Феликс Рябов - Аферист на пенсии
Ерш заметил, что при словах «анонимный мудак» Борода опять строго посмотрел на Ди-Джея, а тот с беззвучным «Это не я!» забился в дальний угол дивана.
Валера полюбопытствовал:
— Ну, и как вы относитесь к стукачам?
Макс пожал плечами:
— Поблагодарил. Дал номер трубы. Сказал, пусть звонит еще.
Борода пояснил:
— Макс какое-то время работал в ФСБ.
Андрей Владимирович нетерпеливо барабанил пальцами по ноутбуку:
— Не отвлекайтесь… Иван Петрович, что вы-то об этом думаете?
Борода с видом человека, который любит сообщать людям гадости, широко улыбнулся:
— Я думаю, что все так и есть. Шитман — редкая гнида, и деньги ваши он потратил на шлюху из «Распутной жизни»… Мои источники это подтверждают.
Борода достал снятое Ди-Джеем порно с Шитманом и передал собеседнику. Тот недоверчиво посмотрел на Бороду, включил ноутбук и сунул диск внутрь… Пока он смотрел и слушал, лицо его вытягивалось все больше и больше. Макс, заглядывавший ему через плечо, нервно шарил по карманам, будто пытаясь отыскать там ствол.
Борода некоторое время задумчиво курил. Затем потушил Беломор и обратился к бандитам:
— Позвольте дать вам совет.
Андрей с трудом оторвался от экрана:
— Внимательно вас слушаю.
Макс просто кивнул.
Борода начал:
— Итак, Шитману, вне всякого сомнения, следует открутить гениталии.
Андрей согласился:
— Это — хорошая идея.
Борода продолжил:
— Но дело в том, что деньги в результате этого могут и не появиться… Я думаю, вам нужно припугнуть его как следует — пусть позвонит этой бабе, потребует вернуть всю сумму, с процентами, назначит встречу… Но тут есть одна тонкость. Строго-настрого, — тут Борода страшно выпучил глаза, — Запретите ему говорить бабе о том, что вам известно, куда он вложил ваше бабло.
— Но почему?
— Пускай попытается вернуть их самостоятельно… Во-первых, нужно понять: может быть, за этой бабой кто-то стоит — разбираться тогда придется с ними… В случае же, если она действует одна — все еще сложнее, вы запросто можете ее спугнуть.
— То есть?
— Допустим, деньги у нее есть… Она поймет, что скоро за нее возьмутся всерьез и сбежит с чемоданом баксов или евро — ищи ее потом… Если же она решит, что все ее проблемы связаны с одним только Шитманом — вполне может придти к нему на встречу, может быть, даже, принесет с собой сколько-нибудь… Она наверняка постарается запудрить ему мозги, наобещать всякой хрени, выиграть время. У вас будет возможность записать разговор; выяснить, что и как; взять переговоры под свой контроль… Можно будет объяснить им обоим, что вести так себя нехорошо и они попали на гораздо большие бабки, чем им кажется… По-моему, «Распутная жизнь» неплохо зарабатывает — глупо этим не воспользоваться, раз уж так все вышло.
* * *Шитман смотрел на DVD корриду. По зеленому полю были хаотично разбросаны лужи крови, какой-то человек лежал у бортика с вывалившимися внутренностями. Оставшиеся в живых тореадоры делали педерастичные движения жопами, пытаясь привлечь полудохлого быка. Шитман напрягся… ему почему-то вспомнились дни юности, когда он, молодой военный медик, служил родине в морге военно-медицинской академии. Проносящиеся в памяти запахи крови, спирта, формалина и говна будоражили и заставляли снова чувствовать себя полным сил, снова ощущать рядом крепкие тела боевых подруг, боевых товарищей и начальника — зав. паталогоанатомическим отделением подполковника Харитонова, который каждый вечер, выпив спирту, вызывал его в свой кабинет… Жаль, не было сейчас рядом солистки. Только она понимала, какой должна быть Настоящая Любовь. Но и это — только за деньги… Шитман приуныл. Где вы, годы молодые?
От грустных мыслей его отвлекла вышибленная дверь. Уже через десять минут Шитман с дулом в заднице звонил солистке:
— Дорогая, мне срочно нужны деньги… Нет, что ты, киска, конечно я тебя не выдал… Никто ничего не знает. Но всю сумму надо вернуть… Да, меня тут очень попросили… Я людей подвести не могу: слово дал. Репутация дороже всяких денег, я деловой человек — ты же знаешь.
Солистка задумалась. Как все не вовремя… Только появился шанс послать всех подальше и уехать с фотографом куда-нибудь в Испанию, на Ямайку, в Мексику. Еще бы неделю-две, пока оформляются паспорта…
— Да, пупсик, я постараюсь. Слушай, завтра у меня концерт в Ледовом. Ты внутрь не заходи — не надо, чтобы нас видели вместе.
— Тогда у меня в машине?
— Нет, не сто?ит на улице: не хочу светиться на людях. Слушай, там рядом строится дом… такая странная надпись — «первый в городе небоскреб, двадцать пять этажей».
— У метро Большевиков?
— Ну да… На стройку вход почти свободный — для покупателей квартир водят экскурсии. Я была там недели две назад… В общем, поднимись повыше, лучше жди меня на крыше. Кто-то будет возникать — скажи, что собираешься купить там пару этажей. Если что — дай сторожу денег… Да и вообще, увидят твою машину — пустят… Но лучше всего — проникни незаметно: ты же с деньгами обратно пойдешь. Лучше, чтобы о тебе никто не знал.
— Ладно. Во сколько?
— Концерт начинается в семь… Может в антракт, может — когда кончится… Всяко не раньше девяти. Принесу тебе все, что есть. Договоримся об остальном… Ну все, целую. До завтра, пупсик.
Солистка повесила трубку. Настроение у нее совсем испортилось.
— Чтоб ты сдох, скотина. А кстати… это идея.
Солистка о чем-то напряженно думала, когда зазвонил телефон. Машинально она взяла трубку.
— Але…
— Здравствуйте, Ирина. Это говорит Ерш, Алексей Ерш.
Глаза у солистки расползлись в стороны, затем собрались в кучку ближе к переносице. Дотянувшись до стоявшей на журнальном столике бутылки с виски, она хлебнула немного из горла?.
— Привет, — собралась с силами солистка.
— Вы хотели видеть отснятые материалы. Когда нам подъехать?.. Там много интересного.
— Правда? — не поверила солистка.
— Ну да, — подтвердил Ерш. — Взрывы всякие, много трупов. Оператор, к которому мы ездили за кассетой, повесился. В его доме взорвался газ. Сняли даже пожар в вашем офисе… Лучшей рекламы не придумаешь. Если правильно преподнести материал, интерес к вам резко возрастет.
— Хорошо-то как, — обрадовалась солистка. На голодный желудок виски действовал быстро. — Вы это… — тут она на минуту задумалась, — приезжайте завтра на мой концерт. Снимать там будет нельзя, но вам стоит посмотреть… Заодно покажете ваши пленки.
— А как насчет бабок?
— Получите еще столько же.
— Ну, прекрасно просто. Будем.
Солистка отключила трубку, устало опустилась на диван и задумалась о своем…
Мысли ее были запутанны, и понять их было совсем непросто.
Итак. Вонючка Шитман срочно требует деньги. Это — после всего, что она для него сделала. И, причем, сколько раз…
Пресс-секретарша оказалась тряпкой. Старый друг Вася, на которого она надеялась, так никого ей и не подобрал… Блистательный, детально разработанный план рушился на глазах. Надеяться можно только на себя…
Вот кого бы придушила первым — так это гандона-администратора. Журналисты, которых он приволок, и которые, согласно блестяще разработанному и безупречно приведенному в жизнь плану должны были сгореть, как астронавты в бракованной ракете — мало что живы, так еще, суки, и денег требуют. Куда это годится?
Она отхлебнула еще виски. Взгляд солистки остановился на висящем на стене плакате «Распутной жизни». На фоне погруженных во тьму могил в языках вырывающегося из-под земли пламени стояли два гитариста (завтра, кстати, похороны) и она сама… Надолго все это? Если станет известно, что? в действительности происходит, вряд ли группа продержится больше месяца…
Обстановка усложняется… Сестра-сучка начинает наглеть… Сколько времени еще удастся сохранять все как есть?.. Ладно хоть Эдику верить можно.
Вот ведь зараза! — солистка в отчаянье стукнула бутылкой по ламинату. — Одни уроды вокруг… Будь ее воля — перебила бы на хрен. Почти всех. Один Эдик ее понимает… Такой ласковый, такой внимательный. Сильный, верный, преданный, надежный. Честный. Всегда можно на него положиться… Если б не он — подалась бы в лесбиянки.
«В общем, дела плохи… — решила солистка. — Пора действовать».
7. Привидение на сцене
Следующим вечером журналисты подъехали к Ледовому дворцу.
Было жарко, хотя солнце давно спряталось за тучи. Над городом плыл туман от горящих торфяников; тревожное предгрозовое небо застыло над куполом дворца.
Несмотря на то, что группа была местной, концерты она давала не так часто. Около касс и на втором этаже, у входа, раскрашенные под вампиров фаны «Распутной жизни» спрашивали лишние билеты, но все, что было, моментально перехватывали профессиональные спекулянты, которые запрашивали в полтора раза дороже: входные билеты на танцпол под сценой уже стоили больше двух тысяч. Кому-то били морду — пытался продать фальшивый билет.
