Владимир Колычев - Убийца с маникюром
– Все сказала?
– А если все?
– Тогда я тебя не задерживаю.
– Что, и домой не подбросишь?
– Дела у меня.
– Какие дела в половине девятого вечера?
– Личные.
– А разве я не твое личное дело?
– Ты мое уголовное дело.
– Вот и я о том же… Я, между прочим, целый год жизни из-за тебя потеряла.
– Еще легко отделалась.
– Я требую компенсации, – загадочно улыбнулась Агния.
– Хочешь, чтобы я застрелился? Не получится.
– А ты шутник…
– Да, но шутки уже закончились. Сеанс закончен, прошу на выход.
– Вот так возьмешь и прогонишь? – с капризным кокетством спросила она.
– Я тебя не прогоняю, а прошу.
– А как же компенсация?
– Чего ты хочешь?
– Ты должен передо мной извиниться.
– А разве я в чем-то перед тобой виноват?
– Да, ты принял меня за проститутку. А я не проститутка, я террористка.
Артем втянул в себя воздух, раздувая ноздри:
– Алкоголем от тебя не пахнет. Курила? Нюхала?
– А если нюхала, ты меня арестуешь? – хихикнула Агния. – Или просто изнасилуешь? – Похоже, она действительно была под кайфом.
– Сама выйдешь или тебе помочь?
– А если я хочу, чтобы ты меня изнасиловал? Я же проститутка. Все проститутки мечтают, чтобы их изнасиловали…
– Тебе видней.
– Ты что, идиот? – дурашливо возмутилась она. – Я никогда не была проституткой! А с Игорем у нас был роман. Короткий, но бурный. А ты его посадил. И его убили… Скажи, что мне с тобой после этого делать?
– А что ты можешь?
– Я все могу. Но не хочу… Нравишься ты мне, – с самым серьезным видом сказала Агния. – Ты такой крутой, что зубы сводит. Я даже не очень обиделась, когда ты меня посадил. Гораздо больше меня обидело, что ты не стал мною дальше заниматься.
– Взрывчатка – не мое дело.
– А я хотела, чтобы ты ходил ко мне, допрашивал. Я бы тебе во всем созналась. И все бы свои тайники открыла… – И снова ее взгляд заискрил стебным юмором.
– Ты правда под кайфом или мне кажется?
– Ну, есть немного. Совсем чуть-чуть. Но в сумочке ничего нет. Или ко мне домой поедем? Вдруг там у меня кокаиновые шашки, по четыреста граммов штука…
– Тебе самой не тошно от своих шуток?
– Тошно. От того, что заигрываю с тобой, тошно, – и снова ее взгляд стал осмысленным и серьезным. – Ты меня на год за решетку отправил, а я тебя тут домогаюсь… Или ты не понял, что я тебя домогаюсь?
Артем это понял, поэтому ему вдруг стало жарко. Если бы Агния была какой-нибудь замухрышкой, он бы так не разволновался, но рядом с ним сидела роскошная мисс. И этот короткий полушубок, и эти длинные красивые ноги…
– Я думал, ты меня взорвать собиралась.
– Я хотела взорваться вместе с тобой. Но на твоей взрывчатке…
– Зачем тебе все это надо?
– Что, все это?
– Такое ощущение, будто ты меня дразнишь.
– Не верь своим ощущениям. Верь своим ушам. Я не дразню тебя, я пытаюсь тебя завести…
– Зачем?
– Чтобы ты отвез меня куда-нибудь… Дома у тебя, наверное, жена? – спросила она с грустью, которая не показалась ему наигранной.
– Нет у меня жены.
Артем озадаченно потер кончик своего носа. Не должен он был говорить этого, напротив, следовало бы прикрыться несуществующей женой. Но ведь он уже не хотел прикрываться… Что, если Агния действительно запала на него? Есть же такое понятие, как «стокгольмский синдром» – это когда жертва влюбляется в своего похитителя. А она могла влюбиться в опера, который отправил ее за решетку. Пусть это будет московским синдромом…
– Тогда поехали к тебе.
– А если у меня любовница?
– А разве она нам помешает? Или ты собираешься со мной переспать? – с шутливой иронией спросила она.
– Я собираюсь?!
– Мне так нравится загонять тебя в угол… – развеселилась Агния. – Ты становишься таким забавным. Но при этом остаешься таким крутым…
– Таким, что зубы сводит?
– Ага, и ноги раздвигаются… Ты извини, я правда курнула немного. Для храбрости. На самом деле я к тебе с самыми серьезными намерениями. На одну ночь. А если позволишь, то на две…
– Так и хочется назвать тебя дорогой редакцией, – усмехнулся Артем.
– Ты, главное, сильно не худей. Ты мне здоровым нужен… А если серьезно, то мне «крыша» нужна.
– От кого?
– Есть один авторитет. Очень крутой авторитет. Дедушкой Морозом его кличут. И он совсем не такой добрый, как в сказках. Если ты меня на ночь не приютишь, этот Дед Мороз меня в сосульку превратит.
– А что за ключи у тебя в сумочке?
– От машины ключи… Я что, в машине ночевать должна, когда у меня ты есть?
– Я?! У тебя?! Я худею, дорогая редакция!
– Мне правда переночевать негде. А ты мне нравишься, очень нравишься. Поэтому я к тебе сюда и пришла. Подкараулила вот. Пусть моя машина здесь останется, а мы к тебе поедем. Завтра ты меня сюда привезешь, я сяду в свою машину и уеду…
– Куда?
– Ну вот, хоть как-то мною интересуешься, – колко усмехнулась Агния.
– Да я, вообще-то, всегда тобой интересовался. С тех пор, как на хате у Горбатова тебя застал… И то, что ты освободилась, знаю.
– А что дальше было, знаешь?
– Нет.
– А я тебе расскажу. Если шампанского возьмешь… А чего мы стоим? Мы уже к твоему дому подъезжать должны. Слушай, а может, ты меня все-таки боишься? Может, правда меня за террористку держишь?
– Не знаю… Я ничего про тебя не знаю… Где ты работала, не знаю, чем занималась…
– Колледж я в Троицке закончила.
– Да, было такое. А потом?
Двадцать пять лет было Агнии, когда ее задержали. Сейчас, значит, двадцать шесть. Она действительно родилась в Троицке, в школе там училась, затем в колледже, а дальше – белое пятно в трудовой книжке. Чем она занималась пять лет, совершенно не понятно. Проституцией? Но редко какая проститутка не имеет приводов в милицию, а Костюшина сумела избежать этой участи…
– Я же говорила, что папик у меня был, я у него на содержании жила, потом, правда, бросила… Хотя, если честно, он меня бросил… – вздохнула она. И, немного подумав, добавила: – Откуда, по-твоему, у меня такая шубка?
– Ты говорила про военного офицера, который оставил у тебя толовые шашки.
– Он уже после папика был…
– Мы его так и не нашли.
– Так откуда я знала, как его найти? Он мне свой паспорт не показывал. Да я и не просила… Ты что, меня в чем-то подозреваешь?
– А в чем я могу тебя подозревать?
– Ну, вдруг я – член террористической организации?
– Если бы ты была членом террористической организации, ты бы сейчас охмуряла офицера ФСБ. А я – офицер милиции… Пардон, полиции…
– И я тебя охмуряю?
– А вдруг?
– Ну, хорошо, поехали к тебе, я разденусь, и ты обыщешь меня с ног до головы. И даже глубже… Или я тебя не возбуждаю как женщина?
– Возбуждаешь. Даже очень. И обыскать я тебя хочу.
– Так в чем же дело?
– В том, что ты голову мне морочишь…
– Ты не веришь в любовь с первого взгляда?
– Да вот ситуация не та, чтобы верить…
– И ситуация не та, и я не та… Ну да, у меня же судимость, я не человек, – с горечью выплеснула вдруг Агния. – А кто мне с судимостью помог, не скажешь? Будь я сукой какой-нибудь, я бы тебя грохнула…
– Так в чем же дело?
– Я же не киллер какой-нибудь… А потом, ты мне очень нравишься. Правда нравишься… Сейчас не нравишься, а тогда очень понравился. Такой жесткий, такой непробиваемый. А сейчас ты какой-то не такой… Ну да, я как снег на голову свалилась, все это подозрительно, я понимаю…
– Вот видишь, сама все понимаешь.
– Да я-то понимаю… Жаль, что ты так ничего и не понял. Извини. – Агния открыла дверь, собираясь выйти из машины.
Артем признавал любовь с первого взгляда, но при этом не верил самой Костюшиной. Уж очень странная она. Да и ситуация, в общем-то, абсурдная. Он отправил ее за решетку, вычеркнул год из ее жизни, а она приходит к нему за помощью. Мало того, что кров просит, так еще и в постель лезет, и такой сумбур у нее при этом в голове. Возможно, дурака она валяет с каким-то умыслом… Нет, здесь что-то не то, какой-то подвох в этом. Так что пусть Агния убирается. Баба с возу – и кобыла не сдохнет…
– Эй, ты куда?
Агния уже собиралась закрыть за собой дверь, когда он ее окликнул.
Вдруг она действительно попала в трудную ситуацию? Может, ей после тюрьмы просто негде жить? А ведь он за решетку ее отправил. Что, если он виноват в ее невзгодах?
– Ты же меня прогоняешь… – отозвалась она, наклоняясь к окну.
– Давай обратно. Если хочешь.
– Ну, я-то хочу… – и Агния шустро юркнула в прогретый салон.
Глава 9
«Привет. Люблю. Скучаю…» Коротко и ясно. Только непонятно, где сама Агния. Третий день она где-то пропадает… Артем пораньше приехал домой в надежде застать ее там, но нашел только старую записку, которую она прилепила к зеркалу перед тем, как исчезнуть…
А ведь все было так замечательно. Не было никаких подвохов – ни ловушки, ни слежки, ничего такого. И обыскал он ее с ног до головы, и ванну горячую с ней принял. И шампанское было, и брызги от него, и пена…
