Гончие Лилит - Старк Кристина

– Как ты, Селена, дорогая? – снова обращается к ней Лилит.

Селена молчит, разглядывая свое отражение в лакированной поверхности стола.

– Шутку, Си, мы все ждем шутку!

– Разве я недостаточно смешила тебя все эти годы, босс?

С этими словами она вскочила со стула, подхватила свою куртку и выбежала из конференц-зала.

Я собрала стаканы, унесла тарелку с печеньем (кажется, ни одна из девушек к нему так и не притронулась), забежала напоследок в уборную и… приросла к полу: над одним из умывальников, уперев руки в стену, нависла Селена. Сейчас она была еще бледнее и выглядела еще потеряннее, чем за столом в конференц-зале. Мне показалось, что ей очень плохо и она вот-вот потеряет сознание.

– Эй, ты в порядке? – спросила я.

Я была уверена, что сейчас она снова меня отошьет, но Селена вдруг быстро оглядела помещение уборной, потом молча взяла меня за руку. Я не сопротивлялась, она словно загипнотизировала меня взглядом и этим неожиданным прикосновением. Селена склонилась к зеркалу, подышала на него и что-то быстро написала пальцем на помутневшем месте.

«Уноси», – прочитала я про себя и вслух спросила:

– Что?

Селена прижала палец к моим губам, подышала на другое место и написала:

«Отсюда».

Убедившись, что я это прочла, она дохнула на зеркало в третий раз и вывела еще одно слово:

«Ноги».

И пока эти три слова складывались у меня в голове в предложение, Селена стремительно выбежала из туалета.

УНОСИ. ОТСЮДА. НОГИ.

Взволнованная, с гулко колотящимся сердцем, я рванула за ней следом. Мне удалось нагнать ее у дверей лифта. Я молча встала рядом, ничем не выдавая своей паники.

– Мне в Бикон-Хилл, а тебе? – спросила я ровным голосом.

– А мне посрать, – отрезала она.

Мы вместе вошли в лифт, и, как только дверь закрылась, Селена вытащила из сумочки жидкую помаду и быстро написала у себя на ладони: Бар «Призрак». 21.00. Едва я успела это прочитать, она потерла одну ладонь о другую и спрятала помаду в сумочку. Больше мы не говорили. Селена вышла из здания «Мальтезе-медикал» и затерялась в пестрой толпе. Я взглянула на часы: 18.15. У меня два часа и сорок пять минут, чтобы собрать свои мысли воедино и найти бар «Призрак».

Неприметный фасад, вежливый вышибала на входе и залитое ярко-синим светом внутреннее помещение, забитое людьми. Я пристроилась у края барной стойки, попросила безалкогольный коктейль и огляделась. И тут блондинка, сидящая на соседнем барном стуле, протянула ко мне руку.

Я инстинктивно отпрянула, а в следующее мгновение застыла от изумления: это была Селена, и выглядела она так, что ее бы родная мать не узнала: длинный светлый парик, вульгарные накладные ресницы, автозагар. Она снова прижала палец к моим губам и потянулась к лацкану моего пиджака.

– Обойдемся без скалящих зубы шавок, – шепчет она и отцепляет значок. Потом кладет его на барную стойку и накрывает пустым стаканом.

Я слежу за ее действиями, как зачарованная. Селена постукивает пальцем по стакану, из-под которого мне улыбается симпатичная мордашка мальтезе.

– Белая пушистая собачка – это только видимость. Стоит тебе зазеваться, и она с легкостью перекусит тебе горло.

– О чем ты? – выговариваю я.

– Это жучок, Скай. Они будут следить за каждым словом и, уж поверь, за каждой твоей мыслью. Пока ты будешь послушной девочкой, тебе не придется ни о чем волноваться. У тебя будут дорогие машины, безделушки за пятизначную цену и бабла столько, что тебе хватит на собственный маленький рай до конца дней. Но если ты только осмелишься взбунтоваться…

– Чем они занимаются? Что это за клиника? Селена подается ко мне так, что ее ярко накрашенные губы оказываются у моего уха.

– Чем они только не занимаются, – понизив голос, отвечает она. – Есть вещи вполне легитимные, вещи на грани законности и вещи, о которых, надеюсь, ты никогда не узнаешь. Потому что узнавшим о них следует опасаться за свою жизнь. Именно поэтому я ничего тебе не скажу, чтобы у тебя был шанс просто сбежать. Без последствий…

Я вцепляюсь в ее руку.

– Продолжай!

– Не верь никому из девушек в своре, у каждой из них свой интерес. И тем более не верь Лилит. Вряд ли ты сможешь постичь до конца ее мотивы, ее интересы, ее саму, а от существ непостижимых лучше держаться подальше. Сегодня они тебя кормят и поят, а завтра окажется, что готовят на убой. Послушай меня. Сейчас я дам тебе самый лучший совет из всех, что тебе доводилось слышать: отправляйся в аэропорт, купи билет на ближайший рейс и никогда сюда не возвращайся. Лилит попробует уломать тебя, околдовать, но ты сильная, ты найдешь способ от нее отделаться. Пока не поздно.

– Уломать меня? Зачем я ей?

– Она готовит свое коронное блюдо, в котором роль главной специи отведена тебе? Разве ты не видишь, не чувствуешь, как тебя опутывают ее щупальца?

Мою шею словно сдавливает стальной обруч. Перевернутый стакан бликует, отражая свет синих ламп, а мне кажется, что это светятся дьявольским электричеством глаза на значке.

– Какая еще, блин, главная специя? – выдыхаю я судорожно. Это уже не лезет ни в какие ворота. – Я официантка из второсортной кафешки. С физиономией, как у хомяка, и…

Селена смеется, но смех выходит натужным и горьким.

– Люди с заниженной самооценкой – самые лучшие работники. Дурацкое извращенное чувство долга делает из них самых послушных исполнителей. Не успеешь оглянуться, как Лилит купит тебя с потрохами и заставит танцевать собачий вальс…

Она заглядывает мне в глаза.

– Ты – та, кого она долго искала. Ее коронному блюду не хватало главного ингредиента, и вот она его наконец нашла. Другой вопрос – захочешь ли ты быть частью всего этого, когда поймешь, что к чему. Клянусь, ты пожалеешь, если останешься и станешь ей прислуживать.

– И что же это за блюдо? Отвечать на звонки и варить кофе?

– Ты на самом деле такая тупая или просто прикидываешься? – Селена смотрит на меня с плохо скрываемым раздражением. Такое выражение лица я часто видела у своего менеджера Джонни, когда тот не мог втолковать что-то особенно упрямому клиенту. – Я тоже начинала секретаршей, Скай, а потом… знаешь, чем мне пришлось заняться? Теперь я, блин, ОХОЧУСЬ. НА ЛЮДЕЙ.

Я нечаянно опрокидываю свой стакан: коктейль льется ручейком по барной стойке, затекает под перевернутый стакан, которым Селена накрыла мой значок. Внезапно слышится короткий треск, и я вижу крохотную искру на поверхности намокшего значка. Это и в самом деле какая-то крохотная электронная штука, которая способна на гораздо большее, чем просто украшать лацкан моего пиджака.

– Как это – охочусь на людей? – шепчу я Селене. Она не слышит: ее лицо обращено к входу в зал.

Кожа у нее на плече, перечеркнутом бретелькой платья, покрыта мурашками.

– Селена?

Я не представляла, что эта девушка может быть такой быстрой: мою собеседницу как ветром сдуло с барного стула, она низко пригнулась и рванула сквозь толпу. Я подхватила свою сумку и бросилась за ней следом. То ли пытаясь не дать ей уйти, то ли спасаясь вместе с ней от неведомой опасности.

Но я потеряла Селену в толпе. Я пробралась сквозь толпу вдоль стены, вошла в подсобное помещение – три года работы в кафе научили меня безошибочно ориентироваться в подобных местах, – а оттуда попала на улицу. Похоже, Селена сбежала именно этим путем. Я оглядела темный пустынный проулок, подсвеченный светом далекого фонаря, и…

Тишину переулка вспорол истошный крик и тут же резко оборвался. Мое тело вытянулось в струну, в ушах зазвенела кровь. Вернуться в людное место. Как можно скорее. Исчезнуть в толпе… И тут кто-то, бесшумно подошедший сзади, обхватил меня за шею и зажал мне рот ладонью, обдав горьковато-острым запахом одеколона.

– Молчи, или придушу, – прохрипел мне в ухо мужской голос.

Я затрясла головой, шумно втягивая носом воздух. Ладонь убралась от моего лица.