Жан-Пьер Конти - Прощай, cестра
— Клиент был у меня утром, около половины одиннадцатого, а я отнес ему марки в отель около полудня.
— Ну, так. Теперь мне ясно, почему вы все записали на клочке бумаги. Счет вы не выставили. Но мне нужна только фамилия клиента. Даю вам слово, что ни одна душа не узнает, каким образом я его раздобыл.
— Этого клиента, — оправдывался Кастелли, — я вижу раза два в год. Останавливается он неподалеку, знаете, в том большом отеле на углу Сорок шестой стрит и Медисон Лвсню. Как же его… ах да, «Карлтон».
— «Риц-Карлтон», — уточнил довольный Перси. — А клиент? Как зовут клиента?
— Очень английская фамилия… минутку… вроде бы…
Тут женщина сделала резкий жест, и Кастелли запнулся.
— Но меня вам нечего бояться, — уверял Перси, — если все дело мы уладим между собой…
— А вы мне подарите тот листок бумаги, — с хитрой усмешкой сказал торговец. — Услуга за услугу.
Перси сделал вид, что глубоко задумался.
— Вы дадите мне листок, а я вам — фамилию, — предложил Кастелли. — Из рук в руки. Думаю, это честно.
Для проформы Перси еще немного поломался. Уступи он слишком быстро, это могло бы заставить хозяев задуматься о наличии фотокопий.
— Вы даете слово? — настаивал он.
— Даю, — торговец протянул ему руку.
Перси протянул треугольный листок, который собеседник торопливо схватил. Но детектив его не отпускал.
— Вначале фамилию.
— Каннингэм… Эрвин Каннингэм… Нет, — Эдвин Каннингэм.
Перси вручил обрывок бумаги хозяину магазина, который тут же сжег его, достав зажигалку. Уходя, детектив-любитель услышал сварливый голос миссис Кастелли, твердившей:
— Ты что, с ума сошел? Зачем ты сказал ему фамилию?
— Слушай, дорогая, — защищался продавец, — этот счет ты написала собственноручно. Отрицать это мы не смогли бы. С таким документом мы бы влипли с налоговым ведомством. Они бы нам показали!
— Но у него наверняка есть фотокопии.
— Для суда фотокопия — не доказательство. Так же как магнитофонная лента — их можно подделать как угодно. Так или иначе, этот парень — не налоговый инспектор, иначе потребовал бы расчетные книги. А он занимается совершенно иными вещами. Не в его интересах впутывать нас.
По-своему Кастелли был совершенно прав.
Не поскупившись на чаевые посыльным в отеле, Перси без труда раздобыл адрес Эдвина Каннингэма. Один-два раза в год тот ненадолго останавливался в «Риц-Карлтоне», всегда звонил, чтобы забронировать номер и просил подтвердить заказ по телефону. Именно поэтому Перси так легко заполучил номер телефона в Джексонвилле.
В телефонной книге Джексонвилла Перси без труда нашел фамилию Эдвина Каннингэма. И неважно, был он Стирлингом или нет, наконец-то у него в руках было нечто конкретное — Каннингэм явно был звеном в цепи преступления.
Бен Хехт обнаружил в своей конторе новое письмо, подписанное Сиднеем Джерми:
«Я нашел нашего Стирлинга. Уже знаю его настоящее имя и адрес. Сообщу их вам лично при нашей ближайшей встрече. Прошу сохранить все в тайне до момента ареста. Сегодня вылетаю во Флориду. Прошу срочно перевести на адрес бюро обслуживания еще один аванс в размере двухсот долларов. Счета перешлю почтой. Успеха. Сидней Джерми».
Адвокат показал письмо Гарри, который с облегчением на душе ощутил, как призрак электрического стула отдаляется от него.
ГЛАВА XII
Было десять минут шестого, но солнце еще светило вовсю. Дом Каннингэма представлял собой невероятно роскошное бунгало, состоявшее из алюминиевых и стеклянных панелей, местами украшенных дорогим деревом. Резиденцию окружал экзотический сад.
Перси расплатился с таксистом и решительно зашагал через сад. У въезда в гараж стояла какая-то страшная колымага, странно контрастировавшая с роскошью резиденции.
После нескольких минут нерешительного ожидания детектив заметил, как из дома выходят две толстые негритянки, очевидно, уборщицы. Сев в машину, они с диким шумом уехали, не обращая внимания на торопливо спрятавшегося Перси. В руке у него была тощая папка с пижамой и зубной щеткой. Обойдя дом вокруг, он никого не заметил.
Дом был спланирован на двух уровнях, в соответствии с профилем участка. Одна из стен полностью состояла из стекла. Широко раздвинутые шторы открывали вид на обширный и комфортабельный салон, весь в коже и красном дереве. В салоне не было ни души. Каннингэм, должно быть, жил один, это соответствовало образу убийцы, воссозданному Сиднеем: безумно богатый маньяк, питающийся вне дома и отсылающий на ночь слуг.
По соседству видны были несколько фигур, занятых работами в садах, что несколько беспокоило Перси. Он стал прикидывать, позвонить ли Каннингэму с просьбой о встрече, или заявиться к нему внезапно.
Уже собираясь удалиться, на широкой аллее он увидел большой «крайслер», направлявшийся к гаражу.
«Тем хуже, ловушка захлопнулась. Вперед!» — подумал Перси и с приторнейшей улыбкой двинулся в сторону автомобиля. Потом снял шляпу, подражая манерам коммивояжера. Водитель, толстый, потасканный человечек с лягушачьим ртом и щеками бульдога, недоверчиво его разглядывал.
— Добрый день, мистер Каннингэм, — начал детектив доверительным тоном коммерсанта, умевшего выбрать верный тон с собеседником.
Толстяк сделал ему знак уйти с дороги и подъехал вплотную. В этот момент двери гаража автоматически открылись.
Перси со шляпой в руке ждал, пока прибывший не поставит машину.
— Что вам угодно? — жестким тоном спросил Каннингэм.
Его обманула и успокоила услужливая поза Перси — первоначальное беспокойство исчезло.
— Хочу предложить вам выгодную сделку, мистер Каннингэм, — вежливо произнес Перси.
— Меня это не интересует!
— Это касается почтовых марок.
— Не интересует! — повторил толстяк.
Добыв из кармана маленький йельский ключ, он вставил его в замок, помещенный в середине округлой ручки на дверях дорогого дерева.
— У меня есть нечто уникальное, мистер Каннингэм, — вновь начал Перси с вежливой настойчивостью опытного коммерсанта. При этом довольно нахально он шагнул на порог, так что хозяин не мог захлопнуть двери у него перед носом.
— Предлагаю «Занзибар 1908 года» всего за пять тысяч долларов, — продолжал Перси все тем же вежливым и настойчивым голосом, которым начал беседу.
Его собеседник чуть заметно вздрогнул.
— Кто дал вам мой адрес? — нетерпеливо спросил он.
— Хозяин магазина марок на Манхеттене.
Каннингэм казался ошеломленным, он внимательно уставился на Перси, прикидывая, может ли этот упрямый тип в самом деле быть торговцем почтовыми марками. Перси же был уверен в одном — Каннингэм, безусловно, был Стирлингом. Описание Гарри Уэста оказалось удивительно точным, ошибиться было невозможно. Он нашел убийцу.
Подумав несколько секунд, Каннингэм недовольно отступил с прохода и сказал:
— Ну, посмотрим, как все это выглядит.
Но голос не прозвучал так снисходительно, как ему хотелось.
В холле роскошного бунгало красовались снимки нефтяных вышек.
«И в самом деле, — подумал детектив, — золото ему не падает с неба, оно бьет из-под земли!» Он был просто подавлен коллекцией полотен больших мастеров, бронзы, скульптур из мрамора и слоновой кости, которыми было заставлено все вокруг.
— Прошу поторопиться, — повелительным тоном сказал хозяин. — Мне пора принять душ.
Но вначале он приготовил виски со льдом, достав бутылку из укрытого в стене бара с холодильником.
— Вы выпьете?
— Нет, спасибо — поблагодарил Перси.
Он был так взволнован, что весь дрожал. Хозяин это заметил.
— Вам холодно? — спросил он. — Я выключу кондиционер.
Сказал он это так, словно от Перси шел арктический холод. Правда, Каннингэм не имел понятия о реальной температуре воздуха — его контора, автомобиль и резиденция были полностью кондиционированы.
Чтобы оказать любезность Перси, он встал, повернул ручку кондиционера и сел снова. Жестом предложил молодому человек сделать то же самое. Потом отхлебнул солидный глоток виски, поднялся, снял пиджак, открыл скрытый за панелями красного дерева шкаф и повесил одежду на вешалку. У Перси был случай увидеть в шкафу непромокаемый плащ, из кармана которого свисал голубой шарфик в горошек. Судя по всему, у Каннингэма было слабое горло…
Отпив еще глоток, он зашелся в бесконечном приступе кашля. У Перси было время изучить портрет, висевший над комодом китайского лака, и изображавший сильно декольтированную блондинку. Можно было догадаться, что это творение модного художника. Та же женщина, с тем же лицом, хоть и не такая свежая и еще более полная, были запечатлены на бесчисленных снимках, висевших на стенах. Была она там и в купальном костюме, рядом с хозяином дома, лет на двадцать моложе нынешнего. На столике стояла фотография в рамке эбенового дерева, изображавшая ту же женщину, постаревшую и исхудавшую.
