Алексей Макеев - Надежней кляпа только пуля
— Ты куда? — с трудом переводя дух, удивленно спросил он.
— Похоже, мой подопечный пустил пузыри. Надо бы вытащить. Вроде пяти минут еще не прошло, вода здесь холодная, так что еще есть шанс привести его в чувство.
— Ты что, с ума сошел? — Стас выразительно постучал себя по голове крепко сжатым кулаком. — Если он зацепился, то где гарантия, что не зацепишься и ты? Не пущу! На хрен нужно из-за какого-то отморозка жизнью рисковать?! Тоже мне, филантроп выискался.
— Ладно, теперь уже действительно поздно. — Гуров махнул рукой и начал неспешно одеваться. — Своего-то догнал? Ну и хорошо. Думаю, его показаний будет достаточно.
— Гм-гм… — при последних словах Гурова Крячко с непонятным смущением довольно сильно закашлялся. — Э-э-э… Понимаешь, Лева, мой-то тоже сейчас скорее всего дает показания чертям в дежурной части пекла.
— Что-о?! — Гуров замер, в упор глядя на своего приятеля. — Ты его что, завалил? Ну, вот что тут будешь делать?! Как всегда: на ровном месте — да мордой об асфальт! Сколько раз тебе говорил: по ногам, по ногам надо стрелять, Робин Гуд хренов…
— Да я по ногам-то и стрелял! — не на шутку вспылил Крячко. — Только не говори мне еще, что не надо было целиться в пятки, поскольку туда его бандитское сердце провалилось… Он по мне первый открыл огонь. Я ранил его в бедро, предложил сдаться. Гляжу, а он весь зеленый, кровища из ноги хлещет — видимо, пуля перебила бедренную артерию. Он, видимо, понял, что дело его табак, и сам себе из пистолета в голову — бац! — и хана. А ты как всегда всех собак на меня спешишь повесить.
— Да… Дела. Вдобавок ко всему еще и машина сгорела. Теперь отпечатков ее шин не взять при всем желании, — поправив пиджак, Гуров сунул пистолет в кобуру. — Хреново! Считай, мы топчемся все на том же месте, где топтались еще утром.
— Ну, это ты зря! — Крячко несогласно покрутил головой. — Мы уже достаточно хорошо знаем обстоятельства исчезновения мальчика, есть подозреваемые, есть…
— Да ни черта у нас нет! — Гуров недовольно отмахнулся и направился к дороге. — Где может находиться похищенный — мы не знаем, кто именно его похитил — не знаем, нам пока что неясны даже мотивы похищения. И хреновее всего то, что в результате наших не совсем удачных действий отправились в мир иной двое реальных, а не виртуальных подозреваемых. А вдруг мальчик действительно похищен ими? Как теперь узнать — где они его спрятали? Если они его заперли связанным, с заклеенным ртом в каком-нибудь заброшенном гараже, то, считай, нам его не найти!
— Ну что ж мне теперь, лезть в воду за утопленником и начинать делать ему искусственное дыхание? — угрюмо буркнул Станислав.
— Ага, рот в рот… — усмехнулся Лев. — Надо будет сейчас же вызвать сюда опергруппу из ближайшего райотдела, пусть займутся этими новопреставленными. Кстати, пусть Ниночка посмотрит на этого самострельщика. Вдруг опознает?
Несмотря на свою «кисейность», Ниночка оказалась барышней с довольно крепким характером и согласилась взглянуть на труп бандита. Тот лежал навзничь в уже загустевшей луже крови. Его лицо было искажено предсмертной судорогой, но девушка его сразу же уверенно опознала:
— Да, это один из тех двоих, — кивнула она. — Он первый выскочил из машины и схватил меня. На его руке я заметила татуировку — змея, обвивающая меч или кинжал… Точно уже не помню.
Неспешно занимающийся своими исследованиями криминалист носком ботинка перевернул правую руку бандита, и Гуров на тыльной стороне ладони увидел татуировку, о которой только что сказала Ниночка.
— Теперь, Нина, вам нужно будет написать свидетельские показания, — известил Лев, провожая ее к машине. — Потом мы вас довезем до дома. Кстати, а вы после того нападения с заявлением в милицию обращались?
— Сначала хотела написать, а потом… Вы не обижайтесь, Лев Иванович, но я не была уверена, что их кто-то будет искать. Что попусту тратить время — и свое, и чужое?
— Лев, созвонился я с Петром, он в печали, — увидев Гурова, сообщил Станислав. — Его выражений, адресованных нам, повторять не буду — они не для нежных женских ушей. Опергруппа и катафалк сюда уже выехали. Нам дана команда немедленно ехать в управление, лицезреть нас Орлов хочет лично. Криминалисту велено оставаться здесь. Вернется позже, с опергруппой или катафалком.
Глава 5
Орлов встретил краткий, суховатый доклад Гурова довольно прохладно. Некоторое время помолчав, он хмуро резюмировал:
— Результаты на уровне полного пшика. День, считай, прошел впустую. Осталось всего два дня.
