Фергюс Хьюм - Коронованный череп
— Не понимаю, как…
— И не поймете, пока не поклянетесь, — она протянула книгу сэру Ганнибалу.
Баронет сгорал от любопытства, желая узнать, что же все-таки известно этой женщине. Он уже отчаялся придумать, как ему восстановить свою репутацию в глазах жителей Санкт-Эвалдса, и потому выхватил Библию из рук гостьи.
— Я дам вам доход в тысячу фунтов в год, если вы исправите положение вещей, — объявил он и поклялся в этом, поцеловав обложку с крестом.
— Ну а теперь, — с улыбкой проговорила Мария, забирая священную книгу у него из рук, — нужно объявить всем, что мисс Тревик выйдет замуж за Моргана, и тогда никто не поверит, что вы убили его отца.
— Моя дочь никогда не выйдет замуж за Моргана, — повторил баронет в третий раз.
— Разумеется, не выйдет, — торжествующе воскликнула миссис Крент. — Морган уже женат, и не на ком-то, а на моей дочери Дженни!
Глава VII Бегство
— Морган уже женат, и к тому же на вашей дочери? — с удивлением повторил сэр Ганнибал, а затем лицо его прояснилось. — Это, безусловно, облегчает дело…
— Конечно, сэр. Мисс Тревик не сможет выйти замуж за бедного мальчика, зная, что он муж моей дочери. Итак, вы видите, сэр, что если вы объявите, что готовы позволить Моргану, который является законным наследником, жениться на вашей дочери, люди скажут, что вы невиновны.
— Не совсем понимаю вас, — сухо ответил баронет. — Хотя… Конечно, если объявлю об их браке, люди решат, что я действую исходя из лучших побуждений. Но если брак все же возможен, я ни за что не позволю ему совершиться!
— Этого никогда не произойдет! — с жаром воскликнула миссис Крент. — Дайте мне, Моргану и его жене, то есть моей дочери Дженни, тысячу в год, и оставьте нас в Грандже, и я сделаю так, что вы, сэр, в глазах общества станете невинным, как новорожденный младенец.
— Грандж? Миссис Крент, вы и его хотите добавить к сделке?
Как и все невоспитанные женщины, Мария легко вышла из себя. Теперь, когда она, по ее мнению, почти уговорила баронета, ей совершенно не улыбалось получить отказ. Казалось, еще чуть-чуть, и она лопнет от переполняющей ее ярости.
— Уверена, что прошу не так уж и много, — заявила она, вскочив со своего места. — Морган — сын господина Боуринга, и это он должен иметь доход шестьдесят тысяч в год. Ума не приложу, почему старый Боуринг все оставил вам, но он всегда был негодяем. И если вы не согласитесь с моими справедливыми требованиями, я все свои силы положу на то, чтобы доказать, что именно вы виновны в его смерти.
— Ерунда. Это невозможно!
— Нет ничего невозможного для униженного и оскорбленного, — продолжала упорствовать госпожа Крент. — И позвольте мне сказать, сэр, я не вчера родилась! Как вы со мной, так и я с вами! Ежели не желаете быть мне другом… — задыхаясь от ярости, она сжала пухлые кулачки.
Тут сэр Ганнибал решил, что лучше отступить. Конечно, тот факт, что Морган уже женат, ему на руку: так он может безбоязненно объявить, что Дерика станет женой Боуринга-младшего. Это заявление даст всем понять, что в расчете на этот союз покойный и написал завещание, а значит, и у сэра Тревика не было никакого резона убивать миллионера. Ради того, чтобы вернуть себе доброе имя, баронет с легкостью бы пожертвовал тысячью в год. Но идея отказаться от Грандж, где он собирался жить сам, не вызывала у него восторга.
— Все по порядку, миссис Крент, — рассудительно произнес аристократ. — Вы получите деньги, и пока я не приму какого-то окончательного решения, вы будете продолжать жить в Грандже.
Мария кивнула, собираясь уходить.
— А на вашем месте, сэр, я бы отправилась прямиком в Лондон, — серьезно сказала она.
— Почему же, госпожа Крент?
— Сегодня базарный день, и люди в торговых рядах непременно станут говорить о вас и вашей причастности к убийству, — объяснила экономка. — Если вас увидят на улице, то могут линчевать. Я даже не удивлюсь, если к вам сюда заявится толпа с факелами и вилами. Рабочие любили мистера Боуринга, он всегда хорошо им платил, и они мечтают поквитаться за него.
Сэр Ганнибал ахнул.
— Что за нелепость! — с негодованием воскликнул он. — Если бы я был виновен, если бы против меня существовали какие-то улики, то, я уверен, полиция бы давным-давно меня арестовала. Я свободный и уважаемый человек, и я не обязан доказывать всем этим людям, что не имею никакого отношения к смерти своего друга!
