Екатерина Островская - Встреча, которой не было
– Я рада за них. Только я хотела узнать, как там результаты экспертизы?
Пьяный следователь задумался:
– Какой? А-а, этой, которая… Да все нормально. Популярный актер Божко задержан пока на двое суток до решения суда о дальнейшей мере пресечения… Он, стало быть, оказался единственным, у кого на руках эти самые…
– Он вчера вот в этом дворе стрелял по этим вот шарикам из травматического пистолета, – стала объяснять Настя, – можете спросить, свидетелей много. Стрелял он и продюсер Баландин.
– Так и гражданин продюсер то же самое показал. Но все равно двое суток этому Божко влепили, потому что, хоть ты и звезда экрана, на кой по чужим шарикам стрелять? А вдруг попал бы кому-нибудь в глаз?
– Зря, – вздохнула Стрижак, – срывается съемочный процесс, а наше отечественное киноискусство может потерять…
– Да там терять-то уже нечего, – сказал один из полицейских. – Тут, говорят, новый «Робокоп» вышел. Даже я, далекий от искусства человек, на днях решил кинотеатр посетить. Хочу посмотреть на их полицейскую технику…
– Я, пожалуй, пойду, – сказала Настя, – что хотела узнать, узнала.
– Оставайтесь, – попросил Селезнев, – ребятам на службу давно пора, а девушкам и подавно.
Полицейские, как по команде, начали подниматься. Засобирался и следователь. Он помог приподняться одной из «Крошек» и спросил:
– У меня на даче вы смогли бы выступить? А то у меня скоро день рождения – ровно тридцать три стукнет.
– Ну, это не к нам, а к продюсеру. У нас же график. Но вообще – тридцать тысяч евро.
– Сколько? – удивился следователь.
– Я оплачу, – крикнул со своего места Селезнев, – но при условии, что вы на свою дачу и всех этих ребят пригласите, а еще других таких же честных следователей… Прямо хоть сейчас вызову сюда их продюсера, составим договор, я выдам аванс, а вы к тому времени выпустите Божко.
– Не вопрос, – махнул двумя руками следователь, – чего ему там делать? Автографы уже всем, кому надо, раздал… Он же наверняка не в камере предзака, а в дежурке сидит за стеклом, изучает, так сказать, трудовые будни сотрудников, а те жен своих вызвонили, чтобы и они поглядели на кумира…
Уходить ему явно не хотелось.
– Ну чего, мы едем или как? Нам ведь еще выспаться надо, – заныла одна из певиц.
Все направились к машинам.
– А кто у вас тут убирает? – спросила Настя хозяина.
– Так пока мы сами с Севой справляемся, а сегодня Петя подъедет – другой мой охранник.
– Тогда отдыхайте, а я пока порядок наведу.
Но одной ей это сделать не позволили. Втроем собрали посуду и загрузили в посудомоечную машину. Игорь Егорович особо пьяным не был, по крайней мере таковым не выглядел. Он даже сказал, что ему удалось немного поспать, когда ехали в город, а потом обратно. А вот Божко чувствует себя плохо: по словам Селезнева, Макса выбило из колеи даже не задержание и предъявленное обвинение, а сам факт убийства Олеси. Согласно его показаниям, на «Каенне» они покатались недолго, а когда вернулись, увидели хвост уходящей толпы коллег. Поднялись наверх, Руденская его затащила в спальню, где сама предложила заняться любовью. На все у них ушло не более десяти минут, после чего он удалился. Когда шел мимо длинного стола, увидел стоящую под ним неполную бутылку виски, прихватил ее и направился в построенный домик, чтобы угостить сторожа из местных, который должен был охранять территорию и складированные в домики софиты. Сторожа он не застал, выпил из горлышка виски, после чего прилег на реквизиторский сундук и заснул. Вскоре явился сторож и разбудил его. Они посидели какое-то время, и Божко вернулся в дом Ворониной. Когда вошел, там уже были следователи и полицейские. Показания Максима утром проверили, сторож подтвердил, что так оно и было. Сам он бегал домой, потому что забыл сигареты, а заодно и поел. Пути до Лесного в ночное время около часа быстрым шагом – вот и получилось, что он отсутствовал два с половиной. Но это, конечно, не доказательство невиновности Божко, потому что следствие считает, что он мог привести Олесю в дом Селезнева, где у них произошел контакт сексуального характера, после чего артист застрелил потерпевшую по неустановленным мотивам из неустановленного оружия, но предположительно из пистолета «ПМ», принадлежащего гражданину Селезневу на законных основаниях и похищенного гражданином Божко из перчаточного ящика автомобиля марки «Порше» модели «Каенн», принадлежащего вышеупомянутому гражданину Селезневу И. Е.
– Вы читали эти показания? – удивилась Настя.
