Лариса Светличная - Неудачная дача
Запах еды выманил ее из-под дивана, и она осторожно приблизилась к столу. За свою жизнь кошка четко усвоила, что если ласково потереться о ноги сидящих и помурлыкать, то добрые люди обязательно поделятся и бросят ей со стола самый вкусный кусочек. Но не на это раз. Не успела Милка подойти к столу, с вожделением подняв мордочку к вкусно пахнущей, но недосягаемой еде, как Анюта зашипела «Фу, какая мерзкая тварь» и пнула кошку. Замаху Анютиной ноги помешали длинные юбки, и кошке было не столько больно, сколько обидно.
И вот Настя с Милкой обе смотрят на Анюту с непередаваемым одинаковым, что у ребенка, что у кошки выражением, Анюта продолжает жевать что-то вкусное, нанизанное на серебряную вилку, с ухмылкой глядя по сторонам. Ну и гости! Не могли поесть где-нибудь под кустом? Нет, подавай им комфорт. Способная все-таки девушка, эта Анюта. За неполные пять минут умудрилась обидеть двух самых беззащитных существ в этом доме. Зря она это сделала.
— Настенька, дай, пожалуйста, на минутку свой плакат, — сладким голосом попросила я, забирая у девочки плакат и карандаш.
— Зачем тебе…, - начала было Настя, но я ее не слушала.
Подошла к столу и дернула в сторону расстеленную белоснежную скатерть. Вся еда вместе с хрусталем, серебром и фарфором полетела на пол. Потом я аккуратно положила на стол плакат и старательно нарисовала на лбу у плакатной Анюты жирный крест. Полюбовалась делом рук своих, красиво получилось. Теперь пришла очередь Наполеона, Жозефины-Анюты и лакея открыть рот от удивления.
— Это что? — спросила из-за моей спины Настя, тыча пальчиком в крест.
— Автограф! — улыбаясь, ответила я.
— Чей?
— Анюты.
— Но это же крест!
— Правильно. Крест вместо подписи от выпускницы Оксфорда и МГУ. Она и этого не может нарисовать, пришлось помочь. Забирай, Настя, свой плакат. Отнеси в школу, похвастайся.
Лицо Анюты надувалось и краснело от гнева, а Феликс Филиппович неожиданно сказал:
— Ты мне нравишься!
— Не выйдет, — покачала я головой. — Мы с вами выбираем себе объекты для любви моложе нас самих.
— Что тут у вас случилось?
На лестнице, ведущей со второго этажа, стояли Антон и Степан. Они, видимо, услышали звон посуды, которую я свалила со стола, и пришли посмотреть. Не очень-то спешили.
— Еще не случилось! Сейчас случится! Я эту тварь убью! — вскочила Анюта со стула.
Я удобнее перехватила в руке хохломскую скалку. Ну, что ж, жаль портить красивое личико залетной дивы, а придется. Никакого чувства самосохранения у людей нет. Я всегда веду себя спокойно, никого не трогаю, ну чего все ко мне лезут?
Мне на помощь неожиданно пришла Елена:
— Ты бы заткнулась, дура неграмотная, даже крест вместо подписи не в состоянии поставить, а туда же — спорить с докторами наук.
— Какими докторами? Мне врач не нужен! Он сейчас ей понадобится! — взвизгнула Анюта, и я поняла, что сделала доброе дело, когда помогла ей нарисовать крест. Сама бы она точно не справилась. Ума бы не хватило.
— Можно я тоже подерусь? — спросила Настя, подергав за руку старшую сестру.
Анюта, поняв, что численный перевес не на ее стороне, замерла, и тут вмешался Феликс Филиппович:
— Тузик, взять!
Мы не поняли, кого именно взять, а Тузик понял и схватил Анюту, она вяло отбивалась, так, для вида.
— Драки не будет? — расстроился Степан. — Люблю смотреть, как красивые девушки дерутся…
И часто ему приходится на это смотреть? Ну, может еще увидит, и даже сегодня.
Среди всего происходящего моя кошка осознала, что счастье есть. Скатерть и остатки посуды не смогли скрыть от нее остатки великолепной еды, которая вся оказалась на полу в распоряжении кошки. Хоть бы не объелась от жадности, а то лечи ее потом.
— Ну, а теперь давайте поговорим и проясним некоторые не вполне ясные моменты, — начала я. В конце концов, я преподаватель вуза, или где? Всех собрать в кучу и построить — это я умею. На Елену как хозяйку дома надежды нет — она влюбленными глазами сверлит богатого мужика, который Наполеон. Настя еще маленькая. Парни, которым Никита уже шепотом успел сообщить, что за гости к нам пожаловали, рассматривают раскрасавицу Анюту. Она хоть внешне и хуже Елены, зато богатая.
— И что же ты хочешь узнать? — улыбнулся мне Наполеон.
— Многое. Но лично к вам у меня всего три вопроса. Если позволите.
— Позволяю.
— Благодарствую. Итак, во-первых, как я поняла, где-то здесь недалеко проходит бал-маскарад для узкого круга приглашенных. С какой целью он проводится?
— Помилуйте, барышня, какая там цель! — улыбка Феликса Филипповича стала просто оскалом, выставившим напоказ искусство дорогих стоматологов.
Я также улыбнулась в ответ, и зубы-то у меня свои:
— Вы не ответили.
— Да, костюмированная вечеринка. Только она далеко отсюда проходит, сказал же, что мы заблудились. Там и декорации Кремля построены. Вечеринка посвящена захвату Наполеоном Москвы. Тут и пожары очень вовремя случились. Если бы не заблудились, то вообще бы все прошло просто замечательно.
Я чуть не присвистнула. Если вся остальная тусовка такая же, как эти двое, то им не надо было строить на пожаре декорации Кремля — могли бы и настоящий Кремль поджечь и ничего бы им за это не было, еще бы и помогли керосинчиком полить.
— Поняла, спасибо. Второй вопрос. Вы можете связаться с кем-нибудь и попросить забрать всех отсюда?
— Еще не знаю, — Феликс Филиппович хитро на меня посмотрел.
Я ждала. Парни не сводили глаз с Анюты. Анюта злобно глядела на меня, но молчала, может быть потому, что ее держал Тузик. Елена встала так, чтоб ее фигура смотрелась с наилучшего ракурса. Настя почему-то улыбалась.
Кошка потащила под диван окорок, но никто не нее не смотрел.
Видимо, чтобы вся честная компания была в сборе, или потому, что закончилась водка, к нам пришел Данилыч. В меру трезвый и испуганный.
— Э… Здравствуй, Наполеон! И ты, королева, не болей. И ты, мужик, тоже, не знаю, как там тебя величать, только отпусти даму, — удивился Данилыч, увидев странную незнакомую компанию, но вежливость проявил. Ну, так мы Оксфорды не оканчивали, и здороваться умеем, и крестики рисовать.
— Ты, гад, водку куда дел? — чуть ли не хором заорали парни.
— Известное дело куда. Выпил, — сразу признался Данилыч.
— Прибьем! — со всей возможной серьезностью пообещали парни.
— Давайте потом! — взмолился Данилыч. — Я к вам вот чего пришел — скоро весь поселок сгорит! Со всех сторон огонь подступает. Надо что-то делать.
Дыма действительно стало больше, или это просто совсем стемнело. Если мы тут все сгорим, то это плохо.
— Есть пруд с водой на краю поселка, есть лопаты и ведра. Мужики на той неделе по периметру землю пропахали и канавы проверили. С нашей стороны поселка даже травы нет — вся скошена, — по-хозяйски оповестила Елена.
— Надо просто пойти и все еще раз проверить, и водой полить, — добавила Настя.
Сразу видно — пожары тут не впервые, даже юные девицы осведомлены, что и как надо делать.
— Идемте! — Данилыч замер в дверях.
— А без вариантов, — нерадостно заметил Степан. — Или что-то сейчас сделаем, или сгорим.
Оценив мудрую мысль, парни потянулись к выходу.
— Я с вами! — Наполеон гордо напялил свою шляпу. — Тузик, за мной.
— И я тоже! — подскочила Настя.
— Настя, назад! — схватила ее Елена. — Ты остаешься дома.
— Елена, оставайся с Настей, — сказала я, направляясь к двери. — Полейте водой снаружи стены дома на всякий случай.
— Но как же…
— Я сама покажу всем, где ведра и лопаты, я знаю. Не первый раз на твоей даче, забыла?
Елена остановилась, видно было, что идти ей никуда не хотелось.
— Топай-топай! — подбодрила меня Анюта. — Может, сгоришь где-нибудь.
— Может сгорю, — не стала я спорить.
— Я за ней присмотрю, за этой крашеной куклой, — тихо пообещала мне Елена.
На улице было страшно. Реально так страшно. Где-то далеко полыхали в черном небе багровые полосы, и что-то (жизненный опыт, наверное, и вера в собственную несчастливую звезду) мне подсказывало, что они приблизятся к нам раньше, чем наступит утро. Похоже, наличие убийцы в доме — наименьшая из наших проблем.
Данилыч привел нас к пруду, а по дороге мы забрали из сарая запас ведер и лопат. Наполеон пребывал в возбужденном состоянии, он один бы доволен происходящим. Во что деньги с людьми делают, люди начинают думать, что они в огне не горят и в воде не тонут. Наивные. Даже такие умные, как этот Наполеон, а все равно наивные. Жарко ему в своем прикиде, но не снял. Марку держит. Даже шапка тяжелая на голове. Хоть сейчас в бой. Но он и шел вдоль поселка как по развалинам горящей Москвы.
Парни шли следом, а я замыкала строй, тоже волоча ведро с лопатой. Никто мне не стал делать скидку на пол, возраст и субтильную комплекцию. Ну да я и не жалуюсь, сама бы с удовольствием копала и поливала поселок по периметру, лишь бы тут не сгореть.