— Свободный — да, — фыркнула Мария. — И все потому, что вы богаты и титулованы. Все знают, что для таких, как вы, законы не писаны. Один закон для богатых, другой — для бедных. Но уважаемый? Отправьтесь в Санкт-Эвалдс и посмотрите сами, как вас уважают. Впрочем, это не мое дело. Мне пора, сэр.
— Минутку, миссис Крент. Где состоялось бракосочетание вашей дочери и Моргана?
— Ну уж нет, сэр! Пока я не получу свои деньги, я буду молчать. Без меня вы ничего доказать не сможете, и, несмотря на вашу клятву, я не больно-то вам доверяю. Я считаю, что вы каким-то образом замешаны в этом убийстве, но ради Дженни промолчу. Она ведь тоже хочет получить часть денег как миссис Боуринг, и вам придется заплатить и ей, сэр…
Сэр Тревик вновь ахнул от негодования, но его гостья быстро вышла из комнаты. Баронет собирался последовать за ней и потребовать, чтобы она доказала свои обвинения, но по зрелом размышлении решил, что такое поведение будет недостойно, и остался стоять на месте, глубоко задумавшись.
Его мысли были не из приятных. Он отлично понимал, что если люди начнут копаться в его прошлом, то обнародуют все его дела в Африке с господином Боурингом, а тогда уж все, без сомнения, решат, что он совершил это убийство. Баронет вздрогнул, подумав, что бы случилось, если бы все это стало уделом гласности или об этом узнала бы госпожа Крент. С тех пор, как он унаследовал богатство, каждый выход в город давался ему с трудом: он то и дело ощущал на себе угрюмые взгляды, но ему и в голову не приходило, что на него могут наброситься посреди бела дня. Поэтому, поразмыслив разумно, сэр Тревик решил, что лучше ему воздержаться от поездки в Санкт-Эвалдс или в поселение рабочих. Две недели, прошедшие с момента убийства господина Джона Боуринга, полностью изменили его жизнь. Раньше он был бедным, но уважаемым, теперь стал богатым и находящимся под подозрением…
До ушей аристократа донесся угрюмый рев, исходивший со стороны города. Ганнибал вскочил на ноги. Неужели то, что говорила миссис Крент о людях, готовых напасть на него в собственном доме, было правдой? Быть может, рабочие даже созреют для того, чтобы напасть на него в его собственном доме и отомстить за смерть богатого арендатора. Впрочем, подобная мысль была слишком абсурдна, и сэр Ганнибал отмахнулся от нее, усмехнувшись. Однако ему очень хотелось, чтобы Дерика была рядом и помогла ему принять правильное решение.
И провидение прислало помощь баронету в форме мисс Стреттон, которая прошествовала по террасе и подошла к французскому окну. Она тоже слышала далекий рев и, зная, какие ходят слухи, опасалась, что пророчество миссис Крент может сбыться в ближайшее время. Впрочем, ей это было лишь на руку, ведь такое развитие событий давало ей шанс спасти сэра Ганнибала и таким образом получить его вечную благодарность.
— Мисс Стреттон… Энн, — проговорил хозяин дома, заторопившись к окну, где стояла девушка. — Какая добрая фея прислала вас сюда?
— Моя любовь привела меня к вам, — проговорила Энн. Заходя в комнату, она закрыла за собой французское окно, чтобы приглушить новую волну далекого шума.
— Любовь? — несмотря на свое недоумение, сэр Ганнибал развел руками. — Моя дорогая, так вы готовы выйти за меня замуж?
Мисс Стреттон достала из кармана письмо — то самое, которым дразнила ревнивый взгляд Пенрифа.
— Вы и в самом деле делаете мне предложение? — спросила она.
— Неужели я выразился недостаточно ясно?
— Да. Вы просите меня стать вашей женой, но не говорите, когда свадьба.
— В тот самый миг, моя дорогая, когда вы согласитесь выйти за меня замуж. Мы пойдем в церковь сегодня, если пожелаете.
— В Санкт-Эвалдсе?
— Почему бы и нет?
Мисс Энн Стреттон присела, отстранившись от сэра Ганнибала, который, казалось, готов был задушить ее в объятиях.
— Пока вы говорили с госпожой Крент, я находилась в соседней комнате, — ничуть не смущаясь, объявила она. — Я не собиралась подслушивать, но случайно услышала несколько слов! — таким образом она намекнула, что ей стал известен весь разговор.
— О, я не против! — стремительно воскликнул баронет. — Между нами не будет никаких секретов. Выходит, вы знаете, в каких гадостях обвиняет меня эта женщина?
— Да, но я не верю в это.
— И не верьте! — повторил сэр Тревик, вновь приходя в ярость. — Нет, я, конечно, ничего такого не делал. И с этим убийством у меня нет ничего общего! Я все время был здесь, прогуливался по пляжу, после того как вы с Ральфом уехали. И думал о вас.
