Ольга Хмельницкая - Идеал на витрине
– Да, Полина Ульяновна меня попросила, – подтвердил Артем, – сказала, что у нее еще много работы и что она сама все сделает. Я вышел, она прошла со мной к двери и закрылась на ключ. Вон он торчит, я вижу.
– А черный ход?
– Тоже закрыт изнутри, его последний раз открывали позавчера. Снаружи он тоже не открывается. Придется вскрывать замки, – произнесла Инна Сергеевна.
– Она пожилая женщина, – проговорила Лариса, – у нее могло просто с сердцем стать плохо.
– Она вовсе не производит впечатления больной, – не согласилась Айгуль, – да, полновата, да, в возрасте, но гвозди бы делать из таких людей, старых коммунистов, не было б в мире крепче гвоздей.
Артем продолжал заглядывать в витрину.
– Дверь надо ломать, – сказал он, – изнутри в замке торчит ключ.
– Она кому-нибудь звонила? Вчера вечером? – спросила Инна Сергеевна и посмотрела на Диму.
– Мне, – ответила Марина, – Полина Ульяновна сказала, что составит к завтрашнему дню список всех недостач с размерами, расцветками и временем пропаж.
– А разве еще точно не известно, что это – дело рук Ксении, которая сейчас под арестом? – спросила Лариса.
Артем повернулся и посмотрел на Ларису долгим неприязненным взглядом. Потом он таким же долгим неприязненным взглядом посмотрел на Таню.
– Ты ее сообщник, – вдруг заявила Таня, – вот и защищаешь Ксению.
– С ума сошла? – отозвался Артем. – Я же ее и поймал.
Люся скромно стояла в сторонке. Миша украдкой посматривал на нее, стараясь не слишком пялиться.
Приехала милиция, дверь вскрыли, все вошли в магазин, озираясь по сторонам.
– В кабинетах никого нет, – сказали милиционеры, – проверьте примерочные кабинки, склад, подсобки.
Инна Сергеевна, у которой на щеках горели пятна, побежала в складские помещения. Лариса проверила кабинки, Таня стояла, сложив руки на груди, Артем осматривал замок, Дима наблюдал за всеми своими темными проницательными глазами.
– Она в туалете, – сказала мужу Марина, – сто процентов.
– Да я не сомневаюсь, – ответил Дима, – пойдем и проверим?
– Да, – кивнула Марина.
Но они не успели. Инна Сергеевна вернулась со склада и подергала дверь туалета. Заперто изнутри.
– Она там, – сказала она хриплым голосом, – закрыто.
Инну Сергеевну затрясло. Ее стройная фигурка, казалось, нервно завибрировала, как будто рядом заработал отбойный молоток. Несколько минут спустя стражи порядка вскрыли замок. Дверь распахнулась.
– А-а-а-а-а! – закричала Инна Сергеевна, отступая и прижимая руки к щекам.
Марина и Дима подошли и заглянули через ее плечо. Полина Ульяновна лежала на полу, головой почти упираясь в зеленое пластиковое ведро. Ноги у нее были поджаты. Падая, она зацепила металлический цилиндр с ершиком, купленный в ИКЕА. Стальная ручка ершика поблескивала рядом с грузным телом товароведа. Крови не было видно. Темно-серый каменный пол выглядел абсолютно чистым.
– Она полностью одета, – констатировал Дима.
– Ага, – согласилась Марина. – А туалет и впрямь оказался нехорошим.
– Сердечный приступ скорее всего, – сказал один из милиционеров, – крови нет, женщина пожилая, все было заперто – и магазин, и собственно туалет. Нет ни малейших оснований подозревать, что смерть – криминальная.
– Это может быть отравлением, – предположила Инна Сергеевна. – Это определенно отравление. Я чувствую, тут дело нечисто.
– Проверим, – произнес крупный майор с торчащими в стороны мясистыми ушами.
Дима задумчиво смотрел на труп.
– Все это неспроста, – сказала Марина, отрезая ножом ломтик от блинчика с семгой и макая его в сметану. – Я не сомневаюсь, что кто-то подсыпал Полине Ульяновне отраву. Перед самым уходом кто-то, например, угостил Полину Ульяновну конфеткой. Или бутербродом. Или чашечку кофе налил. Слыхал про старинный восточный обычай давать осужденному чашечку кофе с бриллиантовой пылью?
– Сейчас я попытаюсь продолжить твою мысль, – произнес Дима, – человек, выпив кофе с бриллиантами, шел потом в туалет и становился… как бы выразиться поделикатнее… новой Курочкой Рябой?
– Нет, бриллианты наносили множественные порезы на стенки желудка, и человек умирал от внутреннего кровотечения, – сказала Марина. – Но в любом случае версия Инны Сергеевны представляется верной. Это отрава. И это – убийство.
– Инна умная женщина, – кивнул Дима.
– Что-то ты ее хвалишь, – прищурилась Марина.
Дима накрыл ее руку своей.
