Михаил Петров - Гончаров и маньяк
Глава 8
Как и Шульгину, дверь нам открыли после первого же звонка. Рыжеволосая, красивая девка с зелеными глазами и чуть припухшими сочными губами смотрела на нас с нескрываемым удивлением.
- Добрый день, - предупреждая ее вопросы, вежливо поздоровалась Милка. - Простите, вы Алена Рейпина? Я не ошиблась?
- Нет, вы не ошиблись, перед вами Елена Рейпина, чем могу быть вам полезна?
- Очень многим, и надеюсь, вы нам поможете. Меня зовут Людмилой, Людмилой Ефимовой, а это мой муж Константин Иванович Гончаров.
- Очень приятно, - суховато кивнула Рейпина. - Что вас ко мне привело, может быть, объясните?
- Непременно, если вы пригласите нас в дом.
- Господи, да конечно, извините, я как-то растерялась. Проходите в комнату. На столе фрукты и вино, угощайтесь, а я тем временем немного приведу себя в порядок.
Бок о бок скромно устроившись на краешке дивана, мы с Милкой деликатно замолчали. Наверное, со стороны мы смотрелись как два провинциальных идиота, по чистой случайности попавшие в Лувр, где все казалось чужим и равнодушным.
- Ну вот, теперь я немного похожа на человека, - входя в комнату, улыбнулась Алена. - А то последнее время на улицу не выхожу, к себе никого не приглашаю, так и вовсе одичать можно. Подсаживайтесь к столу, наливайте вино, а может быть, Константин Иванович желает что-нибудь покрепче?
- Константин Иванович только вчера выписался из больницы, и ему спиртное противопоказано, - предупреждая мои возможные поползновения, очаровательно улыбнулась Милка, - но мы с вами вполне можем немножко пригубить вина. Только совсем чуточку, я за рулем.
- За знакомство, - неловко поднимая фужер перебинтованной рукой, засмеялась Алена. - Не знаю, что вас ко мне привело, но вы мне симпатичны.
- Вы нам тоже, - подходя к подоконнику, заверил я ее. - А загадка нашего прихода кроется здесь. В этом подоконнике, - рассматривая следы от гвоздей, объяснил я.
- Ах, вы об этом... - сразу потускнела, увяла Алена. - Не хочу я об этом вспоминать, да и рассказала я вам все, что знала, еще в первый раз. Ничего нового добавить не могу, да и не хочу. Муторно вспоминать...
- Простите, Алена, наверное, вы ошибаетесь, принимая нас за милицию, сразу решил поставить я точки над "i". - Мы с женой работаем частным порядком, и к нам за помощью обратился небезызвестный вам Анатолий Шульгин.
- А чтоб он провалился. Из-за него, из-за его статьи все и получилось. Из-за него тот подонок меня и покалечил.
- Вы неверно осведомлены, мне кажется. Основной автор статьи его коллега, некто Владислав Серов, но суть не в этом. Я немного знаю Шульгина и скажу вам, что Анатолий никогда не оправдывается, считает это ниже своего достоинства. Но сейчас его семья в опасности, на его несовершеннолетнюю дочь маньяк устроил настоящую охоту, да еще имел наглость уведомить об этом письменно. А чтобы этого не случилось, нам нужно его опередить, передать негодяя в руки правосудия, и в этом вы можете нам помочь.
- Господи, ну как и чем я могу вам помочь?
- Хотя бы тем, что подробно все нам расскажете.
- Я не возражаю, но рассказывать-то особенно нечего. Утром, вскоре после того, как ушел отец, в дверь позвонили. Я еще не совсем проснулась, наскоро накинула халатик и спросила, кто там. Он ответил, что мы залили нижнюю квартиру и он хочет осмотреть наши трубы. Безо всякой задней мысли я открыла дверь и, проводив его в ванную комнату, показала, что у нас все в порядке. И вот тут совершенно неожиданно он залепил мне рот скотчем и, приставив к горлу нож, велел молчать. А что мне оставалось делать? Я и молчала. Молчала, когда он вспарывал на мне халат, молчала, когда тащил меня в комнату. Беспрекословно выполняя его приказание, положила руки на подоконник. Он на полную громкость врубил телевизор. Я знала, чего он от меня хочет, знала, что будет насиловать, но то, что произошло потом... Он приколотил мою правую руку к подоконнику, и я от боли потеряла сознание. В кисти он сломал мне кость. А очнулась я, когда он прибивал мою левую руку. Потом он заставил меня подняться с колен и, пуская от вожделения слюни, спустил штаны. В это время вернулся отец. Это было чистой случайностью, он забыл какие-то документы. Увидев происходящее, он закричал и стал звать на помощь. Тогда подонок, оставив меня, кинулся на отца с ножом, но, поскользнувшись на шелковом рванье моего халата и запутавшись в собственных штанах, упал и выронил нож, который отец тут же подобрал. Вот вкратце и все, что я могу вам рассказать. Пригрозив нам на прощание, паскудник моментально исчез. А мы с отцом кое-как выдернули гвозди, после чего я вызвала "скорую" и милицию. Что было дальше, вы можете легко представить сами.
- Да, конечно, - согласился я. - Скажите, Алена, при побеге не обронил ли он какой-нибудь предмет, который вы потом случайно обнаружили?
- Он убежал, оставив в квартире сумку, разводной ключ и нож, который подхватил отец, но все эти вещи, как и гвозди вместе со скотчем, тем, что он заклеивал мне рот, сразу же забрала милиция. Но мне кажется, толку от этого мало, потому что он не снимал перчаток. Как видите, ничем сколько-нибудь серьезным я вам помочь не могу.
- Как вы думаете, к какому социальному слою он относится?
- Трудно сказать, но он не из рабочих. Я могу об этом судить по его повадкам и речи, хотя и держался он подчеркнуто грубо. Да, вот что я недавно вспомнила, его любимое словечко - зайчик, заинька, зайчишка. И еще... Не знаю, как вам объяснить... У меня какое-то смутное, неясное впечатление, что я где-то, может быть, давным-давно, уже его видела. Вполне возможно, что тут вмешался чисто психологический фактор, и я просто фантазирую, не знаю, утверждать не буду, но такое чувство у меня появилось ночью после всего случившегося. А отцу в отношении Шульгина я обязательно скажу. Думаю, он переменит свое решение и извинится перед ним.
- Это было бы весьма кстати, - поднимаясь, одобрил я ее хорошее начинание. - Тем более, что мужик остался без средств к существованию.
- Простите нас за наше беспардонное вторжение, - направляясь в переднюю, извинилась Милка. - И спасибо за сведения. Они могут нам пригодиться.
- Сомневаюсь. Я ведь ничего дельного и конкретного вам не сказала. А фоторобот вы, наверное, видели сами. На мой взгляд, составлен он довольно удачно.
"Это мы знаем и без тебя", - подумал я, и, распрощавшись с симпатичной девахой, мы несолоно хлебавши отправились домой.
- Ну и что? - нагло подрезая автобус, спросила Милка.
- Ничего, полный ноль. Мы с тобой только зря потратили время. Теперь вся надежда на милицию и на сведения, которые обещал добыть твой родитель.
* * *
В камуфляжной легкой куртке родитель сидел перед подъездом на скамеечке и злобно наблюдал за тем, как мы выбираемся из машины.
- Идиоты, - вместо приветствия, громогласно объявил он, поднимаясь. - Я уже больше десяти минут мерзну. Вы зачем мои ключи взяли?
- Простите, но вы первым выходили из квартиры, так что мы тут ни при чем, - едва сдерживая смех, ответил я. - Надо быть внимательнее. Хотя я понимаю, старость не радость. Скоро еще не то начнется. Да вы не волнуйтесь, сейчас пойдем в избу, и ваша дочь нальет нам по пять капель спирта для сугрева. Что вам удалось узнать по существу дела? - пропуская полковника вперед, задал я животрепещущий вопрос.
- Накостылять бы тебе по шее, - мечтательно пробасил он. - Да нельзя, ты теперь у нас хрупкий, только что из больнички. За тобой уход да забота нужна. А сведения вот какие. Нашим антигероем занимается областная прокуратура, а со стороны милиции группу возглавляет подполковник Ершов. Я его не знаю, но, насколько я понял из разговора, ничего существенного у них нет. Дело зависло, ждут рецидива и вяло шлепают хвостом, пытаясь создать видимость кипучей работы.
Что же касается дела об ограблении магазина "Ольга", то его ведет наша родная криминальная милиция под эгидой Скворцова, которого я не переваривал уже давно, и поэтому говорить с ним не стал, а пообщался с одним из оперативников, Колей Головко. Перетрясли они порядочное количество городского криминального элемента, но пока ничего существенного, если не считать одного парнишечки, Вовочки Волкова, который проходит совершенно по другому делу. Однажды то ли по глупости, то ли по неосторожности имел несчастье сболтнуть лишнее. Так, пустяк, однако они его начали крутить и в конце концов своего добились. Сведения не бог весть какие, но все-таки... Я читал протоколы опроса и могу подробно рассказать.
Его корешок, Леня Балуев, через день после ограбления магазина неожиданно появился на ихней тусовке при массивном перстне и дорогих часах. При этом в его карманах звенело еще несколько золотых безделушек, которые он с радостью и по сходной цене пульнул своим дружкам, а в их числе и был вышеуказанный Вовочка Волков. Наши оперативнички конечно же недолго думая нагрянули к нему с обыском. Живет он с мамкой в двухкомнатной квартире, и их материальное положение оставляет желать лучшего, но дело не в этом. Ребятушки перевернули весь дом, поставили квартиру с ног на голову, однако результат оказался нулевым. Они не нашли даже дохлой мухи, которая могла бы когда-то сидеть на награбленном золоте. А между тем на Ленечкином пальце продолжал сверкать золотой перстень, а на запястье тикать дорогие часы. Сыскари на него очень обиделись и снизошли до того, чтобы спросить, откуда у него появились такие дорогие вещицы? На что Ленечка совершенно спокойно им ответил, что все это он подобрал возле дверей магазина "Ольга", сразу после того, как его покинули грабители. Ему, конечно, не поверили, немного настучали по тыкве. Он заплакал и заявил, что у него есть свидетели, а точнее, свидетельницы - две шестнадцатилетние учащиеся школы. Наши орлы, держа в клюве обиженного Ленечку, тут же полетели к его подругам, и что же ты думаешь? Они, не сговариваясь, подтвердили слова своего кавалера и даже отдали подаренные им колечки. По их словам, получилось следующее. Проигнорировав последние два урока, они покинули школу и, оккупировав скамейку во дворе магазина, предавались лени и праздности. Через некоторое время Ленечке в голову пришла великолепная идея выпить бутылочку портвейна под номером пятнадцать. Взвесив все за и против, юные вертихвостки согласились. Передали джентльмену деньги, и тот опрометью кинулся в ларек. Отсутствовал он не более пяти минут, а когда вернулся, девчонки его не узнали, настолько он был бледен и взволнован.