Эдгар Уоллес - У трех дубов
— Лужа на?.. — бормотал он про себя, когда возвращался с братом в гостиницу.
— Лекс, ты не должен никому говорить об этих ключах, даже мисс Темальтон.
— Хорошо, — согласился молодой человек, который собирался говорить с Молли о вещах более значимых для него и, как он надеялся, для нее тоже.
Глава 12
Придя в гостиницу, они встретили Боба Штейна, сидящего вместе с молодой девушкой в комнате Сократа.
— Мне не по себе, когда я думаю об этом, Молли.
По Штейну было видно, насколько он утратил душевное равновесие. Он передохнул и продолжал:
— Видит Бог, я хотел бы, чтобы вы были избавлены от этих переживаний.
«Он все больше и больше присваивает права на нее», — подумал входя Лексингтон.
Но девушка только рассмеялась.
— Это было необычайное переживание. Несмотря на весь его ужас, оно и меня не минуло.
— Удалось что-нибудь спасти?
— Ничего, — вмешался в разговор Сократ. — Огонь проделал основательную работу, и уцелел только флигель в конце сада.
— Как же это произошло?
— Воспламенился керосин, — кратко ответил Сократ.
— В гараже?
— Гараж разделил судьбу всех остальных построек. Но огонь возник в комнате нижнего этажа. Точнее, в кабинете, а еще точнее — в письменном столе с потайным ящиком, в котором Джон Мендель прятал автобиографические записки.
Штейн посмотрел на него.
— Вы считаете, что это поджог?
— Конечно.
— Но кто?
— Кто убил Джона Менделя? — прозвучал встречный вопрос. — Человек, который преднамеренно убивает другого, должен уничтожить и материалы, которые могут его выдать. Безразлично, погибнет ли при этом человек, который делает все возможное, чтобы выяснить обстоятельства смерти Джона Менделя.
Боб Штейн погрузился в молчание, пока девушка не покинула комнату.
— Вы арестовали Джефри? — спросил он.
— Почему вы считаете, что преступник — это Джефри?
— Потому что Джефри стоял за дверью в столовую, когда мы говорили о тайнике в столе. Потом он один из немногих людей в Англии, который имел основания ненавидеть Менделя, а тут вдруг представился редкий шанс погубить его.
Сократ задумчиво потер подбородок.
— Говорил ли когда-нибудь о нем Мендель? Он знал, что Джефри живет с ним по соседству?
— Он не знал, как и я, кем в действительности является этот человек. Хотя дружба Молли с ним не доставляла ему удовольствия, он, как и следовало, не вмешивался в это дело, вероятно, потому, что считал Джефри старым человеком.
— Запутанная история, — сказал, качая головой, Сократ. — И тем не менее я не могу отдать приказ о его аресте.
Штейн сидел в раздумье.
— Вам вчера вечером не показалось странным то, как он усиленно настаивал, чтобы Молли переночевала у него, и как обрадовался тому, что она будет ночевать в деревенской гостинице? — заметил он спустя некоторое время.
— Это также можно отнести и к вам, — заметил Сократ. — И какой же отсюда вывод?
— Что Джефри знал о будущем пожаре, жертвой которого должна была пасть усадьба «Фальдфрицен», и поэтому хотел удалить из этого дома девушку. Не забывайте, если верна наша теория, что Молли является его дочерью… Между прочим, где он был сегодня утром?
— Здесь его не было. Но он сопровождал Молли, когда она ходила за покупками.
— А почему он не пришел прошлой ночью? Он мог видеть пожар из своего дома.
Сократ снова засмеялся.
— Ваши основания для подозрений немного не корректны. Боб. С таким же правом можно спросить и вас, почему вы не пришли, ведь «Фальдфрицен» виден также и из окон вашего дома.
— Но я был там, — с торжеством заявил Боб Штейн. — Вскоре после того, как вы ушли в гостиницу, я пришел. Узнал от пожарных, что вы ушли, но не знал, что Молли находилась также в доме. Нет, по-моему, сеть улик настолько оплела Джефри, что, будь я на вашем месте, Сок, я бы окончательно стянул ее.
Сократ начал растирать подбородок. Это совсем не было признаком нерешительности его характера.
— Все это требует основательных размышлений, — уклончиво ответил он. — Вы придете на вскрытие трупа?
Боб Штейн молча кивнул.
— Погребение состоится после полудня. Бедный старый Джон. И такой странный конец. Кстати, не было ли у него еще одного дома? Вы должны знать об этом лучше, чем я.
— Что это вам пришло в голову? — удивился Штейн.
— Может, какой-нибудь земельный участок в Лондоне или где-нибудь еще в другом месте?
— Я не слышал ничего подобного, ведь Джон не любил распространяться о своих коммерческих делах. Меня он ни во что подобное не посвящал. Почему вы спрашиваете об этом?
— Потому что мне надо знать, где разместить Молли.
— Ах, я понимаю и тоже считаю, что она должна обязательно уехать отсюда. Так как ее отчим, по-моему, не владел никаким другим домом, я готов уехать в Лондон и предоставить ей «Принценгоф». К сожалению, она не хочет принять это предложение.
— Да, этого она не может принять, — рассудил Сократ.
— Однако почему бы вам всем не поселиться у меня? Если вы переедете, то и Молли согласится, Сок. И если ваше пребывание у меня затянется, я мог бы также пригласить к себе какую-нибудь старую даму…
— Да, в таком случае она, может быть, и согласится, — как бы одобрил его предложение Сократ. — Я поговорю с Молли. Вы очень расположены к этой девушке, Боб?
Этот вопрос лишил Штейна дара речи.
— Что… что вы хотите этим сказать? — спросил он, заикаясь.
— Вы хотите жениться на ней?
— Да. Я очень люблю ее.
— А что об этом думает она?
— Она не любит меня, — признался Штейн и переменил тему разговора.
Немножко позже к ним присоединилась Молли Темальтон и рассказала, что мистер Джефри ездил в магазин готового белья и в бюро по найму прислуги. Он ищет замену своему садовнику, которого уволил из-за беспробудного пьянства.
— Я знаю его, — заметил Штейн. — Ненадежный парень. До этого он работал у Менделя. Его зовут Гритт, Молли?
— Наверное, я не обратила внимания на его имя.
— Как мистер Джефри реагировал, когда узнал, с каким трудом вам удалось спастись из огня? — спросил Сократ.
— Ну, у него было совершенно расстроенное лицо, он полагал, что я нахожусь в гостинице. Он не ожидал, что я была во время пожара в доме.
— Так-так.
Затем Сократ уехал на станцию в Газлмер, чтобы встретиться с двумя чиновниками-криминалистами, которых Скотленд-Ярд отрядил в его распоряжение. Около пяти часов он возвратился в гостиницу. Моросил дождь, но он не нашел ни своего брата, ни Молли. Она была приглашена на чай в белую виллу, а верный Лексингтон сопровождал ее.
Сократ с удовольствием улыбнулся про себя, когда сообщил эту новость Бобу Штейну.
— Ваш брат, кажется, стал ночной бабочкой, Сок? — проворчал тот.
— Дневной и ночной бабочкой, — отрезал Сократ. — И туда, куда он летит… он всегда летит напрямик и без промедления.
— Я вовсе не хотел этим обидеть его, только хотел отметить некоторую чувствительность и восприимчивость Молли.
— Боб, вы — глупец, если в вашем возрасте полагаете… то есть, прилагаете столько усилий ради девушки. Если пятидесятилетний вступает в брак с двадцатидвухлетней, то между ними ляжет целое столетие, как только оба станут на десять лет старше.
Боб Штейн провел языком по высохшим губам.
— Вероятно, вы правы, Сок.
Он еще что-то хотел сказать по этому поводу, но вошедшая горничная помешала. Она сообщила, что садовник Гритт хочет поговорить с мистером Смитом и сообщить ему что-то важное.
— Проводите его сюда.
— Он не совсем в порядке, сэр, — колеблясь сказала горничная.
— Это значит, что он слегка на взводе? Делать нечего, ведите.
В комнату вошел сутулый человек с неприятным и хитрым выражением лица. Он остановился в дверях, держа свою фуражку в руках, и стоял там, пока Сократ не пригласил его сесть.
— Ну, Гритт, что у вас там?
— Сколько причитается за обнаружение убийцы? — Его хриплый голос выдавал, что он выпил несколько больше, чем требовалось для утоления жажды.
— В данном случае сумма не назначена; однако обычно каждый, кто предоставит ценную информацию, получает вознаграждение.
— Прекрасно, — прохрипел Гритт. — Я его должен получить, ибо знаю, кто совершил убийство.
— Вы знаете, кто убийца? — крикнул Штейн и в пылу какого-то непонятного азарта перегнулся к нему через стол.
— Конечно. Почему бы и нет?
— Кто? — с непоколебимым хладнокровием спросил Сократ.
— Мой хозяин, мистер Джефри. Я могу доказать это.
Если Гритт рассчитывал произвести сенсацию, то ожидания не разочаровали его. Штейн с открытым ртом опустился обратно на стул, и даже у Сократа заблестели глаза.
— Вы сможете доказать это? — мягко спросил он.
— Конечно, могу это сделать без всякого труда, — продолжал важничать Гритт. — Во всяком случае я знаю, что этому предшествовало и что он перед этим говорил. Это произошло после прихода молодой дамы. Я как раз в это время чистил обувь в сарае для садового инвентаря…