– Тебе надо больше отдыхать, – сказал он, – расширь ее полномочия, она справится.
– Ладно, – махнула рукой Марина, – давай вернемся к трупу.
– Раз все было заперто, – произнес Дима, – то это либо смерть от естественных причин, либо что-то пролонгированного действия. Впрочем, я бы не стал спешить и делать предварительные выводы. Пусть сначала криминалисты и патологоанатомы скажут свое веское слово. Мы можем сколько угодно сейчас теоретизировать, но для выводов у нас недостаточно фактов.
– Список, – сказала Марина, – мне интересно, успела ли она подготовить список недостач. Если да, то он должен был остаться у нее в кабинете.
Туалет был опечатан. Марина прошла мимо, внутренне содрогаясь, и вошла в кабинет Полины Ульяновны. Стол, папки, компьютер, принтер. Портрет Владимира Ильича Ленина под стеклом. В углу, возле компьютерной мыши, лежали книги Александра Зиновьева «Коммунизм как реальность» и Геннадия Зюганова «Сталин и современность». Марина включила компьютер, но, к ее удивлению, система запросила пароль.
– Смотри, – сказала Марина мужу, – интересно. Полина Ульяновна все зашифровала тут. Интересно, зачем? От кого она собиралась прятать информацию?
– Это наводит на мысли, – произнес супруг. – Значит, в списке пропаж было что-то такое, что теоретически могло заинтересовать не только нас с тобой, но и еще кого-то.
– Если это так, – покачала головой Марина, – то получается, что кто-то убил Полину Ульяновну из-за хищений белья на несчастные две тысячи долларов. Это, конечно, весомая сумма, но я все-таки не верю, что это может быть основанием для такого преступления.
– Крайне маловероятно, – согласился Дима. – Но ты рассуждаешь с чисто логических и трезвых позиций. Ты рассуждаешь, как адекватный и разумный человек. У тебя все целесообразно или нецелесообразно. Но многие люди носят в себе демонов. Даже если они выглядят спокойными и вменяемыми, на самом деле это всего лишь ширма. Может, – он наклонился вперед, – среди твоих сотрудников скрывается маньяк, которому просто нравится убивать. И его никак не распознаешь. Внешне он такой же человек, как и все?
– Это вряд ли, – хмыкнула Марина. – Я тебе предложу другой вариант. Наша покойная Полина Ульяновна – коммунист, а коммунисты пятьдесят лет назад расстреляли чьего-то дедушку.
– Я все же думаю, что поле вариантов шире, чем тебе представляется, – сказал он. – Это не месть через годы, это что-то другое. Я пока не знаю, в чем тут дело, но я узнаю. А ты ешь свои блинчики, не отвлекайся.
Кафе, в котором обычно обедал в перерыв Гена, было с большими прозрачными окнами. Лариса вообще старалась не заходить в кафе и магазины, которые не просматривались с улицы. Сегодня почти все места в кафе были заняты. Лариса посмотрела на часы, потом зашла внутрь. И почти сразу же увидела Гену. Гена сидел рядом с какой-то девушкой и ел. Хорошенькая блондинка в скромной юбке и водолазке цвета увядающей розы, ее крошечная сумочка стояла на краю стола, девушка поспешно расправлялась с бизнес-ланчем.
– Добрый день, дорогой, – сказала Лариса, взяв за соседним столиком свободный стул и присаживаясь рядом с блондинкой. – Ты нас познакомишь?
На лице Гены отразилось замешательство. Челюсть поползла вниз. Гена едва не выронил изо рта кусок котлеты, но вовремя щелкнул зубами, поймав пищу.
– Э-э-э, – сказал он, посмотрев на соседку.
– Нина, – подсказала девушка.
– Это Нина, – сказал Гена.
– Значит, Нина, – кивнула Лариса. – Точно Нина, не Даша?
– Нет, я не Даша, и я уже ухожу, – быстро проговорила блондинка.
Она слегка втянула голову в плечи под испепеляющим взглядом Ларисы.
– Да, так получилось, – произнес Гена, с тревогой глядя на покрасневшее лицо Ларисы. – А что у тебя стряслось-то? Почему ты не на работе?
– У нас на работе в туалете нашли труп, – сказала Лариса. – Утром. Представляешь?
Нина, которая торопливо пила компот, закашлялась, прыснув во все стороны розовой жидкостью.
– Спасибо за компанию, – сдавленно проговорила она, схватив сумку, и ретировалась.
– Ты ее давно знаешь? – спросила Лариса.
– Минут семь, – ответил Гена, – в кафе не было свободных мест, вот она и села рядом. А что? Ты думала, у нас с ней роман?
Ларисе немедленно стало очень стыдно.
– Мы все очень недовольны, – сухо сказала бабушка Тане, – и, разумеется, сегодня ты ходила на эту работу в последний раз. Ты совсем не думаешь о будущем, у тебя в голове каша. Собирайся, сейчас поедем к врачу.
