Патриция Вентворт - Ключ
Дженис смотрела на него своими блестящими глазами.
— Он не делал этого, Гарт.
— Ты просто упорствуешь. У тебя нет никаких оснований это утверждать.
— Есть. Ты меня еще не выслушал.
— Ладно, говори.
Дженис оперлась локтем о колено и опустила подбородок на ладонь.
— Мистер Харш появился здесь пять лет назад. Его жена и дочь погибли еще раньше. У него было достаточно времени покончить с собой, если бы он намеревался это сделать. Нацисты лишили его всего, но даже они не смогли повредить его ум. Почему же он должен был повредиться сейчас? Какой бы ужасной ни была трагедия, она теряет остроту через пять лет. В тот последний вечер мистер Харш говорил мне, что вначале продолжал жить, потому что хотел отомстить, и думал, что вещество, над которым он работал, поможет ему в этом.
— Да, харшит.
Ее лицо изменилось.
— Ты знаешь об этом?
— Да, поэтому я здесь. Только никому не говори, Джен.
Щеки девушки вновь порозовели. Она кивнула и продолжала.
— Но он сказал, что теперь все это прошло, что жажда мести не является цивилизованной. Мистер Харш хотел только остановить творящиеся ужасы и сделать людей свободными. Он говорил о работе с мистером Мадоком и спрашивал, буду ли я ему помогать. Как видишь, все это не похоже на психически неуравновешенного. Мистер Харш не был таким. Я год прожила с ним в одном доме и знаю это. Он был мягким, предупредительным и очень терпимым — всегда думал о других. Мистер Харш не назначил бы встречу с… — Она внезапно остановилась.
— С сэром Джорджем Рендалом, — подсказал Гарт.
— Ты и это знаешь?
— Я выполняю его поручение — по об этом тоже не нужно распространяться. Продолжай.
— Я хотела сказать, что он никогда не назначил бы эту встречу, если бы не собирался ее проводить.
Гарт откинулся и посмотрел на нее. Несомненно, Дженис страстно верила в то, что говорила. Ее глаза, губы, цвет лица являли собой картину абсолютной убежденности. На Гарта это произвело достаточное впечатление, чтобы придать больше веса таким вещам, как два осколка стекла и ключ.
— Хорошо, — заговорил он. — Ты высказалась — теперь моя очередь. Я хочу, чтобы ты ответила на несколько вопросов. Согласна?
— Да, если смогу.
— Ты думаешь, что Михаэля Харша убили?
Дженис стиснула руки знакомым жестом и побледнела.
— Я этого не говорила.
Гарт нетерпеливо дернул плечом.
— Если он не покончил с собой, значит, его убили, верно? Что же еще ты говорила, если не это?
Дженис посмотрела на свои руки.
— Да, — еле слышно произнесла она. — Это звучит так ужасно.
Так мог бы говорить испуганный ребенок во время грозы или бомбардировки.
— Убийство всегда ужасно, — мрачно отозвался Гарт. — А если это убийство, то убийца все еще на свободе. Давай вернемся к моим вопросам. Я хочу знать многое, о чем не спросил коронер. Ты кого-нибудь подозреваешь?
Последовала длительная пауза.
— Нет, — ответила наконец Дженис.
Он резко взглянул на нее.
— Расскажи мне о других обитателях дома. Например, о Мадоке. Спектакль, который он устроил на дознании, был искренним или притворным? Он всегда так себя ведет?
— Да, он не притворялся. Ты бы эго знал, если бы работал на него, как я.
— Ну и как он с тобой обращается?
— Ругает последними словами. Называет замухрышкой.
Гарт разразился смехом.
— Бедное дитя! Можешь подать на него в суд за клевету.
— Я бы не осталась с ним, если бы не мистер Харш.
Гарт вновь стал серьезным.
— Как они ладили друг с другом?
— О, с мистером Харшем было невозможно не ладить. Он всегда говорил, что мистер Мадок не имеет в виду ничего дурного.
— Значит, между ними не было ссоры?
— Конечно нет.
— Джен, что произошло во вторник вечером — после ухода Харша? Ты сидела в комнате вместе с Мадоками?
— Вместе с мисс Мадок, — уточнила она.
— А Мадок?
— Он никогда с нами не сидит.
— Тогда где же он проводит вечера?
— В лаборатории. Она служит ему и кабинетом. Там у него письменный стол и книги.
— Ты видела его во вторник вечером, когда Харш уже ушел?
— Нет, пока он не пошел спать.
— Когда это было?
— Около четверти одиннадцатого.
— Значит, ты не можешь утверждать, выходил Мадок из дому или нет?
Дженис опустила глаза.
Гарт положил руку ей на плечо.
— Ты должна сказать мне, Джен. Мадок выходил из дому?
— Он часто выходит… — еле слышно прошептала девушка.
Рука на ее плече была сильной, теплой и требовательной. Дженис не знала, дрожит ли она сама по себе или потому, что Гарт ее трясет.
— Мадок выходил вечером во вторник?
— Да.
Рука отпустила ее плечо, но она продолжала дрожать.
— Откуда ты знаешь?
— Я слышала, как хлопнула входная дверь.
— А это не мог быть кто-то другой? Кто еще живет в доме?
