Валерий Козлов - Прогулки по лезвию
- Понимаешь, дело какое, - пояснил Муравьев, - там или деньги большие за вход надо платить, или проникать по линии прессы. Они, кстати, телевидение пригласили.
- Проникнем, - заверил Важин. - Не я, так мой друг-журналист.
- Тот, с которым ты в Зубову Поляну гонял?
- Тот самый.
- Смотри, дело твое. Но какой ему интерес?
- В самом деле... - Важин усмехнулся. - Никакого. Просто он любопытный.
Малков поломался, но согласился.
А согласившись, тут же сел за телефон.
Поговорив с кем-то на Российском телевидении, он перезвонил одному из ведущих Московского канала, члену Союза писателей. И пока Важин возился на кухне с кофейником, с телевидения сообщили, что Малков включен в список приглашенных на презентацию фирмы "ОКО".
Теплым осенним вечером Александр вышел из джипа у семиэтажного кирпичного дома дореволюционной постройки, мрачной тюремной коробкой торчащего на пустыре. Малков помнил, совсем недавно здесь были типичные московские трущобы, теперь их снесли, посеяли травку, и от тех домов осталась лишь эта "тюрьма". Здесь же была автостоянка, но парадный вход оказался закрытым.
Обойдя дом, журналист обнаружил обширный двор, огражденный изящной решеткой, с двумя новыми или удачно отреставрированными флигелями. Миновав желтую, опрятную проходную, Малков увидел лужайку с небольшим фонтаном посредине, у большого крыльца террасы стоял сверкающий "Мерседес". По дорожке, выложенной мраморными плитами, Александр прошел через двор.
Открылась тяжелая дверь, и журналист очутился в полутемном фойе.
В канделябрах горели свечи, было тихо, прохладно и мрачновато. Малков невольно напрягся: что за люди здесь собрались? К тому же он нигде не видел примет своих коллег-телевизионщиков. Ни осветительных приборов, ни проводов... Его провели через бар к ещё более внушительным, нежели входные, дверям и распахнули...
Огромный, ярко освещенный юпитерами зал был полон народа. Пестран публика, стоящая между накрытыми, украшенными розами столами, уже пила и закусывала, попутно наблюдая, как на сцене дама в черном вечернем платье и мужчина в кремово-белом костюме торжественно пьют из бокалов шампанское. Они выпили, расцеловались, раздались жидкие аплодисменты, кто-то крикнул "ура".
- На этом, друзья, - сказала дама на сцене, - официальная часть временно прерывается. До приезда высокого гостя.
Снова похлопали, тут и там стрельнули пробками от шампанского. На сцену устремились люди с теле - и фотокамерами, с диктофонами, окружили даму в черном. Мал ков, так и не обнаружив в толпе Блинова, тоже поднялся на сцену и увидел вульгарно раскрашенное лицо ведущей. Она шутливо отмахивалась от журналистов:
- Не ко мне, не ко мне! Все вопросы к Альберту Юрьевичу, он управляющий, он все знает лучше меня.
Но Альберт Юрьевич никого не интересовал, он топтался рядом скорее в роли телохранителя главы фирмы, огораживал её от наседающих журналистов, которые засыпали женщину в черном разными, порой откровенно глупыми вопросами. "С какого года вы существуете?", "Любите ли вы своего мужа?", "Что с вами будет, если к власти придут коммунисты?"
- Извините, я принципиально не даю интервью, - сказала глава фирмы и поправилась с улыбкой: - Пока не даю.
Постепенно журналистская братия переключилась на управляющего делами. Тот с удовольствием, подробно и нудно стал рассказывать о деяниях фирмы. Кто-то его перебил:
- Расскажите о новых домах в так называемом Голицынском парке.
- Там уже стоят два четырехсекционных дома, готовых к заселению.
Один, как мы и договаривались с мэрией, будет принадлежать городу, второй - нам.
- Кто в них будет жить? - спросила симпатичная черноволосая девушка, подсовывая диктофон к лицу управляющего. - Ведь там были городские отстойники, по санитарным нормам...
- Все нормы согласованы, - снисходительно отвечал управляющий. - Неужели вы думаете, что, не утряся этот вопрос, мы начали бы строительство? Отстойники надежно погребены, скоро там вновь зазеленеет вырубленный в тридцатые годы парк.
- И все же, кого вы намерены там поселить? - не унималась брюнетка.
- Себя, - улыбаясь, ответил управляющий. - И свою семью. Надеюсь, этим все сказано?
"Ах ты, Альбертик, - думал Малков, нацеливая на него телекамеру, - как же, будешь ты там жить со своей семьей".
- А кроме вашей семьи? - не унималась дотошная журналистка. - Кто в основном будет жить на отстойниках?
- Не надо, не надо подобных терминов, - сухо ответил управляющий. - А кого там поселят, это, извините, не в моей компетенции. - И он отвернулся от назойливой девушки.
- Скажите, - тут же спросили его с другой стороны, - как стали возможны такие темпы? Два дома за лето - фантастика!
- Вопрос риторический, - улыбнулся управляющий. - Просто надо работать. И просто платить тем, кто работает.
Малков оказался рядом с черноволосой журналисткой и сказал ей как союзнице:
- Да, в таком костюме только и жить на болоте.
- Что вы! - воскликнула девушка.
Там будут жить те, кого они выселяют из Центра. За это строительство на отстойнике они загребают землю, которая в тысячу раз дороже всех их новостроек. Отсюда и темпы. Воровать надо быстро.
Малков с удивлением посмотрел на собеседницу. "Как она здесь оказалась?" подумал он, но спросить не успел. Девушка на улыбку Александра не ответила, повернулась и быстро ушла в зал.
В это время на сцене вырос известный пародист. Худой, сутулый, в то же время вальяжный. Всех лишних деликатно, но настойчиво удалили к столам, и пародист начал острить.
Плоские и откровенно комплиментарные для хозяев банкета шутки были оценены залом одиночными аллодисментами. Затем рядом с ним появился маленький кругленький юморист с вечно потеющей лысиной. Тоже попробовал острить под одобрительно-нетрезвые возгласы.
- Отгадайте, кто к нам скоро приедет? - многозначительно спросил пародист. - Даю наводку: маленький, лысенький, в кепочке... Кто отгадает, тому будет приз.
- Ильич! - закричали из зала. - Ленин!
- Неправильно. Кстати, где у нас приз? - Он растерянно похлопал себя по карманам. - И какой будет приз? Отгадайте хоть это, если не можете ответить на первый вопрос.
- У тебя всю жизнь один приз, - мрачно сказал юморист. - Твоя книжка с автографом.
- А что, плохая книга? - якобы обиделся пародист. - Вот мы проверим! - Он тут же выудил из кармана книгу, показал её залу. - Господа, кто её купит с автографом за один доллар? - Начались торги. Книжка ушла за полторы тысячи.
- А ты говорил.
- Друзья! - вскричал юморист как бы в отчаянии. - Кто купит мой знаменитый одесский портфель за два доллара?
Потрепанный портфелишко взяли за три тысячи триста. Малков покачал головой: покупатели были явно не подставные, расплачивались наличными тут же, на сцене.
- Так кто же приедет? - спросили из зала.
- Если б я знал, - сказал пародист, - я бы книжку оставил себе.
Раздался одинокий, какой-то неестественный смех. Кое-кто в зале успел основательно поднабраться.
Малков вышел на воздух. Лужайка, "Мерседес", идиллия. "Совсем, что ли, уйти, - подумал Александр. - Блинова нет, той девчонки-правдоискательницы тоже не видно". Он закурил, и к нему тут же подошел человек.
- Вы уходите? Вас проводить?
- Нет, я подышать...
- Пройдемте во двор. Здесь не рекомендуется.
- Что не рекомендуется? Дышать?
Его проводили петляющими коридорами в уютный внутренний дворик с ещё зелеными кустами жасмина, с китайскими фонариками, правда, пока не зажженными. Здесь, под открытым небом, тоже стояли столы с горами бутербродов и фруктов, с разнообразными бутылками. А под ветвями жасмина журчал искусственный ручеек, с миниатюрными водопадами. "Действительно, рай в городском аду", - подумал Малков и увидел Блинова. Депутат, похоже, недавно приехал. Он стоял с бокалом шампанского, осматривал двор, в то время как женщина в черном давала какие-то пояснения.
В ответ Блинов удовлетворенно кивал. Малкова он не узнал, хотя двор был практически пуст: кроме Блинова и президента фирмы лишь ещё двое крепких парней стояли в сторонке и уничтожали дармовую закуску.
Решив остаться неузнанным, Малков боком подошел к одному из столов, налил себе коньяка. В стороне, у кустов, он увидел пластмассовый дачный стул. Он сел, соорудив на своем кофре походный столик: фужер с коньяком, два бутерброда с икрой, сигареты. Он выпил и закурил, с удовольствием вытянув ноги.
Опускались мягкие осенние сумерки. "Собственно, - думал Малков, краем глаза продолжая наблюдать за Блиновым, - здесь мне вряд ли удастся что-либо узнать. Подслушать, о чем они говорят, я не могу, снимать их вдвоем смысла вроде бы нет..." Тут он отчетливо понял, что совершил большую промашку, не познакомившись с той бойкой журналисткой. Она несомненно обладала серьезной информацией о деятельности фирмы "ОКО"
и, возможно, о её боссах.
Скорее не зрением и не слухом, а каким-то шестым чувством, по какому-то неуловимому движению воздуха, по чужим взглядам, изучающим его спину, Малков понял, что в этом райском дворе начинает что-то происходить. Подошел один из парней и сказал:
