Марина Серова - Фальшивый друг, настоящий враг
– Я на работе, да и вообще, я не пью, – не стала я делать исключений и вносить коррективы в собственные привычки, но, чтобы не охладить пыл Давида, примирительно добавила: – Не думаю, что этот факт ухудшит атмосферу нашего сви… э… нашей совместной трапезы. – Я слегка наклонилась над столом, приблизив к нему лицо.
Давид не сводил взгляда с моих губ и, казалось, уже совершенно забыл о том, что собирался озвучить заказ.
– Так наливать или нет? – с коротким покашливанием перебил наше взаимное созерцание официант.
– Нет, принеси нам по безалкогольному махито и… – Давид вопросительно посмотрел на меня: – Что вы закажете, Евгения?
– Даже не знаю, такая жара, – я жеманно повела плечиком и сняла пиджак, оставшись в одной шелковой блузке. Давид шумно сглотнул, но я, словно не замечая произведенного эффекта, невинным голосом продолжила: – Мне салатик «цезарь» и фруктовое ассорти, и… – я сделала паузу, лениво перелистнула несколько страниц меню, вздохнула с легким сожалением и добавила: – Пожалуй, все.
– Мне как всегда, – буркнул официанту Давид, настойчивым кивком головы поторапливая его удалиться, захлопнул меню, нетерпеливо отбросил его в сторону и сразу же накрыл мою руку своей горячей ладонью. – Со мной такого уже давно не было, – его шоколадно-карие глаза смотрели на меня с нескрываемой страстью.
– Что-то случилось? – озабоченно проворковала я, изо всех изображая непонимание.
– Случилось: я встретил вас и потерял голову, – свободной рукой он провел по своим волосам, немного взъерошив их. – Откуда вы?
– Из агентства по трудоустройству, – добросовестно ответила я.
– Я не о том, – поморщился он. – Откуда вы появились в моей жизни, и так внезапно, как будто испытание, искушение, наваждение?.. – Он сыпал поэтическими эпитетами, видимо, стараясь поразить меня.
– О-о… – протянула я, слегка покраснев. – Спасибо, но зачем вы все это мне говорите?!
– У меня нет времени… – Он осекся, тряхнул головой и заговорил еще быстрее: – То есть я не могу держать это в себе – вы поразили меня в самое сердце, я таю, как, – он защелкал пальцами, подбирая слово. – Таю, как мороженое, при виде вас, – радостно выпалил он, заметив неподалеку официантку с подносом, на котором красовались две аппетитные креманки с холодным лакомством.
– Давид?! – в смятении выдохнула я, не отнимая руки, и постаралась сделать так, чтобы мои щеки в этот миг зарделись еще сильнее. – Вы… я просто теряюсь, вы слишком торопитесь! Да и потом, Анжела Юрьевна уволит меня, если узнает, что вы говорите мне за ланчем такие вещи… – закончить фразу я не успела, сбитая с толку резким, каким-то металлическим и одновременно стеклянным звуком, хлопнувшим поблизости от нашего столика.
И Давид, и я в унисон вздрогнули и обернулись, правда, он – рассеянно, а я в первую очередь посмотрела на тот столик, где вела переговоры с клиентом Анжела, готовая в эту же секунду рвануть к ней и выполнить свои настоящие обязанности – ее телохранителя. Однако владелица ресторана, хоть и была явно так же напугана, как и мы, отношения к этому шуму не имела. Она оставила клиента и направлялась в нашу сторону, точнее, не к нам, а к той самой официантке с подносом, подсказавшей своею ношей окончание фразы Давиду.
По внешнему, очень несчастному виду девушки, у ног которой растекалась лужица стремительно таявшего мороженого, частично прикрытого подносом и осколками креманок, я без труда догадалась, что явилось причиной ее профессиональной оплошности. Девушка, судя по всему, неспроста проложила себе путь мимо нашего удаленного столика, а руки ее дрогнули как раз в тот момент, когда я пыталась вяло отбиться от словесных – пока что – атак Давида. Мой кавалер грубо и как-то очень по-свойски ухватил девушку за руку и, отведя официантку от нас с Анжелой, принялся ей что-то угрожающе шипеть сквозь зубы. Девушка и не пыталась огрызаться, она стояла, понурив голову, и даже не утирала капавшие из ее глаз слезы.
– Ох, Давид, Давид, – укоризненно покачала головой Анжела, наблюдая эту картину, – и что мне с тобой делать? Она хорошая официантка, а ты уже и тут успел! А я-то все голову ломала, по кому она с зимы сохнет? – пробормотала она с тяжелым вздохом. – Жень, самое время мне тебя предупредить, – она запнулась, подбирая слова.
– Не стоит, я все и так понимаю и, думаю, что понимаю правильно, – несколько пространно ответила я.
– Как знаешь! – делано-равнодушно пожала плечами Анжела и с некоторым раздражением в голосе, которое явно адресовалось мне, чуть громче произнесла, повернувшись к стойке бара, где кучковался остальной персонал: – Где Рая? Пусть уберет!
Я не торопилась посвящать Анжелу в свои планы, так как пока еще не успела ее достаточно хорошо изучить. Тем более что для усыпления бдительности Давида мне было на руку, чтобы реакция Лютаевой при виде нашего чуть более тесного, чем это принято на работе, общения была искренней. Несчастную официантку я мысленно пометила, как возможный источник информации. Если принять во внимание слова Анжелы и роман у Давида с этой девушкой длится с зимы, то этим отношениям исполнилось уже как минимум три месяца. За такой срок девушка могла кое-что выведать о жизни своего возлюбленного – и, кстати, именно сейчас, услышав нашу интимную беседу, в запале обиды выплеснуть эту информацию, пусть даже и из мстительных, истинно женских соображений.
Вскоре инцидент был исчерпан, и официантка, не будучи в силах подавить рыдания, скрылась где-то в подсобных помещениях ресторана. Давид вернулся за наш столик с мрачным взглядом. Беседа наша утратила игривый тон. Похоже, неловкая девушка всерьез испортила ему настроение.
– Невкусно? – невинно поинтересовалась я, бросая красноречивый взгляд на его тарелку и пытаясь разговорить Давида.
– А… что? – Он тряхнул головой и попытался сфокусировать на мне все еще рассеянный взгляд. – Да нет, как всегда… – Он отложил приборы, оставив на тарелке несколько кусочков аппетитно поджаренного на гриле мяса.
– Эта девушка, уронившая поднос, так расстроилась, бедняжка, – сочувственно пролепетала я.
– Эту девушку надо уволить, – жестко проговорил Давид.
– Но неужели из-за этого эпизода?.. Анжела не озвучила мне таких намерений, да и со всяким может случиться… тем более что и посетителей мало, – вступилась я за официантку, демонстрируя женскую солидарность.
– Анжела? Да что она возомнила о себе, она здесь не единоправная хозяйка! – взорвался Давид, но прокричал эти слова очень странно – шепотом, явно не желая, чтобы его слова долетели до слуха компаньонки по бизнесу. – Моего слова будет достаточно, чтобы она мгновенно лишилась работы, эта девка! – с нарастающим раздражением продолжил он. – Я не потерплю непрофессионализма в своем ресторане, – с пафосным апломбом закончил он.
– А разве вы не стремитесь продать свою долю? – с удивлением спросила я, смотря на него с откровенным восхищением в распахнутых глазах, чего он явно от меня ожидал.
– Стремлюсь, но, пока длятся эти проклятые три месяца, я могу все. – Он мрачно усмехнулся.
– Понятно, – уважительно протянула я и переключила свое внимание на салат. Правда, вид я приняла как можно более сосредоточенный, чтобы у моего кавалера сложилось впечатление, что я продолжаю обдумывать его слова. – Но зачем вам отсюда уходить? Это ведь такое красивое место, – после продолжительной паузы расстроенно протянула я, оглядывая окружавший нас антураж с явным одобрением.
– Просто пришла пора что-то поменять, двигаться дальше, я чувствую себя, как в болоте, и оно засасывает меня все сильнее, – туманно пояснил он. У меня сложилось впечатление, что фразу про болото он уже давно заучил и сейчас привычно применил это объяснение.
– А Анжела Юрьевна считает ресторан своим детищем, – вставила я.
– Да что она понимает в жизни! Я, может, и сам так думал, но все меняется – и люди, и мысли, – с философским видом произнес он.
– Конечно, конечно, – быстро вставила я, не желая злить его еще больше. – Просто вам это очень подходит – быть владельцем чего-то именно такого, грандиозного и… – я защелкала пальцами, подбирая нужное слово, – и очень красивого! Владелец ресторана… – восхищенно протянула я, словно смакуя это словосочетание.
– Остановитесь, Евгения, вы и так уже вскружили мне голову, – опять вернулся он к прежнему настрою, а я лишь загадочно улыбнулась в ответ.
Я прекрасно знала, к чему затеяла этот тягомотный флирт. Хотя бы одна причина уже четко вырисовалась: выяснить, отчего Давиду вдруг потребовалось продать свои акции, мне следовало как можно скорее, да и его невнятные угрозы в адрес Анжелы наводили на неприятные и вполне определенные подозрения.
Мы еще какое-то время мило беседовали о всяком-разном, пока нас не прервал телефонный звонок. Посмотрев на номер вызывающего абонента, Давид сильно помрачнел и, извинившись, выскочил из-за стола, видимо, не желая делать меня свидетельницей разговора. Я лишь успела разобрать, что он как-то заискивающе и испуганным тоном, без всяких предварительных приветствий зелепетал, что у него все на мази и вопрос скоро решится. Конечно, я немедленно почуяла запах неких важных сведений. Но не могла же я просто подойти и беззастенчиво вырвать трубку у него из рук, чтобы выяснить, перед кем это так лебезит мой еще секунду назад столь самоуверенный мачо. У меня даже ладони зачесались, до того захотелось поступить именно так, но следовало пойти традиционным шпионским путем. У меня в арсенале имелся широкий ассортимент всевозможных устройств, чтобы сделать чужие тайны максимально прозрачными для меня. Но для этого мне необходимо втереться к нему в доверие, а значит, следует продолжать демонстрировать умеренную благосклонность в ответ на ухаживания Давида. Если, конечно, не оправдаются мои надежды на официантку и интересующие меня сведения не всплывут раньше с ее помощью.
