Наталья Александрова - Отдых не для слабонервных
Тем не менее она вошла в полутемное помещение и огляделась.
Как всегда, большинство столиков было свободно, но Надежда направилась именно к тому, за которым сидел унылый прилизанный тип.
– Вы позволите к вам присоединиться? – спросила она, остановившись возле столика.
Прилизанный усмехнулся одним уголком рта и демонстративно оглядел пустой зал – точно так же, как прошлый раз Надежда, но после этого пожал плечами и проговорил:
– Присаживайтесь, конечно.
– Во-первых, меня зовут Надежда, – представилась женщина, усевшись за стол, и сделала выразительную паузу, надеясь, что ее визави тоже представится.
Тот, однако, молчал.
– Меня зовут Надежда! – повторила она с нажимом.
– Хорошее имя, – проговорил прилизанный. – Сейчас оно стало довольно редким.
«Он что, намекает, что я глубокая старуха? – подумала Надежда возмущенно. – Что я принадлежу к какому-то давно ушедшему поколению? Что я – обломок каменного века? Что мне давно пора на свалку?»
Тем не менее ей нужно было завязать разговор, поэтому Надежда сдержала обиду и нейтральным тоном проговорила:
– Я привыкла, обращаясь к человеку, называть его по имени. Или по имени и отчеству, если для него так привычнее.
– Да? – Мужчина взглянул на нее исподлобья. – Ладно, можете называть меня Михаилом.
– Хорошее имя, – одобрила Надежда. – Сейчас оно довольно часто встречается. Так скажите мне, Михаил…
Однако закончить фразу она не успела, потому что к их столику подошел бармен, он же официант, и проговорил:
– Приготовить вам коктейль «Весеннее настроение?» Помню, прошлый раз он вам очень понравился!
– Что? – Надежда побледнела при одном упоминании злополучного коктейля. – Ни в коем случае! Я этот коктейль не могу вспомнить без содрогания!
– Разве? – удивленно переспросил бармен. – А мне прошлый раз показалось…
– Мало ли что вам показалось! Чтобы я больше никогда не слышала этого названия! Надо же – «Весеннее настроение!» Да у меня от одного этого названия настроение портится! У меня от него начинается депрессия! Принесите мне кофе.
– Эспрессо? Латте? Капучино?
– Американо с сахаром.
Бармен удалился варить кофе, а Надежда снова повернулась к Михаилу:
– Я смотрю, вы очень часто бываете в этом баре. Как ни зайдешь – вы всегда тут. Вам здесь нравится?
– Не очень-то. – Мужчина поморщился.
– А что же вы тогда здесь делаете? Почему не ходите в лес, на озеро, как все остальные?
– Не люблю, – лаконично ответил Михаил. – В лесу одни комары, купаться я не люблю, к тому же вода холодная… Вообще, я человек сугубо городской!
– В таком случае, зачем же вы вообще сюда приехали?
– Потому что здесь тихо. Я надеялся, что здесь мне никто не будет мешать.
Намек был достаточно прозрачный, но чтобы у Надежды не осталось сомнений, Михаил демонстративно взглянул на часы и стал приподниматься из-за стола.
– Постойте! – остановила его Надежда, делая вид, что ничего не поняла. – Я хотела у вас кое-что спросить…
К столу подошел бармен с чашкой кофе. Надежда поблагодарила его и снова повернулась к Михаилу:
– Так вот, я хотела кое-что у вас спросить…
– Да? Что именно?
Надежда не успела придумать нейтральную тему для разговора и поэтому заговорила о том, что ее действительно волновало:
– Мне кажется, вы умный и наблюдательный человек, поэтому ваше мнение особенно интересно. Так вот, вы не находите, какие-то странные дела творятся в этом пансионате? Сначала подозрительная смерть Шубина, теперь еще одна… Вы слышали, что найден труп здешнего мастера на все руки дяди Паши?
– Слышал, – Михаил снова взглянул на часы, – кажется, он утонул по пьяному делу…
«Надо же, – подумала Надежда. – Сидит здесь безвылазно, но все новости узнает первым…»
Вслух же произнесла:
– Возможно, это и не так. – Надежда понизила голос: – Возможно, на самом деле его убили!
– Кому мог помешать пьющий сантехник? – Михаил снова криво усмехнулся.
– Может быть, он что-то увидел… может, его устранили как опасного свидетеля…
Михаил взглянул на Надежду неодобрительно:
– По-моему, у вас слишком буйная фантазия… А сейчас, извините, мне нужно идти – я забыл у себя в коттедже мобильный телефон!
– Зачем же возвращаться? – забеспокоилась Надежда. – Воспользуйтесь моим!
– Спасибо, конечно, но мне должны звонить. Буквально с минуты на минуту, так что я должен идти…
Он положил на стол купюру и поднялся.
– Подождите меня минутку, – забормотала Надежда. – Я только допью свой кофе и пойду с вами, нам же в одну сторону…
Михаил посмотрел на нее в недоумении.
– Понимаете, – поспешила Надежда объяснить свою просьбу, – после всех этих убийств я боюсь ходить одна, а вы – такой мужественный, с вами мне ничего не страшно…
Михаил тяжело вздохнул и только что не повертел пальцем у виска. Однако остановился и неохотно проговорил:
– Ну, так допивайте же свой кофе… Я ведь сказал вам, что тороплюсь… Мне должны звонить…
– Сейчас-сейчас! – Надежда поднесла чашку к губам. – Извините, горячо…
Так она протянула еще минуту, но Михаил уже начал накаляться, и Надежда встала из-за стола:
– Ну вот, все, я готова! Видите, Михаил, я вас не так уж сильно задержала…
Они вышли из бара и направились в сторону коттеджей.
Надежда взяла своего спутника под руку и всячески тормозила – то и дело спотыкалась, останавливалась, чтобы вытряхнуть камешек из туфли или просто передохнуть.
Но как она ни старалась оттянуть время, через несколько минут они подошли к коттеджу Михаила.
«Интересно, успел Мухин уйти или все еще внутри? – подумала Надежда. – Если он там, нужно его предупредить!»
– Вы знаете, – начала она ни с того ни с сего, – моя бабушка очень любила старинные романсы, и я унаследовала от нее это пристрастие. Особенно часто она пела такой романс… – Надежда набрала полную грудь воздуха и запела дурным голосом:
– Поспеши, мой друг, не медли,
Видишь, близится рассвет…
Михаил вздрогнул и посмотрел на Надежду как на ненормальную.
– Что, вы никогда прежде не слышали этого романса? – покосилась на него Надежда. – А вот такой?
– Мы уж близко совсем, скоро в сени войдем,
Скоро скрипнет закрытая дверь,
Скоро будем с тобой мы вдвоем, мы вдвоем,
Только ты мне поверь, поверь…
– Извините, – недовольно проговорил Михаил, – а без этого никак нельзя?
– Вам не нравятся старинные романсы? – удивилась Надежда.
– Нет, в принципе, против старинных романсов я ничего не имею, но вот в вашем исполнении… Вы меня, конечно, извините…
– Ах, вам не нравится мое исполнение! – Надежда изобразила на своем лице праведный гнев и остановилась посреди дороги, прямо перед Михаилом (ради чего все и было задумано). – Между прочим, – заявила она с возмущением, – я участвовала в школьной самодеятельности и имела большой успех!
– Да что вы? – Михаил удивленно взглянул на нее. – А сколько лет с тех пор прошло?
– Ну, вы даете! – еще больше возмутилась Надежда. – Разве можно задавать женщине такой вопрос?
– Извините, я не хотел вас обидеть… – Михаил окончательно смутился, чего Надежда и добивалась. Самое же главное – он остановился, не дойдя до своего коттеджа.
Надежда решила уже, что сможет продержать его еще некоторое время, чтобы Мухин закончил обыск, но тут, как назло, из коттеджа донесся жуткий грохот.
– Что это?! – воскликнул Михаил. – В моем коттедже кто-то хозяйничает!
– Где? – переспросила Надежда, пытаясь преградить ему дорогу. – Я ничего не слышала!
– Как это – не слышали? – Михаил отодвинул ее в сторону. – Да там сейчас был такой грохот, что он бы и мертвого разбудил!
– Куда?! – заорала Надежда, схватив Михаила за полу рубашки. – Куда вы один? Я не могу вас отпустить, там может быть очень опасно! Мы идем вместе!
С этими словами она оттолкнула хозяина коттеджа и ввалилась в помещение первой. Мигом пролетела прихожую и притормозила только в гостиной. Там царил жуткий беспорядок. Мебель сдвинута, одно кресло опрокинуто, видно, это оно при падении издало такой грохот. Весь пол был усыпал листками бумаги, вывалившимися, надо полагать, из зеленой пластиковой папки.
Надежда быстро оглядела комнату. Мухина в ней не было. В этом Надежда не сомневалась, потому что окно было открыто, портьеры тихонько колыхались от вечернего ветерка. И никакие ботинки из-под них не выглядывали.
Михаил при виде устроенного в комнате разгрома в ужасе вскрикнул и бросился собирать бумаги в папку. Один листок спланировал к Надеждиным ногам, она наклонилась и вгляделась в плотно набранный текст:
«…Викентий взял ее руки в свои и почувствовал, какие они теплые и трепетные. Он притянул Лилиану ближе к себе, она смотрела на него, глаза ее таинственно блестели в полутьме. Рот ее был полуоткрыт, чувственные губы шевелились, но ничего не говорили. Какие слова нужны, когда и так все было ясно?..»
