Виолетта Горлова - Как пальцы в воде. Часть 2
В тот же вечер в пабе «Веселый вдовец» для серьезного разговора я встретился с Дэвидом Старлингтоном, а вскоре к нам присоединился и Кристиан Стюарт. Беседа наша получилась отнюдь не легкой, но мне нужно было ее организовать, а дело было в анонимке, которую получил Старлингтон несколько недель назад.
Это анонимное письмо написала Мирел в компании с Эммой, так и не простившей своего брата. После смерти своих благодетелей, дяди сэра Уильяма и кузена мистера Генри, в девяностых годах прошлого века, финансовое положение брата и сестры Старлингтон было вполне сносным для нормальной жизни, однако оно не могло, безусловно, обеспечить им тот уровень благосостояния, который жаждали Дэвид и Эмма; но в мире существуют занятия, которые помогли брату и сестре справиться с этими проблемами, причем у молодого человека, в силу его нетрадиционной сексуальной ориентации, были очень респектабельные клиенты, а вот его сестра не могла похвалиться особыми успехами. Разумеется, Дэвид как мог скрывал свою деятельность, однако Эмме удалось сохранить кое-какие компрометирующие материалы на него. Спустя некоторое время после удара, который ей нанес Джеймс Локхарт, девушка поделилась этой информацией с Мирел, своей единственной подругой. Мисс Таунсенд в свою очередь не преминула этим воспользоваться, и вскоре компромат на Дэвида уже был у Стюарта. Конечно же, Кристиан приказал подружкам держать язык за зубами… Они его и держали, но не смогли устоять перед соблазном хотя бы отправить Дэвиду анонимку, неконкретную, а так – общие фразы, дабы испугать подлого гомосексуалиста, уведшего у своей сестры любимого мужчину. Похожее письмо Мирел отправила и миссис Старлингтон (это именно то «дело», о котором Минерва упомянула в конце «суда»). Мисс Таунсенд рассуждала просто: у такой женщины, как миссис Старлингтон, не может быть абсолютно «чистого белья». К тому же Мирел хотела таким образом помочь обожаемому ею Кристиану… может, он хоть когда-нибудь оценит ее старания? (Кроме того, именно мисс Таунсенд подбросила мертвую ворону в сад бедной Лоры.) Экстрасенс ничего не знал о «творчестве» этих – как он впоследствии выразился – «двух глупых кур», чуть не испортивших ему большую игру… Поначалу для своих целей Стюарт хотел использовать Лору, но журналистка погибла. Кстати, как раз в тот, последний для журналистки, вечер экстрасенс и собирался поговорить с женщиной об этом, но прийти к ней ему помешала Джулия. А Лоре всего лишь нужно было намекнуть Минерве об имеющемся у экстрасенса компромате на Дэвида, дабы миссис Старлингтон отказалась от участия в тендере на реконструкцию старого рынка и прилегающего к нему огромному заброшенному участку поля (тогда еще Стюарт не хотел действовать напрямую). Однако все получилось не так уж и плохо для Кристиана. Теперь он сможет построить на той, совсем немалой, территории парк экстремальных развлечений для привлечения большого количества туристов. Так что мечта экстрасенса о туристическом круглогодичном буме в нашем городе, по-видимому, в недалеком будущем может осуществиться… Правда, не уверен, что ему не придется заплатить за этот проект; сомнительно, что городской совет выделит бюджетные деньги на такую цель… хотя денег у Кристиана немало, тем более что у него были другие, как он выразился, «благородные», задачи и цели… Вот что значит быть магом! Может, я не ту профессию выбрал?
