Артур Крупенин - Ave Caesar! (Дело о римской монете)
Следующим, кто тоже страстно желал пообщаться с Глебом, был невысокий пожилой человек с очень грустными глазами, смуглым лицом и пугающе молодой супругой. Даже если забыть про чудовищную разницу в возрасте – по прикидкам Глеба, минимум лет тридцать пять – сорок, – все равно было ясно, что это чистой воды мезальянс. Молодая женщина явно не испытывала особых симпатий к своему престарелому мужу, и это было очевидно всем, кроме него самого. Незнакомец представился:
– Семен Липкин, ювелир.
Так вот чем объяснялся ужас на лице господина Липкина, сопровождавший каждую тюремную шуточку ГУИНплена! Теперь понятно. Ювелиры традиционно состоят в непростых отношениях с законом. В ходе застолья они неожиданно мило поговорили с Семеном Ефимовичем на спиритические темы, хотя в итоге, к огорчению Липкина, Глеб наотрез отказался связаться с духом его покойной бабушки Раи, дабы выяснить судьбу утраченных семейных реликвий.
Чуть позже и сама Цеце предложила ему выкурить с ней сигару, и они тоже замечательно потрепались совсем уже ни о чем. Было видно, что Глеб произвел на хозяйку самое благоприятное впечатление. В общем, «экстрасенс» был настолько нарасхват, что спокойно поговорить с Мариной ему удалось только после отъезда в Москву.
* * *В машине Марина сразу начала с извинений:
– Прости, я предупредила Ленку, что буду не одна. Я только хотела ее слегка заинтриговать. Кто же знал, что она всем растреплет…
Глеб делано насупился:
– Я переживу.
Он украдкой окинул взглядом сидящую рядом женщину. Чертовски хороша! Не стоит заставлять ее чувствовать себя виноватой. Глеб решил сменить тему:
– А знаешь, когда я чуть ли не целую минуту пожимал руку Елене, ничего не произошло. Я вообще ничего не почувствовал.
– Неудивительно. Я же говорю, Ленка – отличный психолог. Она заранее о тебе знала, поставила блок, вот он и сработал.
Стольцев почему-то почувствовал себя уязвленным. Так его дар действует не на всех?
– А ты тоже смогла бы меня блокировать?
– Очень надеюсь.
Даже обидно. Если ему и хотелось бы кого-то просканировать, так это госпожу Бестужеву.
* * *Они расстались у подъезда ее дома. На прощание Марина чмокнула Глеба в щеку. Так быстро, что он, к своему огорчению, совсем ничего не успел почувствовать. Поцеловала, будто украдкой. Сантиметрах в трех, не более, от того места, где начинаются губы. «Последний дюйм», – подумал Глеб и сразу стал отсчитывать часы до следующей встречи.
7. Денарий
Без пятнадцати восемь утра заурчал мобильный. В трубке послышался хриплый голос Лучко:
– Глеб, здорово!
– Здорово!
– Хотел извиниться.
«Удивительное дело, – подумал Глеб, – я едва знаю капитана, а кажется, мы знакомы целую вечность. Нет, ради одного только „извини“ он бы никогда не позвонил. Видимо, есть новости. Любопытно какие?»
– Извиниться за что?
– За то, что не поверил тебе.
– А теперь, значит, веришь?
– Теперь верю. Прочитал отчет Семеныча. Кстати, тебе от него привет.
При упоминании о «министре внутренних дел» Глеб тут же почувствовал легкое недомогание в области желудка. Капитан перешел к делу:
– В отчете детально описан след на виске жертвы. Все, как ты и говорил. Семеныч сделал подробные фотоснимки. У тебя факс есть?
– Разумеется. – Глеб круглосуточно обменивался сообщениями всех мыслимых разновидностей с целой кучей корреспондентов по всему миру. – Запиши номер.
– Тогда я прямо сейчас пришлю тебе одно фото, сам все поймешь. Как получишь, перезвони. Пока-пока.
Лучко повесил трубку, но успел так заинтриговать Глеба, что тот даже не вышел на кухню за чашкой кофе – уж очень любопытно было поскорее взглянуть на снимок. Когда его безумно медлительный факсимильный аппарат наконец выплюнул страницу, Глеб нетерпеливо оторвал ее от бумажного барабана и перевернул изображением вверх. Он обвел картинку внимательным взглядом и обомлел…
* * *Будильник на тумбочке зазвенел, как обычно, ровно в восемь. Издаваемый им писк был самым гадким звуком в мире. Ни скрип зубов, ни даже скрежет металла по стеклу ни в какое сравнение тут не шли. Звонок был не просто мерзким – он был мерзиссимо, как сказал бы обильно пересыпающий свою речь итальянскими и псевдоитальянскими словечками ее новый пациент Глеб Стольцев. Ну-ка, ну-ка! Марине впервые за годы регулярных утренних мучений пришла в голову мысль осмотреть будильник «Панасоник» с тыльной стороны. Точно! MADE IN CHINA! Как же это я раньше не догадалась? Теперь все понятно. Китайцы – известные специалисты в области изощренных истязаний, от пытки водой, капающей на выбритое темечко, до специально подобранных звонков будильника. Причем наверняка делают это совершенно сознательно: испорти человеку утро – и весь день насмарку. Вот так они и подрывают западную цивилизацию изнутри.
