Михаил Петров - Гончарову наносят удар
Кратчайшим путем мы вышли за околицу и повернули налево, рассчитывая незамеченными подойти к развалинам коровника с тыла. Скользя, падая и несусветно матерясь, месили мы черную непросохшую землю картофельного поля. Через полчаса, когда наконец добрались до загона, Макс походил на огромный шевелящийся ком земли. Наверное, вторым комом был я. Проскользнув в сарай, мы затаились, ежесекундно ожидая какой-нибудь пакости. Но кажется, все было спокойно. Раскисший прошлогодний навоз, пригретый весенним солнцем, издавал восхитительное зловоние. При свете умирающего дня через дверные проломы был хорошо виден интересующий нас дом. Вид он имел печальный, и слово "дом" к нему можно было применить с большой натяжкой. Строение это скорее напоминало большую собачью конуру или покосившийся уличный сортир на двенадцать персон. До него было метров пятьдесят, и потому отчетливо слышалась задушевная русская песня "Степь да степь кругом". Из пьяных глоток она лилась протяжно и тоскливо. Сквозь мужские голоса прорезались и женские. Похоже, им было очень хорошо, и нашего непрошеного визита ожидали здесь меньше всего.
- Что скажешь, Макс, кажется, наколка не фуфловая?
- Не знаю, давай малость понаблюдаем, прикинем к носу.
- К моему носу уже ничего не прикинешь, он буквально залеплен коровьим дерьмом. Пойдем их брать, пока тепленькие.
- Иваныч, не гони коней. Если тепленькие, то взять их всегда успеем, а вдруг они дуру гонят? На понт берут. Вот тогда не мы их, а они нас возьмут. Захомутают и, не задумываясь, головы отвинтят. У меня баба сегодня ночью пацана родила. Я его не видел еще. Гляди, как надралась.
Из халупы на хилое сгнившее крыльцо вывалилась голая синюшная баба и, захлебываясь соплями, принялась старательно блевать. Ее тело, фиолетовое и тщедушное, в рвотных приступах бешено колотило, и оттого длинные высохшие груди болтались, словно чулки на ветру. Вышел рыжий, всклокоченный мужик. Встав рядом, справил нужду, пьяно и внимательно наблюдая за несчастной собутыльницей. Видимо, нашел в ней что-то сексуально притягательное. Но джентльменом он не был: даже не спросив позволения, как того требует этикет, упер подругу головой в перила и занялся любовью. Максу его поведение явно не понравилось. Подождав окончания полового акта, он выматерился и решил:
- Пойдем, Иваныч, я первым, ты за мной. Идем через оконный проем.
Подождав, пока он перепрыгнет на ту сторону, я последовал его примеру. Очутившись на земле, успел услышать голос исчезнувшего Макса:
- Осторожно, здесь...
Земля неожиданно разошлась подо мной, и я провалился в черную смердящую яму, по грудь наполненную вязкой навозной жижей. До остатков настила, который мы обрушили, было более метра. Без посторонней помощи, скованному коровьим дерьмом, мне не дотянуться.
- Иваныч, ты жив? - тревожно спросил Макс где-то рядом.
- Жив, успокоил я, - только попали мы с тобой, Ухов, в самое что ни на есть дерьмо!
- А если попали, то и сидите тихо, не чирикайте! - посоветовал нам сверху насмешливый хрипловатый голос.
- Ты, мудило, - еще ничего не понимая, обратился я к невидимому голосу, - вытащи нас отсюда.
- Не затем вас сюда заманили, чтоб выпускать. Козлы, там и подохнете!
- Ты что, сдурел? Мы стрелять будем. Народ сбежится.
- Тогда подохнете прямо сейчас. Учтите - один ваш выстрел, и вы уже трупы. Граната у меня наготове. Вы меня хорошо поняли? Не слышу. Наверное, хотите дымовую шашку, может быть, тогда перестанете молчать.
- Не майся дурью! Ты кто?
- Какая вам разница, псы легавые!
- Что с нами будете делать?
- Придет шеф, он вам и расскажет, - счастливо засмеялся охранник говнистой ямы, - только не рассчитывайте на хорошее, это я вам точно говорю!
На этом он оборвал переговоры, видимо считая, что общение с людьми, сидящими в дерьме, наносит непоправимый вред его достоинству. Температура окружающей нас среды была градусов на десять ниже температуры воздуха, и я, как потерпевший кораблекрушение, боялся скорого переохлаждения организма.
- Макс, - тихо стуча зубами, позвал я, - а может, попытаемся выбраться? Здесь очень холодно, а еще какой-то дурак говорил, что навоз горит. Сюда бы сейчас этого умника!
- Горит навоз, а не навозная жижа.
- Какая разница? Давай попробуем, ты встанешь мне на плечи и...
- Выбраться мы отсюда можем только прямиком на тот свет. Он сразу же кинет сюда гранату, а я еще не видел пацаненка. Погоди малость, Иваныч, безвыходных положений не бывает, просто нужно этот выход искать. Эй ты! попытался возобновить собеседование Макс. - Вытащи нас отсюда, иначе мы околеем от холода, не дождавшись твоего шефа.
- Не могу, не имею права, - послушный директиве главаря, с сожалением ответил сторож. - Могу вам для согрева сбросить бутылку водки.
- С паршивого козла хоть шерсти клок, давай сюда.
- Теперь не дам. Вы меня оскорбили, и, пока не попросите прощения, я с вами ни в какие переговоры вступать не буду, - обидчиво отрезал деревенский интеллигент и ту же принципиально затих, предоставив нам свободу решения. Решили мы однозначно.
- Ну, ты, как тебя там... Прости негодяев и давай пузырь! - заорал я, вконец околевая. - Да побыстрее, сдохнем сейчас. Когда твой шеф-то приедет?
- Должен скоро появиться. Я ему сообщил.
- А как его зовут? - вкрадчиво спросил я, ориентируя ствол пистолета на его голос. - Слышишь, как его зовут?
- Не надо, еще не время, - упредил выстрел Макс.
- Какая тебе разница, как его зовут, я вам водяру на шпагате спущу, в руки давать опасно, можете меня вниз утянуть или пристрелить. Держите, да сразу-то все не хлебайте, потихоньку - когда еще он нарисуется!
С краю мостков показалось донышко бутылки, пульсируя, оно рывками спускалось к нам. После пары глотков жить стало веселее, только слегка нервировал сам факт нашего пребывания в коровьих экскрементах. Но в конце концов, священные жуки-скарабеи проводят в них всю свою жизнь, и это ничуть не умаляет их авторитета. Хуже другое - предстоящая встреча с незнакомым нам шефом. Ничего хорошего она не сулит. Не для того нас заманили в волчью яму, чтобы потом пригласить на светский раут. Интересно, кто значится под именем шефа? Каким образом он вышел на меня и по какому вопросу? Если это касается ограбления, тогда обо мне могли рассказать бухгалтерские дивы и Каретников. Или же дело связано с убийством Лагина? Скорее всего, и то и другое. А наколку на себя дал я сам, когда бездумно носился по городу, тыча каждому мошеннику стариковские зарисовки. Воистину: язык мой - враг мой! Ладно бы так поступил двадцатилетний лейтенант, но ты-то, старый пень, как мог действовать так легкомысленно?
- Эй! - тревожно окликнул нас сторож. - Чего вы там затихли, не подохли еще? Смотрите у меня, без глупостей. Шеф едет.
Через некоторое время до нас донесся шум подъехавшей машины, стук закрывшейся дверцы, и наконец хриплый голос грубо спросил:
- Ну чё? Как они, Витек?
- Как и положено, сидят по уши в говне. Хнычут: мол, холодно, так я им свой пузырь водки отдал, последний.
- Не скули, иди разгони алкашей, пусть эта мразь немедленно убирается. Они свое дело сделали, и чтобы больше их вони не было. Гони в шею! командирским голосом распорядился шеф, и от этого голоса мне стало совсем холодно и неуютно, потому что принадлежал он не кому-нибудь, а кретину Эдику Шувалову, которого намедни мы учили хорошим манерам.
Просчитался Макс, думая, что запугал их до полусмерти. Не шакалы они! Это волки - матерые, бездушные, сбитые в стаю, и ждать от них милости не приходится. Единственное утешение - наша поимка не связана с делом об ограблении. Хотел бы я знать, какие требования он выдвинет. Хорошо, если ограничится вымогательством денег и изъятием своих расписок, а если попросту отправит нас к праотцам, то... то Макс никогда не увидит своего пацаненка.
- Вызови бригаду да притащи пару ведер воды, - продолжал давать указания шеф. - Помыть этих козлов надо.
- А зачем мыть-то? Сами обсохнут.
- Не твое свинячье дело! Слушай то, что тебе говорят. Иди за водой!
- А как быть с ними?
- Не твоя забота!
- Вы поосторожнее, мне кажется, они вооружены.
- Ты еще здесь?!
Послышался мягкий, но крепкий удар. Что-то недовольно буркнув, Витек замолчал, очевидно, пошел выполнять распоряжение высокого начальства. Само же оно, подойдя ближе к нашей купели, вступило в дипломатические переговоры:
- Козлы, вы там еще не околели?
- Нет, - ответил я, - но дело идет к этому.
- Подождите, не сдыхайте, сейчас пацаны приедут, они вас вытащат.
- Благодарим за заботу.
- А как же, я обещал вам матку вывернуть, вот и выверну, слово надо держать. Вы мне нужны живыми. С мертвыми неинтересно. Молчат, да и только.
- Конечно, - горячо согласился я, - с мертвым какой же разговор? Мертвый человек неинтересен и скучен. Ты с нами-то что намерен делать?
- Первым делом отмыть: сначала от свиного дерьма, потом - от вашего собственного. Затем я немного с вами поговорю, и от этого разговора будет многое зависеть. Ну а дальше... Дальше я в любом случае козырно на вас оторвусь. Покруче, чем вы на мне. Сегодня без паяльника мне никак не обойтись.
