Дарья Калинина - Рыцарь с буйной фантазией
Это навело Инну на новую мысль.
– А где Вера работала?
– Насколько я помню, она была продавщицей в «Гостином Дворе».
– Что вы говорите?
– Да, да! Стояла в отделе спортивных товаров. Кстати, она рассказывала, что и со своим шведом познакомилась именно там. Он проходил мимо в поисках сувенира. А вместо сувенира нашел себе жену. Правда, романтично?
Подругам так не казалось. Особенно учитывая, что на роль шведского жениха милая Верочка определила Городового, чья смерть была уже в этот момент не за горами.
– Но все равно, я считаю, мы хорошо продвинулись вперед, – заявила Инна, когда подруги вышли из дома Воробьевых. – Теперь мы точно знаем, что Городовой приходил именно к Верке. И скорей всего, у нее дома его и убили.
– И что нам делать с этой информацией? Как нам найти эту Верку? Мы даже ее теперешней фамилии не знаем!
– Артем вообще, сдается мне, схалтурил в этот раз.
Марише и самой так казалось. В самом деле, почему он не нашел нынешнего адреса Верки? Вышла замуж? И что с того? Можно подумать, редкостный факт.
– Тем более что замуж она вышла не за кого-нибудь, а за шведа, – еще подлила масла в огонь Инна. – Ты же сама слышала, в семидесятых годах это была редкость.
– Ну да, – пробурчала Мариша, в голове которой наконец сверкнула идея. – А я знаю, как нам обойтись без Артема.
– И как?
– Надо съездить на работу к Вере.
– Куда? В «Гостиный Двор»?
– А что тут такого? В отличие от многих других магазинов – этот стоит и ничего ему не делается. Напротив, процветает даже. Вполне возможно, что мы добудем там сведения о Вере.
– Через тридцать лет? – усомнилась Инна.
– Или встретим людей, с которыми она работала. И не смотри на меня так! Это только кажется, что тридцать лет – огромный срок. На самом деле многие люди как придут в юности на одно место, так там и трудятся. Моя мама, например, ветеран труда. Тридцать семь лет она проработала в одном и том же институте.
Инна пожала плечами. В самом деле, почему бы и не съездить. Чем они рискуют?
Глава пятая
Центр города «порадовал» подруг пробками и густым, тяжелым воздухом, который ужасно раскалился меж каменных стен. Едва они высунулись из машины, как в нос полезла противная пыль, заставляя чихать, а глаза слезиться.
– Что за проклятие? Каждую весну одна и та же болячка?! – сморкалась Инна, не спеша отходить от машины.
Глаза у нее покраснели. И вид был жалкий.
– В городе чихаю, один раз на природу в мае подалась, так вообще чуть было не померла там. Так чихала, что даже нос распух. Дышать не могла.
Мариша с сочувствием посмотрела на малость опухшую подругу.
– Вид у тебя и в самом деле того…
– Вид! – простонала в ответ Инна. – Ты бы знала, как я себя чувствую! Легче помереть, честное слово, чем так мучиться.
И она снова уткнулась в платок, надрывно чихая без остановки.
– Нет, не могу! – произнесла она наконец. – Приму таблетку.
– Тебе еще что-то помогает? – обрадовалась Мариша. – Чего же ты ждешь?
– Печень жалко. Надеялась, что переупрямлю свою аллергию, но, видно, не судьба.
И, проглотив крохотную таблеточку, она забралась обратно в машину. Там Инна плотно закрыла окна и принялась ждать результатов лечения. Мариша тоже присела рядом с подругой.
– У меня тетя вылечилась от сенной лихорадки, – сказала она.
– От чего?
– Весеннюю аллергию так иногда еще называют, – пояснила Мариша. – И знаешь как?
– Таблетками!
– Да, таблетками. Но какими?
– И какими? – полюбопытствовала Инна.
– Она пила простой активированный уголь.
Инна недоверчиво посмотрела на подругу.
– И помогает?
– Надо знать, как его пить.
– Ты скажи, я попью.
– Нет, в этом году уже поздно, – покачала головой Мариша. – А на следующий, пожалуй, начни.
Основная хитрость теткиного метода заключалась в том, чтобы лечение начать за месяц, а желательно за полтора до того времени, когда обычно атакует вредная болячка.
– Таблетки пить строго натощак. По одной на каждые десять килограммов твоего тела.
– То есть если я вешу пятьдесят пять, то мне нужно принять пять с половиной таблеток?
– Можешь выпить шесть, – великодушно разрешила ей Мариша. – Полагаю, вреда не будет.
– И долго пить?
– Я же говорю, за месяц до начала сезонной аллергии. В мае она у тебя начинается? Вот и пей с апреля.
