Леонид Влодавец - Душегубы
Валерка согласился. Они и так уже двадцать минут тут проторчали. Правда, место тут уединенное, карьер глубокий, стрельбу мог никто и не услышать. Но все-таки ясно, эти валявшиеся сейчас чьи-то подручные. Опять же, как явствовало из обрывков разговора, они собирались перехватить груз, посланный какой-то другой "конторе". В самое ближайшее время сюда могли наехать и "законные" хозяева груза, и товарищи тех, кого перебили, и, наконец, милиция, если стрельбу все-таки кто-то услышал и сообщил, как говорится, "куда следует".
Ни с кем, конечно, встречаться не имело смысла. Даже с милицией, хотя она была самым меньшим из всех зол.
- Осторожнее надо, - сказал Ваня, опасливо поглядывая на расстрелянных, тот вон, у вагончика, живой... Может, еще кто спрятался...
- Давай так: ты приглядывай за теплушкой и кабиной "газона", а я сейчас выпрыгну по-быстрому - и к машине...
- А ты водить умеешь?
- Не-а...
- Тогда лучше я побегу, чудак. Я ее подгоню к вагону, а ты прикроешь, если что.
Валерка согласился. Он улегся на пол вагона и взял на прицел теплушку, одновременно приглядывая за окном кабины грузовика. А Ваня, взяв автомат двумя руками перед грудью, чуток разбежался и наискось сиганул из вагонной двери. Ну, спортсмен! Валерка только ахнул, увидев, как приятель сделал в воздухе кульбит и приземлился на две ноги, упал на бок, перекатился вправо и в два прыжка очутился под прикрытием грузовика. Класс! Такому у них в части не учили.
Теплушка на это каскадерство никак не отреагировала. Кабина - тоже. Правда, теперь Валерке не было видно, что там Ваня за грузовиком делает.
А Ваня уже подскочил к правой дверце, распахнул... От увиденного его как током передернуло. На баранке обвис человек, у которого был выломан кусок лба вместе с глазом, кровавой слякотью расплескавшимся по штанам. Бордовые ошметки налипли и на ветровое стекло. Соловьева аж замутило, он с трудом подавил подкатившую к горлу тошноту. Но все-таки собрался, справился. Влез в кабину, открыл левую дверь и прикладом - руками мертвеца побоялся тронуть - выпихнул труп на снег.
Валерка это увидел и спросил:
- Как там?
- П-порядок! - ответил Ваня, постукивая зубами. На сиденье кровавой грязи не было, но резиновый коврик на полу кабины замарало, чуялся запах крови. Да и ошметки на стекле с души воротили. Тем не менее Соловьев все-таки сумел переключить скорость на заднюю передачу и подкатить к вагону. Правда, при этом он проехал колесом по мертвецу, мерзко хрустнула раздавленная грудная клетка, но трупу было уже все равно. Теплушка тоже признаков жизни не подала. Тогда и Валерка рискнул спрыгнуть на снег.
- Садись! - сказал Ваня, морщась. У него хруст костей так и впечатался в уши...
- Погоди, - неожиданно отмахнулся Валерка и, уже ничего не боясь, подбежал к двери теплушки. Поддел стволом автомата, ворвался, держа палец на крючке.
- Братишка! Не стреляй! Я не с ними! - услышал он испуганный, умоляющий вопль.
В теплушке, по площади почти вдвое меньшей, чем вагон, на котором приехали Валерка с Ваней, стояли печка-"буржуйка", столик, табуретки и солдатская койка. На столике высились две бутылки водки, одна пустая, другая до половины недопитая, три эмалированные кружки, валялись куски сухой колбасы, соленые огурцы, ломти черного хлеба, складной нож. А на солдатской койке, крепко привинченной к полу, лежал здоровенный, мордастый, небритый детина в распахнутой дубленке, под которой проглядывался теплый джинсовый костюм. Ноги детины, обутые в крепкие и дорогие ботинки на меху, были прочно связаны и прикручены к одной спинке койки, а руки, скованные стальными наручниками, пристегнуты к другой. Морда у детины была здорово покарябана - видать, его дубасили по ней без особого человеколюбия.
Следом за Валеркой в теплушку вбежал и Ваня.
- Не стреляйте, сдаюсь! - провыл мужик. - Зовите начальника, братаны! Сдаюсь! Все скажу, бля буду! Начальника зови!
- А мы сами начальники, - сказал Валерка, постаравшись придать своему хоть и охрипшему, но все-таки немного пацаня-чьему голосу надлежащую солидность. Говори, чего хотел.
- Фиг вам, не доросли еще, - окрысился привязанный, - говорю же: начальников позови!
- Ты, блин, лучше не выступай! - Валерка замахнулся прикладом. - "Не доросли"! Заеду по мозгам - сразу узнаешь, кто дорос, а кто нет!
До привязанного гражданина дошло, что в его положении лучше быть вежливым и почтительным.
- Да вы все равно ни хрена не поймете, - сказал он жалобно, - на фига мне вам колоться? Где опера-то?
Тут Валерка повернулся к пленнику рукавом бушлата, на котором был пришит шеврон с трехцветным флажком, и разбитая рожа детины изумленно вытянулась.
- Так вы не вэвэшники? Не ОМОН?
- А тебе не однохренственно? - спросил Ваня. - Пошли, на фиг он нам нужен...
- Как не нужен? - испугался мужик. - Я же сдохну здесь, солдаты! Вы чего, в натуре?
- Ничего, - небрежно бросил Валерка, припомнив обмен фразами между теми, кто так неудачно принимал груз, - приедет Фрол, разберется...
- Фрол?! - Тут у привязанного в глазах отразился самый натуральный ужас. Не надо сразу Фрола, мужики! Не надо! Мамой прошу!
- Пошли, пошли! - Ваня потянул Валерку за рукав. - Поехали отсюда! Чего мы, за милицию вкалывать будем? Тем более что она, того гляди, приедет...
Это самое "того гляди", прозвучавшее в Ванином выступлении, привело зафиксированного дяденьку в полное недоумение. У него все шарики-ролики в голове вынуждены были закрутиться, чтобы осознать и осмыслить непонятную ситуацию. Но к чести этого, пока еще не назвавшегося гражданина, он все-таки пришел к верному выводу.
- Вы это, дезертиры, что ли? - вырвалось у него. Ваня хотел обидиться, но Валерка ответил:
-Допустим...
- Мальчики, родные! - взвыл от восторга привязанный товарищ. - Да вы мне только помогите! Я вам и ксивы чистые сделаю, и гражданку по размеру найду!
Почему-то и у Валерки, и у Вани одновременно возникло понимание двусмысленности слов "гражданка по размеру". Они дружно заржали, несмотря на всю напряженность ситуации.
- Как тебя звать, благодетель? - спросил Валерка, отсмеявшись.
- По паспорту? - На битой морде опять возникло беспокойство.
- Вообще, - неопределенно сказал Русаков.
- Тятей назовете - не обижусь.
- "Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца..." - Ваня с выражением процитировал классику.
- Не надо, пацаны, - испуганно пробормотал Тятя, который давненько, должно быть, не перечитывал Пушкина. - Я ж говорю - все для вас сделаю!
- Это все, пока связанные, обещают, - заметил Ваня.
- Ты насчет ксив и гражданки всерьез? - спросил Валерка.
- Раз плюнуть - и будет. Товар-то цел?
- В смысле?
- Коробки, которые в вагоне стояли.
- Одну пулей порвало. Тятя аж просиял.
- Мальчики, - проникновенно произнес он, - да если мы это довезем озолотимся!
- Ладно, - вдруг сказал Валерка, - хрен с тобой, поверим.
- Ты что? - вскинулся Ваня. - Это ж банда! Они нас пристукнут, это как пить дать! Мы и так до фига узнали того, чего не надо.
- Как хочешь. Я тебя с собой не зову. Иди в город, сдавайся комендатуре, зарабатывай себе Чечню. А мне туда не надо, я в тюрьму всегда сесть успею.
Ваня припомнил, как стрелял, и ему сразу стало не по себе. . В тюрьму он тоже не хотел.
Валерка взял со стола складной нож, разрезал веревку на ногах Тяти.
- Ключ от наручников где?
- Чиж унес... - с досадой припомнил Тятя.
- Какой он из себя?
- Да такой, главный у них... В норковой шапке.
В норковой шапке, как помнилось Валерке, был только один - тот, что стрелял и свалился последним.
- Покарауль, - коротко бросил Русаков и выскочил на свежий воздух.
Тот, кто еще несколько минут назад стонал у балка, похоже, успокоился. Возможно, что и насовсем. А вот обладатель норковой шапки, который вроде бы не шевелился, оказывается, ожил. Он сумел проползти метра три, пропахав в снегу широкую борозду, испятнанную кровью. В руках у него был "стечкин", и Чиж, похоже, собирался из него пальнуть, только руки не слушались. Валерка не стал ждать, пока послушаются, - приложился в голову метров с десяти. Одиночным. Чиж дернулся и тут же ткнулся носом. Русаков подошел к нему неторопливо, все время в готовности еще добавить, но этого уже не требовалось. "Стечкина" Валерка сразу прибрал, поставив на предохранитель, а затем взялся искать ключи. Нашел целую связку в кармане куртки, рядом с запасной обоймой для "АПС". Пока ворочал, вывалился бумажник. Противно было брать, но взял, сунул во внутренний карман бушлата. Когда вернулся, Тятя сразу указал на маленький ключик. Валерка провернул его - чик! - и наручники открылись.
- Спасибо, мальцы! - разминая запястья, произнес Тятя. - Век не забуду. Пошли, теперь торопиться надо... Надо до темна успеть на трассу: ночью постов до фига, всех шмонают подряд.
Он решительно полез в вагон, сгреб сразу две коробки и перенес в грузовик.
- В цепочку бы лучше... - сказал он, и Валерка с Ваней как-то неожиданно подчинились.