— Только экономка, миссис Уильяме, но она скорее умерла бы, чем вышла в темноте. Она городская женщина — из Кардиффа[8] — и остается здесь только потому, что обожает мистера Мадока.
— Когда же он вышел?
— Перед тем, как мы включили девятичасовую передачу новостей.
— А когда вернулся?
Ее голос вновь перешел в шепот:
— Около десяти минут одиннадцатого.
Глава 12
Воцарилось молчание. На ярко-голубом небе сверкало солнце, легкий ветерок шелестел среди деревьев. Гарт наблюдал за белым облачком, медленно двигающимся над холмами на горизонте. Все вокруг дышало миром и покоем. Ручей негромко журчал на дальнем краю поля, сворачивая в лес ярдах в двадцати от перелаза.
Дженис наблюдала за Гартом, пытаясь проникнуть в его мысли. Это занятие было абсолютно безопасным, так как, размышляя, он забывал, что кто-то находится рядом с ним. Ей казалось, что Гарт совсем не изменился, хотя, конечно, трехлетний промежуток между двадцатью четырьмя и двадцатью семью годами не слишком отражается на мужчине. Долговязая худощавая фигура, смуглое продолговатое лицо, мрачная складка губ, изогнутые брови, придающие лицу нетерпеливое выражение, серые глаза, почти черные волосы — все это было так же хорошо знакомо Дженис, как собственное отражение в зеркале. Она также знала, что мрачноватый на вид рот способен расплываться в озорной улыбке, А изогнутые брови — подчеркивать смеющийся и дразнящий взгляд серых глаз. «Он наверняка влюбится в розовощекую и пухлую блондинку с голубыми глазами и кротким нравом, — твердила себе Дженис. — Они будут очень счастливы друг с другом. А если тебе хватит глупости вмешаться, то ты только причинишь себе боль и будешь виновата в этом сама».
Гарт оторвал взгляд от неба и резко осведомился:
— Что происходит между Мадоком и мисс Медорой Браун?
От испуга, что ее застигли смотрящей на него, Дженис покраснела до корней коротко стриженных каштановых волос, но Гарт этого не заметил.
— Мисс Браун? — переспросила она.
— Мисс Медорой Браун.
— А разве между ними что-то происходит?
— Об этом я тебя и спрашиваю.
Дженис взяла себя в руки.
— Что навело тебя на такую мысль?
— Ты что-нибудь об этом знаешь?
— Ничего.
— В каких они отношениях?
— Понятия не имею — никогда об этом не думала. Полагаю, они знакомы, но она не ходит к нему в гости.
— А он ходит в гости к тете Софи?
— Да, когда им музицируют и когда он свободен. Мистер Мадок по-настоящему любит музыку.
— А Медора очень музыкальна. — В его голосе слышались нотки сарказма.
Дженис выглядела расстроенной.
— Что ты имеешь в виду, Гарт? Она прекрасно играет, и у нее очень хороший голос. Нет ничего дурного в том, если они нравятся друг другу.
Гарт внезапно склонился вперед и стиснул ее запястье.
— Послушай, Джен, вчера вечером тетя Софи попросила меня достать из левого верхнего ящика бюро фотографию дочери Пинкотта, которая родила тройню. В этом ящике она хранит свой ключ от церкви. Так вот, его там не было. Я ничего не сказал, так как не знал, что он должен там находиться, А мисс Браун ничего не видела, так как играла на рояле спиной к нам. После полуночи я выглянул из своего окна и увидел мисс Браун, идущую по саду в черном кружевном платье, которое было на ней во время обеда. Либо она вышла подышать воздухом, либо выскользнула в Церковный проход с кем-то встретиться.
— Но, Гарт…
— Она побывала в проходе. Вчера Томми Пинкотт разбил там бутылку молока. Мисс Браун подцепила туфлей осколок, который я обнаружил на лестничном ковре сегодня рано утром, когда еще никто не встал. Я подумал, что она с кем-то встречалась, так как едва ли она отправилась в Церковный проход за полночь, чтобы наслаждаться собственным обществом. А когда твой мистер Мадок на дознании закинул ногу на ногу, я увидел на подошве его ботинка такой же осколок.
— Гарт…
— Погоди. Когда мы вернулись с дознания, я подвел тетю Софи к ящику бюро продемонстрировать ей, что ключа там нет, хотя мисс Браун только что клялась, что положила его туда. Но ключ оказался в ящике — лежал поверх фотографии Элайзы Пинкотт и ее тройни. Весьма небрежно со стороны Медоры, но, очевидно, она слишком волновалась. Если бы ей хватило ума положить ключ под фотографию, она могла бы смело клясться, что он был там все время, но наверху он мог оказаться только в том случае, если она положила его туда между вчерашним вечером и сегодняшним временем ленча. Моя теория состоит в том, что кто-то еще брал ключ после утра вторника, и мисс Браун настолько это тревожило, что прошлой ночью она вышла вернуть его. Я слышал, как скрипнула дверь кабинета, когда она выходила, и видел, как она возвращалась. Мисс Браун отсутствовала не более четверти часа, так что она не могла уйти далеко. Когда я увидел осколок на подошве Мадока, то подумал, что знаю, с кем она встречалась, А когда обнаружил, что ключ вернули в ящик тети Софи, то решил, что знаю о причине встречи.