«Хотя какая мы, на фиг, западная цивилизация»? – продолжала недовольно размышлять Марина, для которой утро вообще и подъем с кровати в частности всегда были тяжелым испытанием. Особенно после разрыва с Гошей. Он единственный из всех мужчин, когда-либо деливших с ней ложе, смог это прочувствовать и научился виртуозно подслащивать ежеутреннюю горечь пробуждения. Гоша почти всегда успевал проснуться первым и выключить будильник только затем, чтобы растормошить любимую ласками и прочими приятными глупостями. Надо же, после их расставания прошло уже полгода, а она так и не привыкла просыпаться одна.
Марина наконец оторвала голову от подушки, приняла душ, выжала в стакан два апельсина и включила кофеварку. После пары глотков крепкого кофе утро, как правило, уже не казалось таким отвратительным. Затем она раскрыла ноутбук, который никогда не выключала, а только переводила в спящий режим. В отличие от нее самой компьютер проснулся почти мгновенно и бодро зашелестел жестким диском. Первым делом Марина, как обычно, проверила почтовый ящик. Кроме привычного спама она нашла два письма от коллег, одно от подруги и еще одно от совершенно нового адресата. Марина открыла это сообщение первым. Оно оказалось от Глеба Стольцева и заключалось всего в четырех строчках:
Каких мне стоило трудов!
Каких мне стоило усердий!
Не нашептать банальных слов,
Признавшись: VENI, VIDI, PERDI…
В памяти всплыло позаимствованное из латыни французское слово perdre, означавшее «проигрывать, терять, терпеть поражение». Получалось: «Пришел, увидел, проиграл». А может, так: «Пришел, увидел и пропал»? Да, так выходило куда поэтичнее. Марина сразу вспомнила их вчерашнее расставание. Она ведь знала, к чему может привести физический контакт со Стольцевым, но все равно зачем-то чмокнула его на прощание. Интересно, что он почувствовал? Она, конечно, постаралась сосредоточиться и поставить блок. Но вот сработал ли он?
Впрочем, поцелуй – лишь один из допущенных ею вчера просчетов. Ведь согласно азбучным истинам профессиональной этики, психолог вообще не должен вступать в какие бы то ни было личные отношения с пациентом. Даже с бывшим. Ладно, она совершила ошибку, она ее и исправит.
Закусив уголок нижней губы, Марина задумчиво посмотрела на экран. А стихи Глеба, кстати, милы, ничего не скажешь. Стоп, а вдруг эти строчки не его? Может, цитата? Марина тут же ввела четверостишие в поисковую строку «Яндекса». «Яндекс» авторитетно сообщил, что искомая комбинация слов нигде не встречается. Значит, сам написал. Тут она обратила внимание на электронный адрес отправителя: [email protected] Любопытно. У Стольцева есть персональный интернет-сайт? Марина с внутренним трепетом набрала адрес www.stoltsev.ru. Она очень боялась увидеть один из многочисленных памятников человеческому тщеславию, которыми просто кишит Всемирная паутина, но вместо этого попала в виртуальный храм науки.
У сайта было аж четыре версии: русская, английская, итальянская и даже латинская! Он оказался целиком посвящен истории и научным работам Глеба, которых, к Марининому удивлению, оказалось больше тридцати, причем львиная их доля вышла в солидных зарубежных изданиях. Марина даже почувствовала легкий укол профессиональной зависти: все ее собственное научное наследие исчерпывалось двумя давнишними статьями в «Вестнике практической психологии».
Разбираемая любопытством, она ввела в поисковик фамилию Глеба сначала кириллицей, а потом и латиницей. Так и есть. Целая куча ссылок на самые разнообразные ресурсы, посвященные археологии и античной истории. А один линк даже привел ее на страницу весьма уважаемого британского журнала, где приводилась вызвавшая научную полемику цитата из работы российского антиковеда по имени Gleb G. Stoltsev.
«Да он просто Геродот какой-то!» – подумала Бестужева и задумчиво уставилась на оставшуюся на дне чашки кофейную гущу. Мозги всегда были ее самой чувствительной эрогенной зоной.
