Светлана Алешина - За тех, кто в морге
— А! — отмахнулась Марго. — Вас послушать, так у вас каждую пьянку кто-то по стенам ползает.
— Подождите! — я остановилась и потерла виски пальцами. — Подождите! Я все, конечно, понимаю, но нужно сообщить об этом вашему местному руководству. Тому же Аркадию Павловичу. Фима! Мы с Мариной обе видели труп Сикамбра! Обе! Мы что же, обе съехали с катушек?
Фима, очевидно, совершенно по-свински огорченный своим пивным проигрышем, не стал поддерживать эту тему и довольно подло пожал плечами, промолчав. Получалось, что в глазах почтенной публики мы с Маринкой — взбалмошные дуры, а может быть, и похуже того.
— Я сообщу, — успокаивающим тоном сказал Аяврик. — К тому же вы сами его наверняка увидите после окончания мероприятия.
Фима взял власть в свои руки и, пользуясь консультациями Аяврика, повел нас к нужному входу в зал, ввел туда и отыскал наши прежние места, оказавшиеся никем не занятыми. Но после того, что произошло, мне, честно говоря, было не до фокусов. Маринке тоже. Хотелось курить, ругаться и в душ.
А на арене в это время знакомый нам с Маринкой дядечка в клоунской шапочке показывал древнейшие фокусы с летающей тростью, и, смотря на действо, его становилось даже жалко. Эти фокусы я помнила еще с детства, и уже тогда они мне не нравились. Неинтересно! От скуки и досады я рассматривала зал и почти напротив нас через арену увидала Аяврика, сидящего вместе с Марго. Он в это время о чем-то активно перешептывался с Марго, и несколько раз, как я заметила, Марго всплакнула, ну, или по крайней мере очень реалистично изобразила этот процесс. Это мне показалось гораздо интереснее, чем скучные выкрутасы на сцене.
— Ну как настроение? — наклонился ко мне Фима и погладил по руке. — Все переживаешь?
— Не очень, — призналась я. — Такое впечатление, что наш цирк на самом деле место темное и чреватое всякими гадкими неожиданностями.
— Во-во, — громко поддержала меня Маринка. — Домой бы сейчас, а на пару статей мы материала уже настрадали.
— Не без этого, — согласилась я. — Но придется досиживать до конца. Не хочу уходить, не поговорив с Аркадием Павловичем.
Собрание Магического круга затянулось за полночь, и когда наконец было объявлено о его завершении, я уже почти спала, положившись на Фимочку в прямом и переносном смысле этого слова. Маринке, так как она сидела рядом со мною, а не с Фимой, пришлось положиться на меня. Я просто расслабилась, а вот Маринка даже сумела уснуть — у нее это запросто — и во сне шептала что-то про покойников и еще несла какую-то херь.
Пока она бормотала все свои переживания, я ее не беспокоила — все какое-никакое развлечение, но когда в зале зажегся свет, я осторожно постучала пальчиком Маринке по лбу. Вот тут-то она и разверещалась, испуганно шарахаясь от меня на другого своего соседа — пожилого папашку с колючим взглядом. Папашка вздрогнул и, поморщившись, выругался. Маринка забормотала извинения и накинулась на меня с дурацкими обвинениями. Видите ли, я ее не так разбудила!
Не став объяснять своей забывшейся подруге, что я ей не будильник и не подушка, я встала и, повесив на плечо сумку, потребовала от Фимы, чтобы он вел меня к Аркадию Павловичу. Тот скривился, словно от приступа язвы желудка, и промямлил:
— А может быть, не нужно, Оль? И так уже нарисовались до безобразия… Я пиво проспорил…
— Далось же тебе это пиво! — не выдержав, возмутилась я. — Сама куплю тебе этот несчастный ящик, и не нужно держать меня за дурочку! Идем к Палычу!
— Ну идем, идем, мечта моя, — засуетился Фимочка, до которого вдруг дошло, что из-за своего занудства он может лишиться счастья общения со мною. По крайней мере на сегодня.
Такой перспективы Фима переживать не пожелал, поэтому, гордо задрав голову и расправив грудь, пошел впереди нас, раздвигая толпу, как ледокол. По крайней мере это ему так казалось, а я делала вид, что не замечаю, что его отталкивают и обругивают торопящиеся к выходу фокусники.
Мы вышли в галерею и, снова минуя те же знакомые коридоры, подошли к кабинету Аркадия Павловича. Кабинет быт открыт, но хозяина в нем не оказалось.
— Наверное, еще занят, — глубокомысленно заметил Фима. — Присаживайтесь, девушки, подождем.
Ждать нам долго не пришлось — дверь распахнулась, и в кабинет влетел Аркадий Павлович в весьма нехорошем расположении духа. Увидев нас, он нахмурился, но, не снижая темпа своего бега, зашел за стол и упал в кресло.
— Сумасшедший дом! — вздохнул он, доставая уже известную нам бутылку минералки. — Вы представляете? Вместо обещанных двух часов эти маги резвились три с половиной, и сейчас у меня все еще проблема их выпроводить, избавиться, так сказать, от дорогих гостей!
— А в чем проблема? — спросила Маринка. — Какая разница — два часа или три?
— Ну вы скажете! — возмутился Аркадий Павлович. — Во-первых, плата была внесена за два часа, во-вторых, сверхурочная плата персоналу была тоже рассчитана на два часа, а не на три! И всем хочется уже домой, и, простите, спать давно пора, а ведь завтра на работу, опять в этот дурдом, и, как всегда, утром.
— Да, — задумчиво проговорила я, — на работу нужно приходить или вовремя, или каждый день.
— Вот вы смеетесь, — укоризненно сказал Аркадий Павлович, — а мне лишние переживания на мою бедную старую голову. Как вам, кстати, выступление? Вы ведь в нем еще и поучаствовали. Понравилось?
— Нет! — резко сказала Маринка и отвернулась.
Я заметила, как у нее задрожали губы, и решила не тянуть больше время и брать быка за рога.
— Аркадий Павлович, — сказала я, — у нас есть для вас важное сообщение. Оно, правда, немного необычное.
Аркадий Павлович, поджав губы, взглянул на меня, потом на Фиму, тяжко вздохнул и покосился на настенные часы.
— Вся моя жизнь в вашем распоряжении, — с двусмысленной гримасой произнес он. — Правда, чувствую я, что ее остается все меньше и меньше. На этой работе… — он махнул рукой и налил себе в стакан минералки.
— Я слушаю вас, Ольга… простите, забыл ваше прекрасное отчество.
— Неважно, просто Ольга, — кисловато улыбаясь, сказала я. — Мы бы хотели с вами поговорить по поводу как раз того номера, в котором пришлось участвовать мне с Мариной…
— Это не ко мне, это не я, это Сикамбр, — быстро сказал Аркадий Павлович. — Его инициатива, вот пусть он сам и разгребает. Мое дело — обеспечить нормальное функционирование всех служб, что я и делаю. С грехом пополам.
— Аркадий Павлович! — Я не выдержала и повысила голос: — В вашем цирке, во время вашего дежурства произошло убийство. Убит Сикамбр!
Аркадий Павлович открыл рот и растерянно посмотрел на меня. Я быстро рассказала ему все, вплоть, конечно же, до похода Аяврика и пропажи трупа.
— Аяврик ничего не нашел? — медленно спросил Аркадий Павлович.
— Нет, не нашел, — подтвердила я. — Очевидно, убийца спрятал труп.
Аркадий Павлович, забыв про стакан, побарабанил пальцами по столешнице и осторожно спросил:
— А вы уверены, что он смотрел в том же самом… хм… помещении, где вы якобы увидели… хм… труп?
— Уверены, но мы видели его не якобы, а своими собственными глазами! Причем четырьмя!
Аркадий Павлович откинулся в кресле назад и с прищуром осмотрел меня с Маринкой.
— Сегодня полнолуние, — задумчиво произнес он. — Вы знаете, что в такие ночи увеличивается количество галлюцинаций?
Я даже рот приоткрыла от неожиданности. Надо же, такой солидный человек и вдруг погнал ту же пургу, что и Аяврик! С ума сойти! Сегодня точно глюковатое полнолуние, и доказательство этого сейчас сидит передо мною!
— Вы только не волнуйтесь, девушки, — Аркадий Павлович истолковал мой пристальный взгляд неправильно и бросился меня успокаивать, словно я в этом нуждалась. — Ведь помимо полнолуния с вами случилось и еще нечто неприятное. Эта дурацкая сетка, подвал, вам было страшно… Я все нормально понимаю! Как только Сикамбр появится, я ему все выскажу и обяжу извиниться перед вами. Это же черт знает что! Вы абсолютно правы — такие фокусы без предварительного согласования недопустимы! Тут не только захочется исполнителя зарезать… хе-хе-хе, — Аркадий Павлович хрипловато рассмеялся и привстал. — Девушки, вы уж извините меня, но мне очень и очень некогда. — Аркадий Павлович встал и, тараторя какие-то слова, побежал к выходу из кабинета. — Я посвятил вам все свободное время, которое у меня было. Добро пожаловать в наш цирк. Всегда рад, но увы, еще раз извините, сейчас я убегаю!
С этими словами Аркадий Павлович пожал руку Фиме, поклонился нам с Маринкой и выскочил за дверь. Мы с ней переглянулись и пожали плечами.
— Ты что думаешь по поводу всей этой истории? — спросила я у нее.
— Не знаю, — ответила Маринка. — Мне кажется, я уже начала сомневаться… Может быть, действительно…
— Что действительно?! — буквально взревела я. — Что — действительно?!
