил: — Элизабет спала с Фредом Дэвисом еще задолго до того, как решилась избавиться от сестры. Возможно, Дэвиса это положение и устраивало, но надо было совсем не знать Бэт Таруотер,. чтобы всерьез поверить в то, что она будет всегда довольствоваться ролью приживалки в доме богатой сестры и любовницы ее мужа.
Как только она поняла, что ее любовник не собирается разводиться с женой, она заманила Мери в горы и там убила, зная, что Дэвис, имевший в городе большой вес, никогда не допустит расследования и связанного с ним скандала.
— Но вы же пытались начать расследование?
— Они заткнули мне рот, сказав, что у меня нет никаких доказательств, чтобы обвинять Бэт Таруотер в убийстве. Начальник полиции и мэр города пообещали уволить меня со службы, если я и дальше буду распространять эти, как они выразились, бредни. А Фред Дэвис пригрозил подать на меня в суд за клевету на его невестку. Ха, невестка, — с горечью выдохнул Эндрю Корф и закашлялся. — Она была его любовницей еще до того, как ей исполнилось восемнадцать лет, так что не меня, а его можно было привлечь к суду. Но что мог сделать я — простой сержант полиции, живущий на жалованье, с Фредом Дэвисом, которому принадлежал магазин и несколько прачечных самообслуживания? К тому же он был членом муниципального совета.
— И дело закрыли?
— Его даже не начинали, так как не было никаких доказательств, что это убийство. А откуда же им взяться, этим доказательствам, если мне запретили расследовать это дело? В общем, ив полиции мне все же пришлось уйти. А Дэвис с дочерью и Элизабет вскоре уехали из города неизвестно куда, предварительно распродав здесь все свое имущество.
— Мистер Корф, а кто-нибудь еще в последнее время, кроме меня, интересовался у вас той давней историей?
— Да, с месяц назад мне позвонила женщина с приятным молодым голосом. Представилась корреспонденткой какого-то журнала, не помню уже названия, сказала, что прочла в "Мильтаунере" о той давней трагедии и хотела бы написать о ней, взглянув на нее непредвзято сейчас, спустя двенадцать лет. Спросила, не изменил ли я своего мнения о том, что это убийство, а не несчастный случай.
— И вы?...
— Я сказал, что сейчас уверен в этом так же, как и тогда. После этого нас разъединили, но она почему-то не перезвонила. А что, вы знаете эту корреспондентку?
— Думаю, что знаю, — медленно ответил Ричардc и, поблагодарив собеседника за ценную информацию, повесил трубку.
Да, Сэди Дэвис оказалась весьма последовательной и изобретательной в своем желании узнать правду о себе и своей матери. Ну что ж, теперь она ее знает, хотя это-горькая правда, и к тому же, возможно, только лишь часть ее. Да и кто, может сказать, что знает всю правду?
На другом конце города, в неряшливой двухкомнатной квартирке большого муниципального дома стоял, опустив голову, Эндрю Корф и вспоминал ту далекую ночь, когда он на собственную беду пробрался на участок Фреда Дэвиса и заглянул в окно спальни.
В то лето в его жизни случились два очень важных события: он наконец стал сержантом полиции и, что было гораздо важнее, добился взаимности Бэт Таруотер, в которую был влюблен уже целый год. В то лето Бэт исполнилось восемнадцать и она была чертовски хороша со своими короткими выгоревшими до белизны волосами и светлыми серыми глазами, словно светившимися на загорелом, всегда улыбчивом лице. Она увлекалась скалолазанием, как и ее старшая сестра Мери. Проезжая на патрульной машине мимо дома Дэвисов, где Бэт жила с шестнадцати лет, Эндрю видел, как она поднималась "враспорку" между двумя рядом растущими перед домом вязами. На высоте 12—15 футов одно из деревьев чуть отклонялось в сторону, и Бэт буквально садилась в воздухе на шпагат, упираясь ногами в оба ствола. У Эндрю сладко замирало сердце, когда он видел распятую в воздухе, напряженную как струну, фигуру Бэт.
Эндрю был влюблен в нее так, как не влюблялся никогда и ни в кого. Эта девчонка, младше его на восемь лет, помыкала им, как хотела, и еще хохотала, когда он, пытаясь забраться вслед за ней на какую-нибудь небольшую и безобидную с виду горушку, застревал на крутом склоне, не в силах забраться выше и не умея спуститься вниз. Он лежал почти вертикально, распластавшись на холодном теле скалы, вцепившись в нее пальцами, ступнями, коленями, и молил Бога, чтобы Элизабет поняла его состояние и вытащила его к себе наверх за страховочную веревку. Но Бэт, не желая поощрять иждивенчество в спорте, помогала ему только при спуске, но не при подъеме. Он оставался у подножия каменной стены, чувствуя, как от недавнего напряжения и пережитого страха дрожат руки и ноги, а Бэт, этот загорелый бесенок, отстегнув страховку, лезла вверх, пока не скрывалась за каким-нибудь скальным гребнем. Тогда Эндрю один возвращался домой и клялся, что больше никогда не пойдет на это издевательство над самим собой. Но наступало следующее воскресенье, и он опять тащился вслед за своей любовью в горы. Несколько раз бедный влюбленный предпринимал робкие попытки обнять Элизабет и поцеловать, но она сразу становилась такой напряженно-холодной и чужой, что он решил отложить это на после свадьбы. В то, что Бэт согласится стать его женой, молодой сержант верил, как в нечто, само собой разумеющееся, хотя разговора о свадьбе до сих пор между ними не возникало. Наверное, подсознательно Эндрю все же боялся получить категорический отказ, боялся отпугнуть свое счастье, а он действительно был счастлив в то лето. До той июльской ночи, будь она проклята!
Эндрю Корф тогда задержался в полицейском участке часов до двенадцати и, возвращаясь с работы, решил проехать мимо дома Дэвисов, чтобы хоть издали посмотреть на окно любимой. Он знал, что Мери сегодня улетела в Нью-Йорк консультироваться с очередным медицинским светилом, значит, Бэт будет ночевать в ее спальне, чтобы присматривать за маленькой племянницей. Детская примыкала к спальне миссис Дэвис, и во время ее визитов к врачам в Нью-Йорк или Филадельфию Бэт всегда спала в постели сестры.
