Алекс Норк - Ноль часов по московскому времени. Новелла III
— А портсигар взяла — кинуть подозрение на Георгия?
— Вполне грамотное действие.
— Тогда кто, по-твоему, у нас первый номер для разработки — вдова или компаньон? Или юрист, который вдруг помчался в ночь на машине в Киев… и прикинь — на машине ведь путь не короче. Достань-ка Атлас Советского Союза.
— Да без Атласа ясно, что не короче.
— К тому же поезд отходит в ночь, спать там удобней, чем по зимней дороге рулить.
— Может, билетов не было?
…Через пять минут узнаем, что свободные места в поезде, в том числе в купейных вагонах, на тот вечер имелись.
Грустно допиваем чай, ощущение, примерно, как у охотника, от которого в разные стороны убегает сразу несколько зайцев.
…— Слушай, Дим, а мы в одном месте лажанулись.
— Где?
— Тот вариант, что деньги не были положены в сейф.
— Ну?
— Если деньги не были в сейфе и их забрал посторонний, то и портсигар бы не исчез.
— А он, возможно, и не исчезал. Как мы уже говорили — жена забрала, чтобы на компаньона тень бросить.
— Притом что не обязательно он.
— Да. Увидела — денег нет. А подозрение на него возникло. Может быть даже первое — сгоряча. А что деньги могли не лежать в сейфе, просто и не подумала… хотя и это не имеет значения — подумала, не подумала…
— Фу, у меня от всего этого голова уже кругом идет.
Сам чувствую то же самое: и голова кругом, и мы ходим по кругу.
Словно внутри овала с гладкими стенками — не за что зацепиться.
Леша вдруг вспомнил:
— Тут деталька одна. Визажист обмолвился, что Алла эта к нему на час раньше записана была. Но девице, из новых русских, срочно понадобилось подфуфыриться на какую-то тусовку. Он на час перенес. Я сейчас что подумал — может, она всё подстроила?
— Алла?
— Да.
— Смысл?
— Он водку пил, да? Небось, не в магазин перед этим за ней бегал.
— Хочешь сказать, яд в бутылку, а у самой алиби?
— Ну… на подумать.
— Опять приходим к гаданию на кофейной гуще — признаки убийства первой экспертизой не обнаружены. Вторую, сказали, закончат только после нового года.
Постукивание в дверь.
И наполовину входит фигурка.
— Я сюда попала?
Блондинка чуть ниже среднего роста, большие серые смеющиеся глаза… фигурка точеная — выше всяких похвал.
Приглашаю садиться.
Лёша предлагает девушке чаю.
Та, отказываясь, мотает улыбчивой головой:
— Под Новый год чаю уже не пью! А вы меня с пристрастием допрашивать будете?
— Увы, запрещено Александром I указом от 1803-го года.
— Ах, молодец какой!
Веселость нужно переводить в деловое русло, и я начинаю объяснять, что вызвана она по довольно формальному поводу — идет проверка по многим людям и нам надо получить подтверждение, что вечером такого-то числа ее знакомый…
— Да, был у меня в гостях. Примерно с половины седьмого, а уехал уже в одиннадцатом часу.
— А кто-то еще находился у вас в гостях или были только вдвоем?
Гостья задумывается.
— Понимаю, вы ищите подтверждения…
— Ну, работа такая.
— Понимаю… А знаете, он звонил от меня одному приятелю, это было… около восьми часов, — хорошенькое личико напряглось, припоминая: — да, на стенных часах было уже восемь, когда я закончила разговор, потому что сначала говорил он, а потом я.
— Ну, уж тогда, — Алексей открыл рабочий блокнот, — имя приятеля, пожалуйста, назовите.
— Сейчас, и у меня в книжке есть его телефон.
Я прикинул: девица живет в Выхино, оттуда до Жуковки больше часа езды, час пятнадцать, скорее всего, — не получается с присутствием пасынка в доме. «Приятель», разумеется, свидетель мало надежный, впрочем, под этим названием понимают и людей не очень близких — разберемся с ним. Опять же, если подозревать пасынка с заранее заготовленным им алиби, то только в связке с убийством, а на убийство, пока, ничего не указывает.
Девица, тем временем, общаясь с Алексеем, говорит что-то о своем обучении на втором курсе актерской студии… тот разговор телефонный шел на предмет — куда-то ее на съемки пристроить…
Задерживать больше незачем, подписываю ей на выход пропуск.
— А ничего, герла, да, Дим?
— Даже очень ничего, давай, звони этому приятелю. А я насчет дактилоскопии прогуляюсь.
Наверняка, по факту у них всё готово, а официальное заключение писать всегда тянут и ленятся.
…Подтверждается — чай пьют и мне предлагают.
— Ничего не нашли интересного?
— Почти угадал. Чужих отпечатков не обнаружили, на наборной панели сейфа только отпечатки покойного.
— А чего я не угадал?
— Вон, на рабочем столе посмотри, надень монокуляр.
Там тот самый вырезанный кусок сейфа.
…Очень сильное увеличение требует привыкания…
Теперь в обзоре одна из номерных кнопок.
И помещается даже не вся… чистенькая такая.
Вспоминаю шифр — 1579.
Вот она — единичка.
Хорошо виден отпечаток, не знаю — какого именно пальца.
— Везде правый указательный, — отвечают мне.
Снова пара чистеньких кнопок попадает в обзор.
Теперь пятерка… а что я, собственно, должен увидеть?
Ладно, дальше.
Семь… ну и что?
Ха, есть кое-что — черное неровное пятнышко почти в середине, выпуклое, слегка.
Сообщаю про наблюдение.
— Следующую смотри.
Смотрю девятку…
Да, то же самое.
Так-так, пятна на двух последних цифрах шифра, на двух первых их нет.
И что из этого следует?..
А меня уже насмешливо спрашивают, обзывая Пинкертоном, «допёр или нет?»
Гады, у самих было время подумать, а мне не дают.
— В лабораторию надо отдать для химического анализа.
— А ты предположительно, без анализа?
— Пятна на двух последних кнопках шифра…
— Ну-ну?
Я, уже злясь, начал думать, куда их послать — «в болото» или немного дальше, но в голове крутанулось похожее что-то на шестеренки, и мысль, почти миновав сознание, сразу пошла с языка:
— Скорее всего — след от шариковой ручки. Паста слегка застывает у шарика, потом легче идет. На третьем-четвертом нажатии шарик сработал.
— Ну ты даешь, капитан, мы не так быстро додумались!
И еще кое-что приятное, но не в очень цензурной форме.
— Надо чтобы химики подтвердили.
— Передадим.
Возвращаюсь в Отдел по полупустым коридорам, некоторые сотрудники на сегодня отпросились или уже ушли.
Да, на столе в кабинете, я помню, были в канцелярском стаканчике какие-то ручки, но помочь они могут, только если там сохранился чей-то чужой отпечаток… однако человек, заботящийся чтоб не оставить отпечатков на сейфе, конечно, подумает и о карандаше.
Звонить вдове на предмет приберечь «канцелярию» все-таки надо.
Лешки в комнате нет — в курилке торчит, наверное.
А вот и он.
— Звонок проверил?
— Да, действительно был. Но есть обстоятельства.
— Давай.
— Разговор, она правильно сказала, состоялся где-то совсем близко к восьми. Но приятель этот, которому позвонили, удивился, что, как он выразился, не по его это теме. Чтобы совсем точно: разговор начал парень, но просто сказал — есть одна проблема, его подруга сейчас сама расскажет. И передал ей трубку.
— Проблема устроить ее на съемку?
— Да, в сериале. Только этот приятель хоть и работает на телевидении, там куча у них всяких подразделений…
— Не его профиль?
— Не его. Зато есть третий — их общий друг, который как раз там, где занимаются такими съемками, и хотя он там не главный, но босс. Зачем тогда, спрашивается, звонить ничего не решающему человеку?
— А чем закончился разговор?
— Ну вот тем, что он объяснил ей — обращаться надо к тому третьему человеку.
— И обратились?
— Не знаю. Тебе не кажется, что звонок специально сделан, чтобы отметиться?
— Думаю уже об этом, но не могу ответить — зачем.
— Черт его знает… а у тебя что по отпечаткам?
Я коротко рассказал.
Леша, присвистнув, начал раздумывать.
А я, сняв на звонок телефонную трубку, услышал, что вызывает полковник.
Как ему докладывать у меня сложилось вполне — и совсем без той осторожности, которую мы предварительно планировали с Алексеем: наоборот, выдам всё по полной программе, и пусть думает и дает указания по следственным действиям, в отношении его школьной подруги, в том числе.
С решимостью так и сделать, вхожу в кабинет и вижу… в темном платье вдову рядом с полковником, у обоих в руках чашки кофе.
— Садись, Митя. Это, Аллочка, один из лучших наших молодых офицеров. Ну, вы ведь знакомы уже?
— Знакомы. Что у вас нового, молодой человек?
Надо срочно менять сценарий.
Не могу сразу сообразить, что при ней говорить — о чем умолчать, поэтому отвечаю вопросом:
