Ричард Паттерсон - Глаза ребёнка
Насколько Паже помнил ее, она ничуть не изменилась, если не считать, что сейчас на женщине был черный костюм. Те же живые карие глаза, золотые серьги, яркий макияж на миловидном пухленьком личике. «Надо быть полным идиотом, — подумал он, — чтобы понадеяться на то, что она не узнает меня».
У Салинаса был все тот же равнодушный, почти скучающий вид.
— Где вы работаете, мисс Велес? — спросил он.
— В приемном пункте благотворительного центра, это на Мишн-стрит.
Паже вспоминал события того дня, и ему казалось, что это был сон: пребывая в замешательстве после учиненного Монком допроса, он из всех опрометчивых решений, вертевшихся у него в голове, выбрал самое опрометчивое. Угораздило же его встретиться с этой женщиной! Сама сцена на Мишн-стрит, как сейчас, стояла у него перед глазами.
Очевидно, то же самое справедливо было бы сказать и об Анне Велес.
— И в ноябре того же года вы встретили обвиняемого, Кристофера Паже? — спросил Салинас.
Насколько Крис помнил, лицо у Анны было словно специально создано для того, чтобы улыбаться, но сейчас оно было торжественно-строгим.
— Да, — промолвила она, — в приемном пункте.
Присяжные наблюдали за происходящим с прилежным вниманием, но в то же время нельзя было не заметить их явной озадаченности: похоже, они сознавали лишь то, что на их глазах свершается нечто важное.
— Прошло так много времени, — спокойным тоном сказал Виктор. — Почему именно теперь вы решили поставить нас в известность?
— В пятницу вечером я смотрела телевизор — просто потому что его включила моя сестра. Какой-то комментатор рассказывал об этом деле, и я увидела кадр, на котором был мистер Паже.
«Я знаю этого человека», — сказала я сестре. — Велес украдкой взглянула на Паже. — Там рассказывали об этой леди, которой показалось, что она видела, будто какой-то мужчина выходил из квартиры другого мужчины, которого убили, и на нем был серый двубортный пиджак, и там что-то, кажется, было неладно с рукавом. Тогда я вдруг все поняла.
Салинас оживился:
— Что вы поняли?
— Я поняла, откуда я знаю мистера Паже — он заходил в наш пункт: приносил три костюма и новую пару туфель. — Голос у нее дрогнул, и Паже показалось, что она поежилась. — Один костюм был серого цвета, а на рукаве пиджака — пятно.
«Вот дьявольщина!» — донеслось из зала. Всего несколько часов прошло с тех пор, как у Паже зародилась надежда на скорое освобождение — и вот теперь ему грозило пожизненное заключение. Присяжные, похоже, были окончательно сбиты с толку, точно все умозаключения, к которым они пришли в ходе процесса, в одночасье разлетелись вдребезги.
— Мисс Велес, чем вы можете объяснить, что запомнили в лицо этого человека?
Она понимающе наклонила голову.
— Как вам сказать. Все вместе — он сам и вещи, которые он принес. Посетитель был такой обаятельный, а обувь и костюмы — такие дорогие, но ему как будто было все равно. Мужчина держался, как очень богатый человек. Он даже хотел отказаться от квитанции, которая дает право на налоговую скидку. — Мисс Велес помолчала. — Когда мы закрылись, я еще раз взглянула на костюмы. На них были иностранные этикетки — кажется, итальянские, — а материал оказался таким легким и мягким, какого я в жизни не видела. Я просто удивилась, что есть люди, готовые запросто расстаться с костюмом, который потянул бы, наверное, на тысячу долларов. А потом обратила внимание на пятно.
— Вы можете сказать, что это было за пятно?
Свидетельница кивнула:
— Как будто брызги или клякса.
Паже удрученно подумал, что с каждым ее словом положение его становится все более безнадежным: даже эти мелкие штришки — о его богатстве, о наплевательском отношении к вещам, — превратно истолкованные присяжными, приобретут характер обличающих обобщений. И Кэролайн была здесь бессильна.
Салинас выдержал паузу, желая подчеркнуть важность следующего вопроса:
— Мисс Велес, вы пробовали что-нибудь сделать с пятном или нет?
Анна Велес обескуражено развела руками.
— Мистер Салинас, костюм был такой красивый, что я решила отнести его домой и попытаться отчистить.
— И что же?
— Я перепробовала все — мыло, пятновыводитель, просто холодную воду. Но пятно не отмывалось. — Она наморщила лоб. — Это было похоже на чернила или кровь.
Кэролайн сидела, не шелохнувшись, и лишь подняла глаза. Заявить сейчас протест означало бы усилить впечатление от ответа свидетельницы.
— Вы также упоминали обувь, — сказал Виктор. — Можете описать ее поподробнее?
— Обувь я запомнила не так хорошо. Это были черные кожаные туфли, мягкие на ощупь. — Велес посмотрела в сторону присяжных. — И еще туфли были почти новенькие. Даже каблуки не потерты.
— Когда мистер Паже отдал вам туфли, вы говорили ему об этом?
— Он сказал, что они ему жмут. — Свидетельница нахмурила брови и неодобрительно покачала головой. — Помню, я подумала, что на его месте просто обменяла бы их.
Крис вдруг вспомнил, как Кэролайн, допрашивая Монка, спросила, нашли ли они ворс на обуви. Дорого бы он сейчас заплатил, чтобы знать, помнят ли присяжные тот вопрос. В это самое мгновение он заметил, как Джозеф Дуарте что-то быстро записал в блокноте.
— Вам известно, где сейчас находится эта обувь? — спросил обвинитель.
Велес растерянно пожала плечами.
— Я больше не видела их у себя на работе, так что, наверное, мы их продали или отдали кому-то. По нашим записям это трудно установить.
Салинас снова выдержал паузу.
— А что насчет костюма? — вкрадчивым голосом произнес он. — На котором были пятна — чернил или крови…
Паже похолодел. На скамье присяжных Мариан Селлер пожирала Велес взглядом, в нетерпении получить ответ.
— Нет, — сказала Велес. — Мы не знаем, где он.
Паже на мгновение закрыл глаза.
— У вас сохранилась квитанция?
— Только копия.
Салинас поднял перед собой небольшой квадратный листок.
— Ваша честь, по согласованию со стороной защиты я хотел бы приобщить к делу вещественное доказательство за номером семнадцать и просить свидетеля идентифицировать этот документ.
Он передал клочок бумаги Велес.
— Вы узнаете свой почерк? — спросил он.
Анна робко взяла у него квитанцию.
— Да. Это та самая квитанция, которую я выписала мистеру Паже.
— И что из нее следует?
Велес кивнула.
— Из нее следует, что четырнадцатого ноября мистер Паже сдал нам три костюма и пару туфель. Как я и говорила.
Салинас взял у нее квитанцию и протянул Кэролайн.
— Мы уже видели, — ответила она.
Тогда Салинас подошел к скамье присяжных и отдал ее Джозефу Дуарте. Тот внимательно изучил квитанцию и передал Мариан Селлер. Квитанция начала переходить от одного присяжного к другому — жалкий клочок бумаги с указанием сданных вещей и буквами «ПАДЖЕ», выведенными вверху.
— Больше вопросов не имею, — объявил Виктор.
Кэролайн встала и вопросительно посмотрела на Велес.
— Насколько мне помнится, вы сказали, что мистер Паже не хотел брать квитанцию?
— Он сказал, что она ему не нужна. Но я посоветовала ему взять.
— И что он ответил?
Велес уставилась в потолок.
— Что-то не припоминаю. Но, наверное, он все-таки взял.
— Как появилось имя мистера Паже? То, что написано наверху квитанции?
— Я спросила его. — Велес задумалась. — Помнится, я еще не знала, как правильно написать, но побоялась спрашивать.
— Значит, он не скрывал своего имени?
Похоже, Велес не совсем поняла этот вопрос.
— Не знаю, — ответила она. — Но он дал мне свое настоящее имя. Просто у меня возникли трудности с написанием.
Кэролайн кивнула.
— Вы о чем-нибудь говорили с мистером Паже?
— Немного.
— Как вам показалось — что он за человек?
— Приятный. — Велес виновато взглянула на Кэролайн: казалось, впервые у нее закралось сомнение — не совершила ли она чего-то предосудительного. — Конечно, он не был слишком уж словоохотлив, но действительно производил приятное впечатление. Помню, мы даже шутили с ним.
— То есть он был настроен дружелюбно?
— Пожалуй, да. Он не был скован или замкнут. Ничего такого.
Паже понимал — это было все, что могла выжать из этой свидетельницы Кэролайн: представить его доброжелательным человеком, у которого было пустяковое дело.
— Как вам показалось — он нервничал?
— Нервничал? Нет, мне так не показалось.
Кэролайн подошла к ней ближе.
— Мистер Паже произвел на вас впечатление щедрого человека?
Велес смутилась; казалось, она пытается вспомнить значение этого слова.
— Вы имеете в виду — отдавать новые вещи? — Она снова задумалась. — Да, пожалуй, я бы сказала, он был щедрый. К нам не каждый день приносят такие красивые вещи. Даже если на рукаве пятно…
