Елена Миронова - Фатальные связи
— То есть вы хотите сказать, что не видите в этом ничего предосудительного?
— Я хочу сказать, что не собираюсь обсуждать с вами этот вопрос, — оборвала ее Марина. — Я продолжаю работать над вашими руками только потому, что не привыкла отказываться от денег, кроме того, моя профессиональная гордость не позволяет мне отпустить вас с недоделанным маникюром.
— Профессиональная гордость? — изумилась Юля, вырвав свою руку из пухлой ладони маникюрши. — Гордость шлюхи, надо полагать? Вряд ли вы профессиональны в чем-либо другом…
— Убирайтесь отсюда, — взвилась Марина, — я не позволю вам оскорблять меня в моей квартире!
— Хорошо, — согласилась Юля, — тогда я буду приходить в салон и там оскорблять вас, раз в квартире это непозволительно.
На лице Марины появилось неприятное выражение, отчего эта женщина вдруг стала казаться старше на несколько лет.
— Ты хочешь вернуть Виктора? — гадливо улыбнулась она. — Валяй. Только ты ему не нужна, потому что он любит меня! И после работы спешит ко мне, чтобы всласть натрахаться, а не сидеть за накрытым столом с чопорной безупречной фригидной женушкой!
— Заткнись, дрянь! — заорала Юля. — Я еще устрою тебе райскую жизнь, можешь в этом не сомневаться! Я не дам ему развод!
— Дашь, — заулыбалась Марина, — куда ты денешься! А не дашь — разведут через суд. Разве ты не знаешь, что это возможно, даже при нежелании одного из супругов?
— Только если нет уважительной причины, — осклабилась Юля, — а я эту причину непременно найду!
— Возможно, — вдруг покладисто согласилась Марина, — но твоя причина — ничто при том условии, что я буду беременной от Виктора! А теперь пошла вон!
И она вытолкала Юлю из квартиры. Пораженная услышанным, Юля даже не сопротивлялась. Что? Как такое может быть? Марина беременна? Да нет же, нет, успокаивала саму себя Юля, когда она успела? Они с Виктором живут всего лишь неделю. Правда, они вполне могли встречаться и спать до этого. Наверное, она блефует, решила Юля. Она спустилась по лестнице, села в свою машину и покатила в неизвестном направлении. А потом заехала в какой-то дворик, остановилась и разрыдалась. Ей было нестерпимо стыдно за сегодняшний день, за то, что она вообще пошла к этой дряни, за то, что последнее слово не осталось за ней, за Юлией, за то, что их с Виктором действительно могут развести без ее согласия на это. И за то, что у этой золотоволосой мерзавки будет ребенок от Виктора. А у нее ничего не останется от мужа и не будет его самого. Разве это справедливо? Юля плакала от унижения, которому она подвергла саму себя, и от того, что уже ничего нельзя изменить. Марина была настроена оптимистично, значит, они с Виктором уже говорили о грядущем разводе. Юля плакала, физически ощущая, как разбивается ее жизнь. Но ничего поделать не могла. И действительно, что она могла противопоставить молодой и беременной Марине? Особенно если учесть, что Виктор и вправду влюбился? Как сказала эта вульгарная маникюрша? Что он спешит к ней каждый день, чтобы… потрахаться? Юля почувствовала, как ее щеки залила краска. Ну кто виноват в том, что ее так воспитали, что она такая ханжа? Да, секс особо ей не требовался, она могла жить долгое время и без него. Когда Виктор деликатно намекал на то, что вот не мешало бы, Юля покорно исполняла свой супружеский долг, не чувствуя при этом ни удовольствия, ни, впрочем, особой гадливости. Просто так было надо, вот и все. Кроме того, она ни разу не замечала, чтобы Виктор был озабочен этой проблемой. Да о чем она говорит, никакой проблемы не было! Они оба относились к сексу с прохладцей, это никогда не стояло между ними. Всегда находились интересные темы для разговоров, и никогда между ними не было напряженного молчания. Они даже умели вместе молчать и не напрягаться по этому поводу. И вот теперь оказывается, что Виктор — вовсе не тот пуританин, которым она его знала? Но если так, то почему он ни разу не обмолвился о том, что ему хочется больше, нежели строгой порции интимности раз в неделю? И почему, если ему нравятся раскованные и вульгарные женщины, он стремился сделать Юлю вовсе не такой? Она ничего не понимала, и от этого ей было еще хуже. Она чувствовала себя обманутой, и обманутой собственным мужем. Причем обманутой дважды: в первый раз, когда он изменил ей с этой маникюршей, и второй раз — когда она поняла, что он вовсе не такой, каким казался. Но, как ни странно, от этого Виктор стал еще притягательнее и желаннее, и Юлия даже почувствовала волнение, словно школьница, ожидающая приглашения на танец. Только на сей раз никто не собирался приглашать ее. Юля посмотрела на себя в зеркальце, висевшее над рулем, и вытерла лицо носовым платочком. Она в очередной раз поклялась бороться за Виктора. Правда, не знала, каким путем ей пойти теперь, когда дружбы с Мариной не получилось, мало того, та прибегла к тяжелой артиллерии, к беременности. И кому, как не Юле, знать, что известие о ребенке Виктор воспримет именно так, как и ожидает Марина, — с радостью! И тогда — все, конец, прощай, Виктор! А этот вариант Юлю абсолютно не устраивал.
Глава 17
Пирог с курицей подгорел. В кухне запахло горелым тестом. Но этого не поняли ни Люда, ни Саша. Они самозабвенно целовались, забыв обо всем на свете. И вспомнили о пироге, только когда дым повалил из духовки. Люда нехотя поднялась с колен Александра и вытащила противень с пирогом. Запах усилился, пришлось открыть форточку. Свежий ледяной воздух, ворвавшийся в квартиру, охладил их пыл.
Люда, неловко смеясь, выбросила пирог в помойное ведро и застыла в нерешительности. Чтобы как-то преодолеть неловкость, она открыла холодильник и увидела еще одну бутылку вина, которую тут же и поставила на стол. Правда, они и так уже выпили две бутылки красного вина, и откуда взялась еще и эта, Люда не понимала. Наверное, осталась от гостей, потому что бутылка была начата. Люда села на стул, потому что знала: вернуться на Сашины колени она уже не сможет. А он молчал. Он просто смотрел на нее так, что этот взгляд словно пробирал ее всю, он хотел запомнить ее надолго, каждую черточку вобрать в себя. Люду от Сашиных взглядов бросало в жар, ее будто ударяло током. Атмосфера в кухне наэлектризовалась, несмотря на то что Саша повел себя иначе, чем ожидала Людмила. Когда она сама предложила ему взять ее и даже попыталась раздеться, он остановил ее севшим голосом. Набросил на ее голые плечи рубашку, которую она успела стянуть, и сказал:
— Милая моя, родная, не надо… Ты потом будешь меня проклинать за это. Не нужно так, понимаешь? По-другому надо, не так…
— А как? Как надо? — поинтересовалась Люда сухими от страсти губами.
— Не знаю, — признался он, — но не в последний вечер, поверь! Это как будто от безысходности, словно ты не веришь, что я вернусь, и хочешь взять от меня кусочек на память. Но я вернусь! Мало того, я… Знаешь, я… В общем, мне придется подождать твою маму. Я хочу попросить ее, чтобы она отпустила тебя со мной.
— Меня? С тобой?
Люде показалось, что она ослышалась. Разве такое возможно? И что это значит? Правильно ли она поняла, что Саша хочет взять ее с собой, значит, он… делает ей предложение?
— Ну да, — смутился он, — меня в Москву направляют, я же уже говорил тебе, да? Вчера тренер сказал, что мне даже квартиру выделяют от федерации спорта, он сам выхлопотал. Квартирка маленькая и не в центре, но потом я сам смогу купить себе другую, получше, как считаешь?
— Конечно, — восторженно выдохнула Люда.
Она с прохладцей относилась к этому виду спорта, но успехи Александра ее воодушевляли. И в самом деле, кто знает? Вполне вероятно, он достигнет вершины славы… Тем более что если ему уже в двадцать лет предлагают квартиру в Москве, чтобы он тренировался у какого-то знаменитого тренера! А его нынешний тренер станет его… как это называют, импресарио, что ли, или агентом. И будет получать с него хороший процент. Не зря же этот тренер прицепился к нему, словно репей?! Наверное, он и вправду талантливый, решила Люда, наблюдая, как Саша пьет вино мелкими глоточками. Он уже успокоился, взял себя в руки и не обращал внимания на то, что они с Людой одни в пустой квартире. Он принял решение поговорить с ее мамой, а для этого ему необходимо смело смотреть ей в глаза. Он совершенно не хотел, чтобы Тамара Сергеевна разочаровалась в нем. Она хорошо к нему относится, доверяет ему, и он должен это доверие оправдать. Тем более если все получится так, как он планирует. А планирует он попросить Тамару Сергеевну, чтобы она отпустила Люду с ним в Москву. Кажется, он влюбился в эту девушку. Она его волновала, ему нравилось на нее смотреть, и он не мог дождаться вечера, когда сможет увидеть ее. Ну и что это, если не любовь? Александр Животский был человеком серьезным и обстоятельным, несмотря на возраст. И раз решил, что Люда Морозова должна поехать с ним в Москву, значит, так и будет.
