Светлана Алешина - Фуршет с трагическим финалом
— Дело в том, что я выясняю обстоятельства этого дела, потому что это так или иначе связано с моим мужем.
— Ну и выясняйте, я-то тут при чем? — пожала узкими плечами Инга.
— Я хотела бы попросить вас о помощи, чтобы вы рассказали мне о своем муже, о его делах, — не смутилась Лариса от такого, мягко говоря, холодного приема. — Ведь вы жена и лучше других должны его знать.
Мне бы это очень помогло разобраться, ведь вы наверняка тоже заинтересованы в том, чтобы убийца вашего мужа был найден? Мы могли бы стать союзниками.
— Расследованием занимается милиция, — четко проговорила Инга. — И я не понимаю, для чего в него лезете вы? Вы же, кажется, директор ресторана.
— О, это долго объяснять, но я могла бы рассказать, если вам интересно, — сказала Лариса в надежде, что Инга все-таки пригласит ее войти, а уж там она постарается построить разговор так, чтобы вывести ее на откровенность. Но взгляд Инги не смягчился ни на йоту.
— Я не стану с вами разговаривать, — проговорила она, и голос ее стал еще более хриплым. — С какой стати? Мне вам нечего сказать, тем более что я вас не знаю и не доверяю вам. Проходимцев сейчас хватает.
Ишь, какая добренькая нашлась — убийцу мужа она мне найдет! Да кто ты такая?
Лицо Инги постепенно начало стервенеть, и она на глазах превращалась в базарную хабалку.
— Я уже сказала, — стараясь держаться спокойно, ответила Лариса. — Вы можете проверить.
— Ничего я проверять не стану. И уходите отсюда, все равно ничего не скажу!
И, уже не сдерживаясь, прокричала вслед Ларисе:
— Убирайтесь вон отсюда! Человека похоронить не успели, а вы лезете! А то сейчас милицию вызову!
И она с силой захлопнула дверь. Лариса, не ожидавшая подобного приема и ошарашенная им, медленно стала спускаться по лестнице вниз…
На улице она села в свою машину, отъехала подальше и закурила. Жаль, конечно, что так получилось с женой Ростовцева, но в конце концов это не смертельно, у него еще есть мать, может быть, она окажется более разговорчивой? Зря Лариса не взяла ее адрес, придется теперь снова звонить в «Планету».
Лариса достала сотовый телефон. Трубку взял Полубейцев.
— Я опрометчиво отказалась от адреса матери Игоря Сергеевича и теперь очень прошу вас сообщить его мне, — проговорила Лариса.
— Что, к Инге зря съездили? — спросил он.
— Да, разговора не получилось.
— Я так и предполагал, — вздохнул Полубейцев. — Но не отчаивайтесь, она все равно вряд ли могла сказать что-то полезное. Записывайте адрес Ольги Константиновны, думаю, что она с вами побеседует с удовольствием.
Ольга Константиновна жила в пяти минутах езды от апартаментов своего сына, правда, ее дом был не таким шикарным — обычная панельная девятиэтажка. Лариса остановила машину у подъезда и, поднявшись на третий этаж, позвонила в дверь. На этот раз дверь открылась без вопроса «кто там», и Лариса увидела пожилую полную женщину с красными заплаканными глазами. Она была одета в простой домашний халат с крупными цветами, стоптанные тапочки, короткие волосы с химической завивкой почти все были седыми.
— Здравствуйте, вы Ольга Константиновна? — спросила Лариса.
— Да, я, — тихо ответила женщина. — А…
Она не закончила вопрос, и Лариса сама торопливо проговорила:
— Я Лариса Котова, директор ресторана «Чайка».
Мой муж, как и ваш сын, занимается бизнесом, он был рядом с ним в тот момент, когда…
— Господи! — женщина судорожно всхлипнула. — Да что же это такое? Вот торе-то… И вы такая молодая, чуть постарше Игоря моего, наверное. Да за что же это? И ваш муж тоже погиб?
— Нет, — ответила Лариса, ощущая какую-то неловкость, словно она была виновата, что ее муж не погиб и что горе обошло ее стороной, а вот эту женщину нет. И тихо добавила:
— Его ранили…
— А-а, — кивнула женщина, вытирая слезы. — Ну, слава богу, обошлось. Хоть кому-то повезло. Да вы проходите, проходите, что ж я вас на пороге держу?
Лариса разулась в прихожей и прошла за женщиной в кухню. Ольга Константиновна не плакала, но Лариса видела, что она держится из последних сил и в любой момент может разрыдаться снова. Ларисе было очень неприятно от осознания того, что сейчас ей придется бередить рану этой женщины, заставлять говорить о том, что причинит ей боль, но она успокаивала себя тем, что сделать это необходимо для ее же блага.
Пусть сына ей никто не вернет, но хотя бы виновник его смерти будет наказан.
Ольга Константиновна, видимо, интуитивно почувствовала, что ей сейчас придется много говорить о сыне, и старалась оттянуть этот момент.
— Хотите холодного квасу? — обратилась она к Ларисе. — Домашний, сама настаиваю. А то жара-то вон какая.
— Не откажусь, — Лариса чуть улыбнулась, и Ольга Константиновна налила ей большой стакан квасу из трехлитровой банки.
Квас действительно был замечательным на вкус и прекрасно утолял жажду. Ольга Константиновна присела за стол напротив Ларисы и молча перебирала в пальцах поясок халата. Потом спросила, подняв на Ларису усталые глаза:
— Вы, наверное, что-то хотели от меня? Не просто же так пришли…
— Я хочу всего лишь поговорить, — ответила Лариса. — Я уже сказала, что мой муж оказался участником этой… трагедии. Словом, не буду вдаваться в подробности, но я провожу так называемое частное расследование. То есть ищу того, кто устроил стрельбу в зале. И мне бы хотелось, чтобы вы рассказали о своем сыне. Возможно, это поможет узнать, кто желал ему зла.
— Да за что же ему было зла-то желать? — вздохнула Ольга Константиновна. — Он добрый был, ни с кем не ссорился никогда. Такой мальчик рос тихий, ласковый. И когда деньги у него появились, таким и остался. Я даже переживала поначалу, мы ж никогда богато не жили — муж мой давно умер, я Игорька сама воспитывала, на двух работах работала, чтобы прокормить. Хотела, чтоб учился он, не шалопаем каким вырос. Удалось, слава богу, голова-то у него умная была, деньги стал зарабатывать. Я ему еще говорила, мол, Игорек, деньги-то людей портят, хорошо, конечно, что ты на ноги становишься, да только не забывай, как сам раньше жил. А он мне — что ты, мама, как я могу? Ты ж меня сама так воспитала. И верно — никто на него пожаловаться не мог. Всем друзьям помогал, на работу к себе брал. И в школе с кем учился, и институтских приятелей не забывал. Даже Мишку Полубейцева пристроил на хорошее место, а то тот после тюрьмы нигде пристроиться не мог. Мишка — это друг его с детства, — пояснила Ольга Константиновна, заметив вопросительный Ларисин взгляд.
Лариса спокойно слушала, понимая, что женщина будет выговариваться долго, вспоминать разные случаи из жизни своего сына, какие-то одной ей интересные подробности, но не перебивала.
«Пусть выговорится, — думала она. — Пусть рассказывает о том, что мне никогда не пригодится, может быть, пусть вспоминает своего сына и заново проживает с ним его жизнь».
— ..В одном дворе росли, — продолжала тем временем Ольга Константиновна, — и еще мальчик с ними дружил, Костя, он умер, правда, лет семь назад, а Мишку-то вот посадили, что-то он там украл… А Игорек вот его не забыл, не отвернулся, как некоторые, когда он из тюрьмы вернулся. Всем помогал, даже Костиным родителям как-то денег дал, у него мать болеть стала сильно, как сын умер…
— То есть вы хотите сказать, что в быту ваш сын ни с кем не конфликтовал? — терпеливо спросила Лариса.
— Нет-нет, что вы! Ничего такого.
— А помимо частной жизни? Он случайно не делился с вами какими-нибудь проблемами, неприятностями?
— Да он всегда веселый приезжал, не жаловался, нет. На что ему жаловаться? Вот с женой, правда, не повезло ему, ну да я в их дела не лезла, люди взрослые, сами должны были разобраться, — отчаянно махнула рукой мать Ростовцева.
— Я сегодня пыталась поговорить с его женой, — сказала Лариса, — но она наотрез отказалась от разговора, вела себя крайне недружелюбно. Вы не знаете, чем вызвана такая агрессия?
— Да наплевать ей было на него! Потому и говорить не захотела с вами, ей все равно — найдут убийцу или нет. Ей же только деньги от него были нужны! — Ольга Константиновна перестала сдерживаться и перешла почти на крик:
— Они и жили-то как? Каждый сам по себе! Я удивляюсь, что за женщина — ни дети ей не нужны, ни порядок в доме…
— А у них есть дети?
— Нет. Я даже не знаю, как так можно? Не работает нигде, все только по салонам своим ходит, каждый день в новый цвет красится! Обед приготовить не может. Хоть бы ребенка родила — и то не хочет. Ленивая баба, больше и сказать нечего.
— Но ваш сын, наверное, любил ее, если женился?
— Не знаю, — подумав, покачала головой Ольга Константиновна, — они вообще-то из одной компании, с детства знакомы. Но мне Инга никогда не нравилась. Всегда была избалованная, мать у ней всю жизнь в торговле работала, так она ни в чем не нуждалась.