– Я попросил сделать мне копию, – ответил Игорь Егорович, – якобы для того, чтобы адвокат успел ознакомиться. На самом деле адвокат там уже с утра и вопрос об освобождении Макса под подписку решит и без моей просьбы – у него хорошие связи в следственном комитете. Он сам бывший сотрудник этого комитета, причем весьма уважаемый. Жора Баландин уже выслал за Максом служебную машину. Он тоже дал показания, что вместе с заслуженным артистом России стрелял из своего травматического пистолета по шарикам, выясняя, кто из них более меткий стрелок. Не переживайте, Анастасия Николаевна, думаю, Максу ничего не грозит; он не убийца. Убить, а потом спокойно пить виски с деревенским сторожем Божко не мог.
– А кто тогда, по-вашему, убил Олесю?
– Пока не знаю. Но уверяю вас, более всего сейчас я хочу это выяснить. И наверняка выясню. У меня есть своя версия, но посвящать вас в нее пока не буду… Уверен, что ни вам, ни Светлане, ни кому-либо из ваших знакомых ничего не угрожает.
– В том числе и вам? – спросила Настя.
– Я умею за себя постоять, – улыбнулся Селезнев.
Они сидели на увитой девичьим виноградом террасе дома Селезнева. Крупные листья плотной стеной закрывали проемы, и даже сейчас, в яркий солнечный день, здесь стоял почти что полумрак.
– Красиво у вас, – заметила Настя, – я никогда не бывала здесь прежде. Моя мама называла этот дом «домом Иволги». Здесь тогда жили старичок и старушка. Это ваши родственники?
– Можно сказать и так, – ответил Игорь Егорович. – Это очень близкие мои друзья. Теперь, к сожалению, Иван Павлович умер, а перед смертью попросил жену похоронить себя на родовом кладбище, в маленькой деревушке в Западной Белоруссии. Зинаида Михайловна так и сделала и осталась там, возле могилы мужа – они шестьдесят лет были вместе и не хотят расставаться даже после смерти. Я пообещал похоронить ее в одной могиле с мужем. Недавно навестил ее – слава богу, жива и здорова.
– А почему мама говорила «дом Иволги»?
Селезнев пожал плечами и отвернулся.
– Вы не знаете или не хотите отвечать?
– Спросите у Валентины Николаевны сами… Хотя…
Он подумал немного:
– Лучше я расскажу вам сам.
Глава 9
– Иван Палыч и Зинаида Михайловна – это дедушка и бабушка моей невесты. Мы готовились к свадьбе, оставалось несколько дней, когда умерла ее мать. Дед и бабушка приехали на похороны, а потом остались, чтобы поддержать внучку, помогать ей. А я к тому времени уже построил здесь этот дом. Мы с невестой перебрались сюда, старики остались в городской квартире, о чем потом все время жалели…
Он замолчал, а Настя вспомнила:
– Невеста, которую вы увели у Воронина – отца Светы?
– Никого и ни у кого я не уводил. Я уже рассказывал, что мы вместе учились, и так получилось… Не буду повторять. А тогда, когда срок траура подходил к концу и до дня свадьбы оставалось несколько дней, я старался не покидать Полину надолго. Но все же приходилось. Дела требовали моего участия. Я прилетел в аэропорт из Германии, меня встречал ваш отец. Я спешил сюда, но Коля уговорил заехать к нему, твердил что-то о каких-то предложениях, сулящих огромную прибыль. Ответ, по его словам, надо было дать до конца дня, а он, как назло, забыл дома все документы. На самом деле я устал тогда, и заниматься делами не хотелось, к тому же серьезные дела не делаются в такой спешке. Но Николай умолял, якобы они с Ворониным изучили вопрос и рекомендуют мне… Я был председателем правления нашей фирмы, и только я имел право подписывать договоры и финансовые документы. Коля так просил, что я сломался. Думал, посмотрю бумаги и откажусь. Потеряю полчаса или час, что делать. Но когда прибыли в вашу квартиру и он начал безуспешно искать бумаги, я сразу хотел уйти. А он переходил из комнаты в комнату, повторяя: «Ну где же эта папка! Я же только вот здесь ее мог забыть». Наконец он обнаружил ее на холодильнике. Я начал смотреть документы и понял, что меня хотят надуть, причем откровенно и грубо. Какие-то векселя английского банка, которые даются с огромным дисконтом и с обязательством безусловного выкупа в срок погашения… Все это следовало бы проверить в течение одного-двух дней, но мне-то предлагалось решить вопрос до вечера, а вечер приближался. Я отказал сразу, но Николай наседал, готов был скандалить, звонил, ища поддержку у Лешки Воронина, но мобильный того был вне зоны. Я понял, кто на самом деле инициатор этой аферы, сказал об этом вашему отцу, а он стал меня клятвенно убеждать в обратном и обвинять в несправедливости. После тяжелого разговора я вышел и посмотрел на часы. Я потерял почти два часа, не считая крюка, который сделал, чтобы заехать к вам.