— Еще не вечер! — Стас попытался выдать эту сентенцию как можно бодрее, но получилось уныло.
— Да где ж не вечер? Солнце уже приближается к закату… Скоро он уже, скоро. Дальше что думаете делать? — Взглядом Великого Инквизитора Орлов воззрился в сторону стоически сдержанного Льва.
— Сейчас нужно будет попытаться найти место жительства некоего Алексея Дергачева. Думаю, нелишне будет посетить и бывшего физкультурника пансионата. Вдруг он вспомнит ту, что специально заразила его венерической болезнью? А найдя ее, мы могли бы узнать, кто заказчик этого бактериологического секс-теракта — сам Дергачев или кто-то другой. Полагаю, на сегодня этого хватит выше крыши. А завтра с утра…
Его перебил звонок телефона. Петр молча выслушал собеседника и, положив трубку, сообщил:
— Звонили наши полиглоты. Удалось найти кое-какую информацию о нашем Кулькоффе. В Интернет-версии одной из американских газет нашли заметку о предстоящем разводе Майкла Кулькоффа с его второй женой. Пока это все.
— Негусто… — разочарованно вздохнул Гуров. — Вроде и богач, а что-то мало о нем пишут. Так вот, завтра с утра займемся нашими сегодняшними усопшими. Надеюсь, их отпечатки пальцев в картотеке есть. Возможно, что-то с этого конца прояснится. Попробуем поискать по картотеке тех, кто уже засветился на похищениях людей в составе банд. Так что может быть…
— Ох, не люблю я этих слов «может быть»! — Петр достал сигарету и закурил. — Может — быть, а может — и не быть… У нас результат должен быть вне зависимости от всяких там «может». Ладно, занимайтесь, буду ждать известий.
Выйдя от Орлова, приятели после недолгих дебатов распределили намеченные адреса. Стас настоял, чтобы поиск, как он выразился, «логова» Дергачева выпал ему. Гуров, не страдавший избытком привередливости, согласился съездить к бывшему физкультурнику пансионата.
Адрес физкультурника, который по паспорту именовался Саниным Валерием Игоревичем, Лев взял из его личного дела в пансионате. Сев в кабину своего «Пежо», с самого утра застоявшегося на служебной парковке, Гуров влился в традиционно плотный поток автотранспорта и, лавируя между «шумахерами» и «чайниками», направился в сторону Садового кольца. Проехав с полкилометра по кольцу, он свернул в сторону Химок.
Минут через сорок он поднимался по лестнице девятиэтажки с довольно ухоженным, чистеньким подъездом. Скорее всего здесь заправляла общественными делами какая-нибудь бойкая тетка, типично российская «бой-баба», которая, кипя избытком праведной энергии, мобилизовывала соседей на благие дела по наведению чистоты и порядка. Найдя нужную дверь, Гуров нажал кнопку звонка. Вскоре в квартире послышались шаги, и на пороге Лев увидел парня крепкого сложения лет двадцати семи с короткой стрижкой, но при всем том чем-то похожего на типичного Иванушку-дурачка из русской народной сказки.
Представившись и пройдя в квартиру, Гуров профессиональным, оценивающим взглядом быстро окинул обстановку. Скорее всего хозяин не миллионерствовал, однако и нельзя было сказать, что он испытывал нужду. Мебель, вещи и все прочее, что находилось в квартире, носило отпечаток некоторой аскетичности. Чувствовалось, что их уже очень давно не касалась женская рука. В углу на столике работал большой импортный телевизор. Шла какая-то информационно-аналитическая передача. С экрана выступал известный экономист, вещая о грядущих позитивных переменах в экономике.
— Увлекаетесь экономикой и политикой? — поинтересовался Гуров, кивнув в сторону телевизора.
— Да ничего, послушать можно… — Санин чуть смущенно улыбнулся. — Сериалы терпеть не могу, всякие ток-шоу — отстой, боевики уже приелись… Вот и смотрю что-нибудь информационное.
— Вы живете один? — усаживаясь в кресло, спросил Гуров.
— Да… С прошлого года остался совсем один… Мамы нет уже давно, мы здесь с отцом хозяйничали. Он сильно болел, а потом и вовсе слег — инсульт. Лет пять я ухаживал за ним. Я как раз в это время учился в университете на последнем курсе спортфака, хотел даже учебу бросать, но отец не позволил. Сказал, что никогда себе не простит, если я брошу вуз. После учебы устроился физруком в школу. Можно было найти работу и более денежную, но отцу стало хуже, и мне нужно было часто отлучаться. А тут все было рядом — школа в сотне метров от нашего дома. Правда, чтобы свести концы с концами, пришлось «бомбить» на отцовской «четверке». Года два назад мне просто чудом удалось устроиться в пансионат с этнографическим уклоном. Платили там!.. Но в конце этой весны я вылетел с работы… Вы ведь пришли именно из-за этой истории? — неожиданно спросил он.
