Владимир Рыбин - Золотой капкан
- Кончай, начальник, пену гнать. Если падлу во мне видишь, чего позвал? Давай тогда разойдемся по-хорошему.
- Это я так, для ясности. Сегодня и уходи. Пойдешь по дороге на новый вахтовый участок. Километрах в трех найдешь носилки и кучу проволоки, брошенные Красавчиком и Мухомором. С собой в тайгу они это не потащат. Оттуда держи прямо на юг. Гляди внимательней, я думаю, быстро выследишь эту парочку, поскольку они идут туда же. Так и дуй за ними, пока не возьмут золото.
- Дай мне карту.
- Она тебе ни к чему. А вот компас дам.
Он вынул из стола белый кругляшок ученического компаса, положил на стол.
- Как пользоваться, умеешь?
- А чего, - самоуверенно заявил Хопер, хотя никогда раньше не имел дела с компасом. - Стрелка дорогу покажет.
- Стрелка показывает не дорогу, а север-юг. Вот этот конец всегда повернут на север. Тебе, стало быть, в другую сторону. Усек?
- Ладно, начальник, разберусь.
- Тогда давай.
Дубов вылил остатки водки в стаканы, протянул свой через стол чокнуться и залпом выпил.
Всю дорогу, пока шел к своему бараку, Хопер то лыбился, то хмурился. Надо же, такую глупость сморозить: разойдемся по-хорошему. По-хорошему-то уж не получится. После всего, что сказал, начальник не оставит его. Хоть пиши на Дуба исповедь, хоть не пиши, все равно ты - покойник. Один выход идти в тайгу и добыть это золото. Правда, и потом Дуб может сыграть в другую сторону. Зачем ему отдавать половину золота да еще вешать на себя заботу о заключенном Хрюкине? Не проще ли избавиться от него, слишком много знающего?
Он даже остановился и оглянулся, так огорошила эта мысль. Но, поразмыслив, решил, что время есть и он что-нибудь придумает. Можно, например, не все разом выкладывать Дубу, а спрятать часть золотишка и отдать потом, в обмен на свободу...
Давно столько дум сразу не наваливалось на Хопра. Может, с того самого времени, когда разбирался со своей кличкой. В воровской малине кликуха не последнее дело. А у него что было? С малых лет дразнили Хрюком, поскольку такая у него не дворянская фамилия, - и он дрался. Потом обозвали Хряком, и он снова дрался. Даже кто-то Харей окрестил. С таким клеймом в авторитеты не выйти, как ни рвись. И тогда он понял, что должен сам о себе позаботиться. Однажды услышал по телику звучное словцо "Хопер" и решил: то, что надо. Недешево ему это обошлось. Один стишок чего стоил: "Кто у бабы баксы спер? - Хрюкин - вылитый Хопер". Вернее, не сам стишок, а то, что стихоплет повторял его весь вечер, пока компания гуляла за его, Хрюкина, деньги. Однако, прилепилось.
С подельником он порешил сразу: Рыжий. Этот при слове "рыжевье", то есть "золото", балдеет. И терпелив, и хитер, что змей.
Рыжий ошивался в столовой - тоже сачковал от работы, - это Хопер знал. Он спрятал вещмешок со жратвой за поленницу, что была возле кухни, заглянул в столовую, увидев Рыжего, поманил его пальцем. Тот подошел, удивленно уставился на Хопра.
- Что, кум мучает?
- Почему?
- Ты не в себе как.
- Заметно?
- Спрашиваешь.
- Пойдем.
Они вышли из столовой, обогнули сруб и сели на дрова, закурили.
- Если бы тебе пообещали полный карман рыжевья, свалил бы отсюда? спросил Хопер.
- Гы-ы! - залыбился Рыжий.
- Пойдешь со мной?
- За рыжевьем? Пойду.
- Тогда слушай сюда.
Он наклонился к нему и начал рассказывать о Красавчике, который, думали, показуху лепил, а на самом деле говорил правду, и теперь свалил вместе с Мухомором, знающим тайгу.
- Два пуда Красавчик припрятал. Если подловить их, когда найдут золотишко... Доходит?
- А где их искать? - оживился Рыжий. - Тайга во-он какая.
- Я знаю где.
- Когда пойдем?
- Прямо сейчас... - Хопер встал, обошел поленницу, заглянул за нее. Сидор видишь?
- Чей это? - изумился Рыжий.
- Наш. Жратва на первое время. Дуй в барак, возьми что надо. Телогрейку не забудь.
- Жарко же.
Хопер зло уставился на него.
- Ты чего, на курорте? Тайга лопухов не любит...
Из-за сруба высунулась знакомая рожа, затем и весь он вышел, длинный, согнутый, с виноватой улыбкой, - мешковина, а не блатарь.
Хопер побелел.
- Паря? Подслушивал, гад?!
- Возьми меня, а? - заканючил Паря.
- Пош-шел!.. - взвился Рыжий.
- Я бывал в тайге. На охоту ходили...
- Ладно, - согласился Хопер, вспомнив слова Дуба о двух подельниках.
- Рыжевье с тобой дуванить не будем, самим мало! - заорал Рыжий.
- Глохни! - зашипел на него Хопер. - Там всем хватит.
Он оглянулся, подошел, посмотрел за угол: нет ли еще кого подслушивающего. От барака топали в столовую два ложкомойника, но они были далеко, слышать ничего не могли.
- Берите этот сидор и сваливайте. Выйдете на дорогу, что ведет к новой вахте, и по ней шагайте три километра. Там будет куча проволоки. Возле нее ждите меня.
- А ты?
- У меня дело есть. - Заулыбался и не утерпел, сказал: - Попробую ружьишком разжиться...
* * *
Рассвет был долог и холоден. В низине лежал туман, густой, как молоко. Кусты обвисли, отяжелев от росы, и ветки пихты были так мокры, словно ночь пролежали под дождем.
Проснувшись, Красюк увидел Сизова возле костра. Он отряхивал сучья и подкладывал их в костер. Наблюдая за ним, Красюк вспоминал ночное свое приключение: сон это или все было на самом деле? Наконец спросил:
- Чего это было ночью-то?
- Енотовидная собака, - ответил Сизов и кивнул куда-то в сторону.
Приподнявшись, Красюк увидел сначала след на примятой мокрой траве, затем разглядел возле костра серый комок убитого животного длиной с руку, с острой мордой и короткими лапами.
- Ловок, ничего не скажешь. И как ты ее углядел в темноте? восхищенно сказал Сизов. - Не деликатес, ну да с голодухи сойдет.
- Я? - удивился Красюк.
- А кто же? Понимаю, сама подошла. Ну да и ты не промахнулся, молодец. Ее ведь искал ночью-то?
Красюк промолчал. Ему было и смешно, и вроде даже как-то неловко.
Енотовидной собаки хватило ненадолго. Уже к вечеру от нее остался небольшой кусок, который Сизов, не обращая внимания на ворчание Красюка, отложил про запас...
И снова они шли, то взбираясь на сопки, то скатываясь с них в болотистые низины. Почти не разговаривали даже тогда, когда валились на траву, давая ногам короткий отдых. И снова ночевали у дымного костра, уставшие, опухшие от комаров и мошки.
К исходу следующего дня голод снова стал одолевать их. Лес был полон живности, но без ружья нечего было и надеяться добыть что-либо.
В небе кружили орлы, сытые, неторопливые: еды для них хватало. В одном месте орлов было несколько, они пролетали над кронами деревьев, высматривая добычу.
- Охотятся за кем-то, - сказал Красюк, останавливаясь.
Ему вдруг пришла в голову мысль поживиться за счет орлов. Выследить, когда они накроют жертву, и подбежать, отнять. И он принялся рассуждать о том, что выслеживают орлы кого-то крупного, иначе чего бы охотились стаей. А крупного зараз не сожрут, что-то да останется.
- В эту пору орлы птицами питаются, - пояснил Сизов.
- Значит, чего-то другого захотелось. Когда хочется, разве с порядками считаются?
Орлы снова скрылись в кронах деревьев. Но вот где-то в листве раздался резкий, как выстрел, орлиный клекот, и вся стая вскинулась, кругами пошла к земле. И тогда стало ясно, за кем так настойчиво охотились орлы. Это был заяц, молодой и неопытный. Он выскочил из травы и поскакал по голому склону сопки, слишком уверенный в своих быстрых ногах. Орлы закружились быстрее и вдруг резко, один за другим, ринулись вниз. Короткий шум, короткий вскрик, похожий на плач ребенка, судорожная возня в траве.
Красюк сорвался с места и побежал туда, где шевелился серый клубок. Орлы неохотно разлетелись, унося в когтях серо-бурые комки. А на том месте, где они только что бились, было пусто. Валялись птичьи перья, клочья шерсти, на траве алели пятна крови.
- Быстро работают, - вздохнул Красюк.
- Тайга беспощадна, - подтвердил Сизов.
После этого случая еще сильнее захотелось есть. Попробовали жевать молодые побеги сосенок, но от них во рту было как от канцелярского клея.
Тайга, в которую они углублялись, становилась все темнее. Лианы толщиной с ногу вползали по стволам лиственниц, свисали оттуда причудливо изогнутыми петлями, похожими на удавов. Петли лиан потоньше перекидывались со ствола на ствол, скрывая небо. На прогалинах была сухость летнего дня, а в чаще, на звериной тропе, стояла влажная прохлада, и камни у корней деревьев лоснились от сырости.
- Когда на этих лианах созреют ягоды, к ним слетятся птицы, сбегутся звери, - говорил Сизов, шагая впереди и не оглядываясь на Красюка. - Кишмиш вырастет...
- Пока он вырастет, мы ноги протянем.
- Иногда прошлогодний сохраняется. Надо поискать.
Он свернул в чащобу и скоро возвратился, держа в руках кисть ягод, похожих на усохший виноград. Они поделили эти ягоды, разжевывая, насладились неожиданным для тайги вкусом южного инжира. Принялись искать еще, но ничего не нашли.
