Лариса Захарова - Браслет иранской бирюзы
Так и не дождавшись ответа, следователь спросил о другом:
— Если мы с Сиволодским не найдем браслета, вы сможете продать гарнитур некомплектным?
Александра Эдуардовна пожала плечами:
— Продать гарнитур я смогу, но в цене, конечно, много потеряю. Лучше продам машину. Я уже оговорила этот момент с Василием Васильевичем. Еще что-то наскребу. А вот с дачей не расстанусь.
Нет, не занималась Александра Эдуардовна розыгрышами и инсинуациями Но какой же ценой теперь достается ей этот богатый дом! И Быков неожиданно сказал:
— Сам недавно переезжая, знаю, как приходится соизмерять желания с возможностями. Но неужели ваш глубокий практицизм отступил перед местью женщины?
— Вы читаете в душах,— мрачна уронила Александра Эдуардовна.
«В доме бирюзы нет, как бы ни хотелось того адмиралу»,— подумал Быков.
— Хочу надеяться, Александра Эдуардовна, сегодня мы вернем вам ваш браслет.
— Ради бога,— глухо, без патетики сказала женщина.— Я никогда не делала долгов. Жила трудно, рано потеряла родителей, воспитывали меня две тетки, старые девы, учительницы, после развода с мужем тоже несколько лет тянулась из последних, во никогда не делала долгов... не зная, чем их гарантировать. Ради бога!
— Тогда за дело,— Быков решительно встал с кресла.— Вы сможете еще раз провести экскурсию по квартире, как это сделали утром?
— Конечно,— согласилась она с готовностью и позвала всех остальных.
Быков посмотрел на трюмо — раскрытый футляр от браслета все так же лежал на своем месте. Очень хорошо.
— Мы стояли вот так,— четко поясняла Александра Эдуардовна в прихожей.— Ты, Бертик, ушел — отойди. Теперь все идем в кухню.
— А когда вы прощались с Потаниным?
— Когда все ушли в кухню... Я задержалась и...
— Он мог после этого незаметно пересечь холл?
— Нет,— сказала Инна— Я бы увидела его. И Виктор был рядом,
— Хорошо,— кивнул Быков.— Идите все вместе на кухню. Вы, Александра Эдуардовна, впереди, я сзади... Все глядят вперед, верно? Теперь куда?
— Теперь обратно.
Быков попятился, вошел в кладовку рядом с кухней, прикрылся дверью, пропустил компанию и снова пристроился ей в хвост. Поймал тревожный взгляд Инны. Она уже догадывалась, как все было.
— Так... В столовую не заходили, там еще было не все готово, прямо прошли ко мне. Дверь моего кабинета первая. Потом в спальню к молодым. Потом в детскую.
Когда компания перемещалась по узкому и тесному для стольких людей коридорчику в комнату Инны и Виктора, Быков зашел в кабинет Александры Эдуардовны, взял футляр и пошел к выходу из квартиры.
— А теперь,— сказал Сиволодский,— Александра Эдуардовна, посмотрите на трюмо.
— Футляр...— она неподдельно растерялась.— Тут же был футляр...
— Он здесь,— Быков вытащил коробочку из кармана— Вот он. А теперь я попрошу всех вернуться в столовую.
Стол был уже чист, покрыт нарядной скатертью, посреди стояла Ваза с цветами — очень красивыми нежно-розовыми георгинами.
— Как я понимаю, вы тут в основном друзья старые, испытанные,— начал Быков.— Компания, можно сказать, сложившаяся. Общая. Все праздники вместе встречаете.
— Практически,— отозвался Майоров.
— Бываем друг у друга,— степенно кивнул Петухов.
Все были расстроены и обескуражены. Следственный эксперимент открыл то, что сознание отказывалось воспринимать.
— Тогда я попрошу всех вспомнить,— продолжал Быков,— у кого за последние два, два с половиной года в доме что-либо пропадало. Незаметно и бесследно.
— У нас не пропадало,— сухо отрезала Тронская.
— Книгу я где-то потерял,— произнес Петухов.— Хорошая вещь, «Мужчина и женщина» называется. Три тома. Немалых денег теперь стоит. А сейчас, без второго тома, попробуй сунься в букинистический — полцены не дадут. Жалко, второй том самый интересный. Все собирался почитать. Думал, вот сяду...
— Когда пропала книга?
— Да под тот Новый год. Или после него. В общем, зимой.
— Тот новогодний праздник, с которым совпала пропажа, встретили в вашем доме, Василий Васильевич?
— Да, в нашем. Потом — у Тронских, Мы ведь жребий обычно тянем... Традиция... Следующий будем встречать у Майоровых,
— Хорошо. Перечислите гостей.
— Все, кто здесь, только вот Виктора с Инной и Альберта Петровича не было. Тронские в полном составе. Майоровы без сына.
— Вы искали книгу, Василий Васильевич?
— Конечно. Тем более что у меня ее просили почитать,— как в воду канула! Стояла на видном месте. И вдруг — была и нету... Два тома стоят, третьего нет.
— Ни на кого не грешили?
— А на кого же?! — изумился Петухов.— Внука допрашивал. Думал, дружкам показать вынес. Но он парень серьезный. «Ты что,— говорит,— дед, теперь книжки из дома выносить нельзя. Про книжный бум не знаешь?» Я, конечно, знаю...
— Нет, наш Васятка,— подтвердила Аня,— парень аккуратный, Я всегда говорю: «Отец дурак, мать дура, в кого же ты такой умный...»
— Пропадало бесследно и у меня,— глухо сказал человек, о присутствии которого Быков почти забыл,— Валентин Зиновьев.— Очень болезненная пропажа. Я на даче хранил серебряный портсигар отца. Не очень ценный, но дорогой мне по воспоминаниям. Нашего производства, знаете, наверное, серийный — «Три богатыря».
— Откуда конкретно исчез портсигар? — Быков напрягся.— Из стола?
— Да, из письменного стола.
— При каких обстоятельствах?
— Лучше я расскажу,— вмешался в разговор Петухов.— Ты, Валя, не объяснишь толком. Наши дачи рядом — моя и Зиновьевых, что Вале от отца досталась. Прошлой осенью был грибной урожай. Народу было много, и я предложил, пусть молодежь ночует у Вали...
— Кто ночевал? Поименно!
— Люба и Андрей, Майорова Петра Николаевича дочь, внук Петуховых пришел из интереса...
Тронская вдруг сжала виски тонкими пальцами...
— Я все надеялась... Боже мой... Наш Андрей... Моя Люба...
— А ты все думала,— грубо оборвал жену Тронский,— кто спер у твоей сестрицы серьги... Теперь сообразила?! — Тронский зловеще приподнялся и навис над женой.— Первого выжила, мало, говорила, получает... Но ведь парень был порядочный, дочь нашу любил... А кого этот любит? Фрукты с рынка? «Фольксваген» свой? Ты когда-нибудь покупала зимой персики на полдник, а, Изабелла?
— Нет, нет, не может быть, не хочу верить, не верю...— шептала она,— нет... Поклеп, просто вы все ищете козла отпущения! Он не входил в квартиру! Клянусь вам!
— Ваш зять живет с вами? — Быков повернулся к Тронскому,— Ваш адрес?
— Нет! Да! — Тронский поднял руки, словно защищаясь.— Но он у нас не прописан!
Андрей Потанин .
Он остановил машину прямо у ее подъезда. Она запрокинула голову, взглянула; на свои окна, словно надеясь, что там кто-то ее ждет.
— Наверное, вы думаете,— сказала она, повернув к нему лицо,— что я приглашу вас на кофе? — Он только улыбнулся, показывая этим, что согласен на любой исход их встречи, и ее голос стал официально строг.— Этого не будет.— Она немного помолчала, взялась за ручку дверцы, произнесла многозначительно.— С вами еще придется разбираться,— и вышла из машины.— Да... Благодарю. Но я не беру взяток, а подарки принимаю только от близких.
Он онемел. В тишине легкий щелчок браслетного замочка прозвучал как выстрел.
Она взглянула на него, и в глазах ее он прочитал ничем не прикрытое презрение. Швырнув браслет, хлопнула дверцей и тотчас исчезла в подъезде, а он долго еще не мог включить скорость и нажать на акселератор. Что же это такое? Нет, что это такое?
Первое желание — догнать и набить морду! Изуродовать так, чтоб потом сидеть за нее, стерву, не жалко было! Даже руки затряслись... Кретинка...
Он, Андрей Потанин, работал экспедитором мебельного магазина, где директором была она, Ерохина Софья Григорьевна. Она стала директором полгода назад. Он же был фактически директором почти шесть лет. Два месяца ушли на то, чтобы из ее предшественника сделать послушную куклу. Всего лишь два месяца.
...Когда Андрей привел того директора к своему другу Володьке, никаких тайных мыслей у него, честно говоря, не было. Да и у Володьки тоже. Андрей хотел просто угодить начальству. У Сергея Степановича болело под ложечкой, а чтоб он в квалификации врача не сомневался, приврал: Володька хоть молодой, да талантливый и так далее. На деле же он толком-то и диагноз поставить тогда не смог. Порекомендовал директору сдать анализы и соблюдать диету и выпроводил его, сказав Андрею: «В человека не влезешь. Организм — дело темное». Полистал «Справочник практикующего врача», спросил:
— А шеф твой шибко поддает? Мне неудобно было задавать этот вопрос, все-таки человек с положением...
Андрей вспомнил: бывает, что и в кабинете стол накрывается, всяких нужных людей встречать. Пьет без закуски, конечно. Андрей раза два отвозил Сергея Степановича домой и до квартиры помогал добраться, поэтому ответил твердо:
