Илья Деревянко - Полнолуние
Надо сказать, что в прошлом Александр Владимирович тоже работал журналистом, беспощадно обличал гнусные происки империалистов, клеймил позором диссидентов и захлебывался славословиями по поводу блистательных достижений социалистической экономики. В нынешней ипостаси он с не меньшим жаром защищал «демократические преобразования».
— Идиот! — тихо сказал Глеб.
— Как вы меня назвали? — встрепенулся Козлов и обернулся к остальным: — Вот видите, господа, этот юный Пиночет абсолютно не приемлет критику! Не признает свободу слова!
Некоторые из отдыхающих одобрительно загалдели.
— Да кто он такой?! Доставлять к нему…
— Ишь чего захотел!.. Комендантский час… ишь диктатор выискался… Откуда нам знать, может, он и есть маньяк!
«Наглый мальчишка!..» — слышались со всех сторон негодующие возгласы.
Леонтьев с презрением поглядел на них, сплюнул в сердцах и вместе с Кручининым вышел из ресторана.
— Трепло хреново! — сквозь зубы ругался Глеб. — Скотина! Именно такие ублюдки пишут о зверствах русских войск в Чечне, а шизофреника Дудаева и убийцу беременных женщин Басаева именуют «борцами за свободу»! Ненавижу!..
Сегодня Зорро заметил, что его враги прибегли к хитрой уловке, дабы избежать справедливого возмездия за совершенные злодеяния. Они больше не казались чудовищами, а притворились обычными людьми.
— Пытаются усыпить бдительность! — объяснил Ки-ки. — Не поддавайся на провокацию!
Черкасов был полностью согласен с хозяином. Услышав предложение Леонтьева ввести комендантский час, Алексей Романович не на шутку перепугался.
— Ничего страшного, — тут же успокоил подопечного Ки-ки. — Его никто не послушает!
Так оно и оказалось. После ухода Леонтьева замаскированные чудовища долго дискутировали, обсуждая сложившуюся ситуацию и пути выхода из нее, но так и не пришли к какому бы то ни было решению. Примерно через час все разошлись.
— Готовься к большой охоте! — приказал Черкасову невидимый хозяин. Сегодня будет много дичи!..
Тот же день. Пансионат «Лесной». 11 часов 30 минут утра
Втоптав в грязь дерзкого юнца, осмелившегося посягнуть на устои демократии, Александр Владимирович испытал глубокое моральное удовлетворение, однако потом призадумался. Маньяк-то существует на самом деле! Нужно спасать свою шкуру! Господин Козлов погрузился в размышления. Лесом идти опасно. Один дурак уже попробовал. Теперь в подвале лежит, в растерзанном виде. Тем не менее выбраться отсюда необходимо.
Телефонная связь отсутствует, проклятый мост сломан. Стоп! А кто сказал, что по течению нет другого моста? Наверняка есть, или хотя бы брод! Из разговоров между отдыхающими Александр Владимирович понял — многие собираются уходить сегодня. Через лес, естественно! Прекрасно! Убийца начнет охотиться за ними, а он тем временем потихоньку доберется до реки, переправится на другой берег, вернется в редакцию и накатает сногсшибательный репортаж под названием «Кровавая драма в пансионате „Лесной“», или «Смертельный отпуск», или «Вампир выходит на охоту».
Газета пойдет нарасхват, главный редактор, возможно, поднимет ему зарплату, устроит выступление по телевизору… Господин Козлов радостно захихикал. Затем принялся торопливо собираться. Так, чемодан брать не стоит. Это заметят остальные. Ломанутся вслед за ним как стадо баранов, привлекут внимание маньяка. Не-ет, господа! Сами выкручивайтесь! За вещами вернемся потом, когда все уляжется!
— Деньги… документы… сигареты. Достаточно! В путь! — Козлов вышел из номера.
— Вы куда? — удивленно спросила его горничная.
— Прогуляться!
— А не боитесь?
— Нет! — самодовольно усмехнулся Александр Владимирович. — Ни капельки!
Горничная проводила корреспондента восхищенным взглядом…
Натянув на лицо лыжную шапочку с прорезями для глаз, Зорро бесшумно крался по пятам за чудовищем с большой лысиной, которое так рьяно защищало сегодня демократические свободы и выступало против введения в пансионате комендантского часа.
— Его первого! — приказал Ки-ки. — Зарежь ножом! Пистолет не вытаскивай, береги патроны!
Здание пансионата скрылось за поворотом.
— Можно начинать? — трепеща от нетерпения, спросил Черкасов.
— Нет! — отрезал хозяин. — Потерпи! Пускай доберется до реки! Там утопишь труп!
Зорро подчинился. Спустя некоторое время показалась река. Лысый остановился, о чем-то размышляя.
— Пора! — сказал Ки-ки. Алексей Романович вытащил нож.
Увидев человека в маске, Козлов безумно перепугался. Лоб покрылся испариной, тело затряслось в ознобе, в глазах потемнело. «Вот он, убийца!» — мелькнула суматошная мысль. Неожиданно для самого себя корреспондент упал на колени.
— Не надо! — взвизгнул он. — Мы можем договориться! Я сделаю все, что вы…
Закончить фразу Козлов не успел. Острое как бритва, сверкающее лезвие с размаху вонзилось в шею…
Тот же день. Окрестности пансионата «Лесной»
Прикончив господина Козлова и утопив тело, Черкасов поспешно направился обратно. Нельзя было терять ни секунды. Предстояла большая охота. В голове гремел голос хозяина: «Быстрее! Быстрее! Не останавливайся! Шевелись, пес!» Ки-ки перестал церемониться с подопечным, но тот воспринимал это как должное. Отупевшая, порабощенная душа Черкасова находилась полностью во власти демона, подчинялась любому шевелению его мизинца. По сути дела, глава фирмы «Олимп» стал теперь марионеткой, управляемой злобной чужой волей. Собственные мысли, желания почти совершенно исчезли. Лицо превратилось в застывшую маску, остекленевшие глаза тупо таращились вдаль. Он успел вовремя, миновал здание пансионата и, углубившись в лес, затаился в зарослях. Ждать пришлось недолго. Минут через двадцать послышались шаги и возбужденные голоса группы людей. Губы Зорро растянулись в кровожадной ухмылке.
По тропинке шли две бледные, насмерть перепуганные женщины и грузный пожилой мужчина, покрытый, вероятно от испуга, крупными каплями пота.
— Вы думаете, обойдется, Иван Степанович? — спрашивала дрожащим голосом одна из его спутниц.
— Надеюсь! — без особой уверенности в голосе отвечал мужчина.
Издавая гортанные, полные звериного торжества вопли и размахивая над головой ножом, Черкасов выскочил на тропинку…
Тот же день. Пансионат «Лесной». 19 часов 10 минут
Весь день Николай Кручинин не находил себе места. Он не был трусом, однако сейчас чувствовал себя явно не в своей тарелке. Да оно и немудрено. Серия жестоких загадочных убийств, царящая в пансионате паника в сочетании с почти полной отрезанностью от окружающего мира могли кого угодно вывести из равновесия. Многие из отдыхающих торопливо собирали вещи и направлялись в сторону леса. Обратно никто не вернулся. Крутой бесцельно бродил по коридорам, натыкаясь на стены, приглушенно ругаясь и срываясь на крик по малейшему поводу. Ни с того ни с сего он рассорился с Леонтьевым, обозвал последнего «чмом болотным», едва не получил за это по морде и теперь, кипя от ярости, искал, на ком выместить накопившуюся злобу. Все окружающее казалось Николаю мерзким, отвратительным, а люди гнусными, подлыми. Какие у них пакостные физиономии! Так и хочется врезать по зубам!
Пребывая в подобном настроении, Кручинин случайно столкнулся с поваром, тоже выбитым из колеи, но в отличие от Крутого не ищущим приключений.
— Разуй глаза, падла! — с ненавистью прошипел Николай. — Смотри, куда прешь!
— Извините, — буркнул повар, пытаясь обойти Кручинина, но тот не был склонен к примирению.
— Фуфло паршивое! — продолжал распаляться Крутой, сжимая кулаки. Пидор штопаный! Отожрался тут на кухне! Гляделки жиром заплыли.
— Прикуси язык! — обозлился повар. — Или тебе помочь?
— Что-о-о? — нехорошо улыбнулся Николай. — Ну-ка повтори!
— Прикуси язык!
— Вот так, значит! — Предвкушая удовольствие, Крутой ухватил повара за отвороты рубашки и тут же, взвыв от боли в вывернутой руке, уткнулся лицом в пол. Толстый добродушный человечек, оказывается, прекрасно владел боевым самбо.
— Не надо хамить, парень! — нравоучительно произнес повар, направляясь своей дорогой. Зеленый от бешенства Кручинин поднялся на ноги, потирая ноющий сустав. Его, Крутого, только что ткнули носом в дерьмо, как напакостившего кота!
— Неприятности, молодой человек? — участливо спросил чей-то голос. Кручинин нехотя обернулся. Перед ним, натянув на лицо дружелюбную улыбку, стоял Черкасов.
— Чего надо? — хмуро буркнул Николай.
— Я вам искренне сочувствую! — прижав руки к груди, горячо заверил глава фирмы «Олимп».
«Вроде неплохой мужик!» — непроизвольно подумал Николай.