Эпилог. Два месяца спустя
В то утро я проснулся поздно, хотя уже давно отвык от такой привычки. Может потому, что прошедшая ночь стала первой, по-настоящему холодной, в этом декабре. Шерстяное одеяло, создававшее мне комфорт в предыдущие дни, устав взывать к моему теплообмену, похоже, устранилось от любых усилий сохранить статус-кво. Под утро я замерз и проснулся. На то, чтобы встать и вынуть толстое «зимнее» одеяло из шкафа, мне пришлось уговаривать себя минут десять. Но победу над собственной ленью я использовал по максимуму, заодно посетив и туалет. Затем, окончательно проснувшись, лежал почти бездумно, время от времени погружаясь в разрозненные обрывки воспоминаний, которые почему-то сводились к одному вопросу: чтобы я делал на месте Элизабет? Эту тему я муссировал уже неоднократно, нередко обсуждая ее с Фрэнком и Максом. Весьма серьезное испытание: ждать вожделенного освобождения от страшной болезни, не предпринимая никаких попыток его ускорить, осознавая, что в какой-то момент не сможешь даже самостоятельно помочиться… Но я – это я, а миссис Старлингтон – другая личность. Мои рассуждения склонялись к тому выводу, что женщина все же покончит с собой… пока у нее еще имеется такая физическая возможность. Но когда? Как бы цинично не прозвучало, но в результате таких, безусловно неприличных по своей сути, дискуссий возникли даже своего рода ставки, конечно же, негласные и вроде бы стыдливо-сочувствующие… впрочем, очевидно, так уж устроена человеческая психика. Правда, как мне кажется, насколько так уж безнравственны, бесспорно – не ставки, а размышления на эту тему? Ведь каждый из живущих и ныне здравствующих людей в любой момент может услышать убийственный для себя диагноз. Что станет в таком случае с его собственной вселенной? Особенно тогда, когда бороться за собственную жизнь представляется абсолютно невозможным… Возможно ли, при таких обстоятельствах взять на вооружение фразу Ромена Роллана: «Даже в самой безнадежности борьба остается надеждой»? Является ли такая болезнь наказанием или испытанием? Кто может это знать, кроме Создателя? Как бы то ни было, произошедшие события не могли не всколыхнуть нашу спокойную и, казалось бы, совсем недавно безмятежную жизнь. Но, надо отдать должное миссис Старлингтон, которая смогла предотвратить «утечку» почти всех «скелетов» из своего «шкафа»; судя по всему, все свидетели скандальных откровений, присутствующих на том совещании, восприняли пресловутый «договор о конфиденциальности» достаточно серьезно.
В компании миссис Старлингтон многое поменялось, хотя эти метаморфозы пока не казались слишком заметными. Неофициальной преемницей Минервы стала мадам Виар. Компанию «Старлингтон энд Парк» решено было объединить с фирмой, принадлежащей Оливии. О каких-то других радикальных перестановках в холдинге пока молчали. Но, думаю, в ближайшем будущем их и не должно быть: для объединения с компанией мадам Виар требовалось немало времени для осуществления юридического обоснования такого слияния, тем более что возможное объединение было до сих пор под вопросом, во всяком случае до той поры, пока миссис Старлингтон не оставит этот мир без своей «железной» опеки и заботы.
Как и ожидалось, Стюарт выиграл тендер на строительство «диснейленда для взрослых».
Линда уехала отдыхать во Францию, рассудив, по-видимому, что своей тетке помочь она уже ничем не сможет, впрочем, очень сомневаюсь, что Элизабет хотела бы поплакаться у нее на плече.
Полин призналась мне, что профессор Биггс ни о чем ее не просил. Она, прочитав записи ученого, тоже стала подозревать миссис Старлингтон в убийстве Мишель. Девушка, как и Ларс, делала фотокопии злосчастного дневника и планировала каким-то образом использовать их в будущем. Правда, как именно, она хотела обогатиться за счет этих записей, девушка мне не сказала, только посетовала, что теперь этот вариант обогащения для нее уже невозможен. Видимо, не самый, мягко говоря, успешный пример авантюры Ларса ее ничему не научил.
Энн решила в следующем году поступать в университет на факультет биохимии. Несколько дней назад я случайно с ней встретился в пабе, и девушка задала мне вопрос о возможности ее работы в моей лаборатории вместо Норы, которая в скором времени должна будет уйти в декрет. Я пообещал Энн подумать, но уже тогда понял, что, пожалуй, не откажусь от такой сотрудницы. И сейчас, лежа в постели без сна, я заметил, что мои мысли плавно перетекли в другую плоскость, более приятную, чем мои недавние размышления о болезни миссис Старлингтон. Почему бы иногда не помечтать о радужных перспективах, тем более в выходной день?
Незаметно мне удалось погрузиться в сладострастные грезы, мягко перетекшие в приятные сновидения.
Проснулся я в десять. Слабые солнечные лучи – призрачный бледный намек на некогда былой потенциал, робко прокравшись в мою спальню пару часов назад, так и не смогли, видно, согреть воздух, правда, благодаря вполне удовлетворительному отоплению в доме было почти тепло. Немного повалявшись в постели и наметив планы на текущий день, я заставил себя подняться. Мои пессимистические ожидания незамедлительно подтвердились: единственная одежда, которая на мне была, не защитила меня от атаки прохладного воздуха, но такую задачу все же сложно осуществить тонким хлопковым трусам. Если бы я предполагал такое резкое похолодание – вопреки вчерашним прогнозам! – не проигнорировал бы теплую пижаму.
Даже не став подходить к окну, чтобы убедиться в наличии подмерзших тропинок, я торопливо направился в ванную. С наслаждением постояв пару минут под горячим душем, я сменил его на прохладный.