– Ага. Поняла.
– И если ты все сделаешь правильно, то проживешь следующий сезон практически без насморка и аллергии, – заверила ее Мариша. – Моя тетка обожает лечиться. Но надо отдать ей должное, рекомендует только те средства, которые ей самой помогли и которые уж точно вреда не принесут.
– Да, вреда от активированного угля точно не будет, – задумчиво произнесла Инна. – Слушай, вроде бы нос прошел!
В доказательство своих слов она пошмыгала носом. Он в самом деле дышал.
– Вот и чудесно! – повеселела Инна. – Пошли! А то у меня на вечер еще свидание запланировано.
– И с кем же? – прищурилась Мариша, выбираясь следом за подругой из машины. – Впрочем, можешь не говорить. Уверена, что это будет один из архитекторов! Инна, при живом-то муже! Как не стыдно!
– Надо же нам как-то поддерживать с ними связь! – оправдывалась Инна. – Вдруг они еще чего-нибудь интересненькое узнают?
– Для этого ты могла бы взять телефон у Жаннин.
– Зачем? Я же видела, что ты его записала. И только не прикидывайся белой овечкой. Ты же тоже обменялась телефонами с Геной.
– Как ты все видишь? – с притворной досадой возмутилась Мариша. – Ну да! Жаннин повисла на Саше, ты строила глазки Олегу, а бедный рыжий Гена оказался в полной изоляции. Я просто морально поддержала его.
– И как? Он тебе звонил?
– Еще нет. А тебе?
– Нет.
– Надо будет узнать, как обстоят дела у Жаннин, – внезапно оживилась Мариша.
Инне тоже было любопытно, и она невольно прислушивалась к разговору девушек. Впрочем, Жаннин была на работе и долго говорить не могла.
– Она сказала, что заканчивает в пять. У нее есть новости, приглашает подъехать.
– А?..
– А красавчик Саша ей не звонил.
Что ж, в какой-то степени это было справедливо. Никто из трех архитекторов не пожелал проявить активность. И о чем это говорит? Либо они тяжело, просто-таки неизлечимо больны, либо уже заняты, либо попросту извращенцы. Все три пункта подруг не устраивали.
С этими безрадостными мыслями подруги подошли к дверям самого большого и посещаемого из городских универмагов. Не откладывая дела в долгий ящик, они сразу же прошли в отдел спортивных товаров. Кроме скакалок, баскетбольных и футбольных мячей, сеток и карманных шашек тут продавался также инвентарь для туристических походов. Всякие там палатки-удочки и прочая муть.
Но покупать их подруги не спешили. И напрасно молоденькая продавщица притворно восторгалась, расхваливая товар:
– Смотрите, какие хорошенькие лыжи.
– Ага. И главное, по сезону!
– А ролики! У нас предлагается огромный выбор.
Инна заколебалась.
– Можно, я куплю Степке ролики?
– У него есть!
– Но у него черные. А эти голубые!
Тут терпение Мариши иссякло. И она рявкнула:
– Мы тут по делу!
– Да, – спохватилась Инна. – В самом деле.
Продавщица не теряла надежды все же что-то всучить покупательницам. Несмотря на духоту, она была бодра и полна задора. Чтобы не разочаровывать девушку, подруги принялись рассматривать красивые резные шахматы. Продавщица, увидев их интерес, поспешила его подкрепить.
– Ручная работа. Моржовая кость!
– Хорошо, не мамонта, – буркнула Мариша. – Девушка, а что, тут в отделе постарше вас никого нет?
– А кто вам нужен? – насупилась девчонка. – Разве я вам нахамила? Или чем-то еще обидела? Жаловаться хотите?
И не успели подруги возразить, как она обиделась еще больше.
– Вот ведь люди! – в сердцах грохнув (странно, что не разбила) тяжелой шахматной доской по стеклу прилавка, возвестила девица. – Им же стараешься угодить, а где благодарность?! Нет и в помине! И главное, ведь сами же не знают, чего хотят, а туда же! Жаловаться они пойдут! И ступайте! Вон туда! Анфиса там сидит! Старшая она у нас!
Обрадованные подруги сорвались с места и помчались в указанном направлении. Увы, Анфиса их тоже жестоко разочаровала. Ей от силы сравнялось где-то двадцать восемь. Ну ладно, пусть тридцать. Но это был уже предел. И получалось, что она никак не могла помнить Веру. Та ведь работала в «Гостином Дворе», когда сама Анфиса, вероятно, еще и на горшке сидеть не умела.
Не успели подруги задать той же Анфисе пару вопросов, как за ними огромными прыжками примчалась давешняя девица.
