Ольга Володарская - Убийство в стиле ретро
– А драгоценности? – не унималась Аня. – Они говорили про какие-то цацки…
– Да, Эдуард Петрович, – заинтересованно глянул на Новицкого адвокат. – Что за разговоры про коллекцию драгоценностей? Если такая действительно существует, то Элеонора Георгиевна зря не дала насчет нее конкретных указаний… Могут возникнуть сложности…
– Да нет никакой коллекции, – раздраженно отмахнулся Эдуард. – Придумала Фроська все! Конечно, мать всегда была неравнодушна к цацкам, и у нее действительно была когда-то целая шкатулка фамильных украшений, но я сомневаюсь, что она ее сберегла… Скорее всего где-то лежит пара колье, не больше…
– Пара колье? – не поверил Петр. – Но даже пара старинных колье стоит приличных денег… Вы меня извините, конечно, но я видел, в каких условиях жила Элеонора Георгиевна, и я сомневаюсь, что…
– А ты не сомневайся, – отбрил адвоката Эдуард. – Моя матушка любила пыль в глаза пустить. В последние несколько лет она искусно косила под старушку-божий одуванчик, бедную, но гордую… На самом деле я уверен, что у нее где-то заначена пара-тройка антикварных безделушек… Не коллекция, конечно, но что-то есть…
– Но откуда у бедной пенсионерки, которую к тому же, как я понял, обобрала собственная внучка, антиквариат?
– Вот вы, Петр Алексеевич, сколько раз с моей матушкой виделись?
– Три раза.
– И какое мнение у вас о ней сложилось?
– Милая старушка. Простая, бесхитростная, немного вредная, но это возрастное…
– Простая! – Эдуард Петрович поднял вверх толстый указательный палец. – Ключевое слово – «простая»! На самом деле Элеонора Георгиевна была далеко не простой женщиной. От рождения она имела титул княжны и носила фамилию Шаховская. Если бы не революция, мать была бы одной из самых титулованных и богатых невест России. И она никогда не забывала о своих корнях, никогда… Например, свою подружку Лизу Голицыну она всегда называла голозадой выскочкой, потому что никакой аристократкой та не была, в Голицыну превратилась после замужества, а в девичестве носила фамилию Поварешкина…
– Но при чем тут антиквариат?
– А при том, что мать Элеоноры Георгиевны, княгиня Шаховская, в девичестве Анненкова, погибшая от рук пьяных красноармейцев в 1917 году, сумела припрятать огромную коллекцию серебра, драгоценных камней и фамильных украшений. Мне мать об этом сама рассказывала. И главное, все это добро не сгинуло бесследно, а попало в руки наследницы, то есть Элеоноры Георгиевны Новицкой, тогда, правда, она носила другую фамилию… – Он выставил вперед безымянный палец с красивейшим, увенчанным огромным камнем, кольцом. – Видите этот перстень? Ему триста лет. Сначала он принадлежал владыке Османской империи, потом главе семьи Шаховских. Рыночная стоимость этого кольца на сегодняшний день сто двадцать тысяч долларов. И таких колец в бабкином тайнике было штук десять, не говоря уже о диадемах, колье, камеях и так далее…
– Вам этот перстень достался в наследство? – восхищенно глядя на игру камней, спросила Аня.
– Как бы не так! Я выкупил его у одного жуликоватого ювелира. Оказывается, он периодически скупал у моей матери драгоценности, причем нещадно ее обдуривал. Элеоноре на старости лет пришлось распродать фамильные украшения, чтобы прокормить себя и внучку, ту самую, которая потом выгнала ее из дома… Вот поэтому я сомневаюсь, что от княжеского наследства что-то осталось, кроме пары паршивых колье…
– Но на этой паре вы все-таки настаиваете? – улыбнулся Петр.
– Настаиваю. А знаете почему? Потому что был в коллекции бабкиных цацок один комплект – колье, серьги, перстень, который передавался из поколения в поколение всем старшим дочерям клана Шаховских… Это был символ, талисман, если хотите, – по семейному преданию комплект приносил счастье всем своим обладательницам. Шаховские считали, что именно благодаря этой дорогой безделушке самыми талантливыми, удачливыми в браке, плодовитыми и здоровыми были старшие дочери… Но в семье моего прадеда девочек не было вообще, и гарнитур унаследовал материн отец Георгий Шаховской, а он в свою очередь подарил его своей юной супруге на свадьбу… Ей он, правда, удачи не принес, как я говорил, ее убили… – Он сделал паузу, потом добавил: – Но гарнитур сохранился до наших дней. Я его видел. Он безумно красив, особенно колье: три чистейших бриллианта на витой золотой цепочке… Изысканная простота… Элегантная роскошь… Браслет и кольцо в том же стиле: крупные камни в скромной оправе. Именно об этом гарнитуре вспоминала недавно Фроська, потому что Элеонора любила обвешивать внучку этими побрякушками, приговаривая: «Когда я умру, они станут твоими!» Она обожала Фроську, потому что девчонка на нее была очень похожа, просто одно лицо, мать еще говорила, что именно в ней сосредоточились все фамильные черты Шаховских-Анненковых…
Он замолчал и, грустно улыбнувшись, опустился на диван. Петр тоже безмолвствовал, видно, обдумывал рассказ Эдуарда Петровича, зато Аня все уже решила и проговорила:
– Если я найду этот комплект, то передам его дочери Элеоноры Георгиевны… Раз драгоценности фамильные, ими должен владеть кто-то из Шаховских… Только не эта ваша Фрося, ей я их ни за что не отдам…
– Елена – приемная дочь Элеоноры Георгиевны, именно поэтому мать ей драгоценности и не даровала…
– И что же делать?
– Не делить шкуру неубитого медведя, – строго сказал адвокат. – Пока вы унаследовали лишь квартиру, ни о каких фамильных драгоценностях речь не идет, так что мой вам совет: забудьте эти глупости… – Он ободряюще ей улыбнулся и добавил: – В права наследования вы вступите только через полгода, но переезжать можете уже в этом месяце. На этом Элеонора Георгиевна очень настаивала. Почему-то ей хотелось, чтобы вы въехали в квартиру сразу после ее смерти… Сразу, конечно, не получится, но пару недель спустя, когда страсти поутихнут, пожалуйста. Ключи я вам дам.
– Но как же? – Аня по-коровьи захлопала глазами. – Сами же говорите, что в права вступлю только через полгода… А вдруг…
– Никаких вдруг! – отрезал Петр. – Если пристанет участковый, посылайте ко мне! Всех остальных, типа управдома, к черту.
– Может, все же подождать?..
– Въезжайте, устраивайтесь, обживайтесь и ни о чем не думайте!
Часть II
Наследница
День первый
Аня переехала в бабусину квартиру спустя две недели. Она хотела выждать положенные полгода, но адвокат Моисеев, он же Давид, он же Адонис, он же Аполлон Бельведерский, заверил ее, что ждать совсем не обязательно и что она смело может вселяться – проблем не будет. Анна послушалась и, собрав свои немногочисленные пожитки, съехала со старой квартиры.
И вот теперь она стояла посреди бабусиной комнаты, сжимая в одной руке чемодан с вещами, а другой придерживая чахлый фикус – единственное растение, выжившее в ее коммуналке. Стояла и не знала, с чего начать обустройство. Вот вроде бы и пришел ее звездный час, но радости почему-то не было…
«Для начала надо разложить вещи, – решила Аня. – Или сначала надо убраться? А может, перво-наперво помыть окна?.. Нет, окна мыть рано – еще только начало марта…» От растерянности Аня чуть не заплакала, но вовремя взяла себя в руки и, поставив фикус на широкий подоконник, пошла в ванную за половой тряпкой. Первое, что надо сделать, это вымыть пол, хотя бы для того, чтобы меловой трафарет в прихожей больше не напоминал о трагедии. Второе – вытряхнуть дорожки и покрывала. Третье – начистить унитаз с раковинами. А уж потом разбирать вещи.
Когда полы были вымыты, дорожки пахли талым снегом (Аня выбивала их во дворе), а унитаз сверкал, Анюта взялась за свой чемодан.
Из старой квартиры она забрала только нательные вещи, постельное белье, фотографии, цветок и скатерть, все остальное выкинула на помойку (кроме шкафа, его она просто задвинула в угол комнаты), потому что тот хлам, что ей достался в наследство от матери, годился только для растопки печи. Конечно, в бабусиной хибаре мебель тоже была ветхой, но хотя бы чистой и без плесени. В недалеком будущем Аня планировала приобрести кухонный гарнитур и телевизор. Тех денег, которые она выручила за сдачу своей комнатенки внаем, должно было хватить на первый взнос. Да, на ее хибару еще кто-то позарился! С ума сойти! Какой счастье, что есть люди из кавказских республик, которые готовы платить за аренду даже таких убогих жилищ, как Анина комнатушка.
Потом можно будет диван купить. И новый холодильник – лишь бы жильцы не отказались от ее халупы и исправно за нее платили. Но для начала необходимо сделать ремонт.
– Я все здесь переделаю! – возбужденно шептала Аня, деловито выбрасывая из чемодана свои вещи. – Поклею веселые розовые обои. Двери выкрашу белоснежной краской! Повешу на окна цветастые занавески! И заведу кота!
Кстати, надо спросить у Петра-Аполлона, можно ли делать ремонт в квартире, которой еще формально не владеешь – хороший повод для звонка…
