Марина Серова - Дважды убитый
— Ну, а теперь новокаиновая блокада и будем зашивать. — Он посмотрел на меня с лукавым прищуром. — Считай, Танюша, что выпуталась, кость не повреждена, а кожа нарастет.
После обкалывания чувство жжения и разрыва стало потихоньку отступать, немеющая рука начала медленно наливаться жидким свинцом. Я снова опустила веки. Но не упорядоченные, а спугнутые этой попыткой сосредоточиться мысли отчаянно заметались. Камаль, это он прилетел… Какой-то товар по десять тысяч баксов, что-то не получилось, Камаль был недоволен… Агентство только ширма. Так что же перевозят? Наркотики, оружие, людей? И почему Грачева так себя ведет? Живописное зрелище моей поврежденной руки, до или после прохождения ею курса заштопывающей акупунктуры, могло бы, возможно, сыграть роль ватки с нашатырем и, будучи поднесенной к нежным ноздрям Грачевой, вывести ее из состояния молчаливого транса. Я пыталась наладить свою связь со временем: так, Светка завтра в агентство, а я, что я?.. Отлежусь денек, все обдумаю, взвешу. Поломала же я кайф этой влюбленной парочке. Впечатлений им на всю неделю хватит. Ну, прости, Светик, такая уж работа у твоей подруги. Знаю, знаю, испытываю я твое терпение: то машину одолжи, то рану перевяжи, то в агентство сходи… Но другого выхода, видно, нет.
Сняв халат, Сан Саныч закурил, Андрей со Светкой докуривали уже по второй сигарете. Светка сидела в кресле, но не облокачиваясь, а на самом краешке, не в силах отвести от меня глаз. Андрей расположился на диване. Раздавив окурок в пепельнице, Сан Саныч собрал инструменты и, захлопнув свой саквояж, стал переминаться с ноги на ногу.
— Свет, принеси, будь другом, мой рюкзачок из прихожки.
Светка молниеносно исполнила просьбу.
— Достань там деньги.
Светка протянула Сан Санычу две бумажки по двадцать долларов и, вопросительно глядя на меня: хватит, мол? — тоном радушной хозяйки спросила:
— Может, кофейку, Сан Саныч, или покрепче чего?
— Я крепкими да дорогими напитками баловаться бросил, а вам советую только для аппетита или для храбрости. — Он понимающе посмотрел на меня, подмигнул и по-доброму усмехнулся. — А вот от чашечки кофе не откажусь. Я, конечно, не привереда, но люблю в зернах, то есть молотый.
Этот «тонкий» намек выдавал его сибаритские пристрастия.
Светка уже завела «Ровенту», своей яйцевидной формой напоминающую причудливый космический аппарат. Но вместо того, чтобы летать, он пускал пузыри дразнящих запахов, от которых приятно щекотало в носу и в горле. Надо же, какое мирное разрешение всех проблем. Мне вспомнилась набившая оскомину реклама «Нескафе»: «Мы любим бывать у Нади…» Сейчас она показалась мне не такой уж идиотской. Светка внесла поднос с кофеваркой и чашками. На другой поднос замыкавший шествие Андрей водрузил несколько вазочек с печеньем, конфетами и нарезанным кексом.
— Тань, я тебе наливаю? Как сердечко-то?
— Шутки шутками, девочки, — Сан Саныч, прикрыв рот ладонью, прокашлялся, — а Татьяне нужно в ближайшее время поберечь себя, полежать, книжку почитать.
Теперь уже я усмехнулась: да верит ли он сам в то, что говорит? Мне ли валяться в постели, когда все так завертелось. Ну, может, денек и отдохну, а там снова за дело.
После пары чашек Сан Саныч откланялся. Светка проводила его и, захлопнув за ним дверь, вернулась в гостиную. Андрей упорно молчал. Я плохо его знала, но Светка не раз упоминала в наших разговорах о его застенчивости. Возможно, и столь неординарная ситуация сыграла свою роль. Как бы там ни было, я тоже меньше всего была сейчас склонна обмениваться репликами по поводу самочувствия или погоды. Чувство вины за испорченный вечер, бесспорно, довлело надо мной и в свою очередь сводило на нет охоту разговаривать. Такой уж у меня характер, в экстремальных ситуациях я зачастую быстро ориентируюсь, а в бытовых веду себя неуклюже. Приземлившись на диван, Светка внесла свой посильный вклад в дело «разрядки международной напряженности», заговорив о нашей давней дружбе, вспоминая массу смешных случаев из истории наших с ней отношений. Подумать только, мы такими были!
Несмотря на все старания, Андрей весьма вяло реагировал на ее прихотливые байки. Но хотя теплой атмосферы между мной и Андреем так и не установилось, я высоко оценила искреннее Светкино желание сдружить нас и сблизить. В конце концов, не мне, а ей с ним строить отношения, для меня же самое разумное — соблюдать нейтралитет.
Может быть, замкнутость и некоторая душевная черствость — отличительные черты современного бизнесмена, те выработанные в условиях жесткой борьбы а-ля «естественный отбор» по Чарльзу Дарвину качества, без которых невозможно удержаться на плаву. Или это кромешная усталость, которая копится изо дня в день, нервные стрессы и постоянное беспокойство за свое движимое и недвижимое имущество, за свои деньги и престиж накладывают неизгладимый отпечаток на умы и сердца представителей нового сословия.
Скорее всего в Андрее было что-то привлекательное и неординарное, если Светка захотела иметь с ним дело, да и внешне он вполне отвечал требованиям современной женщины: довольно высокий, густые каштановые волосы, правильные черты лица, вежливый, уравновешенный, «без материальных проблем», как пишут в объявлениях. Но, когда его губы улыбались, а серо-зеленые, глубоко посаженные глаза при этом смотрели на вас с ледяной проницательностью, точно взвешивая и определяя, чего вы стоите в условиях бирж и банков, вы никак не могли избавиться от неприятного и тревожного ощущения фальши и двусмысленности.
— Ну, теперь по койкам, Тань. Мне завтра к десяти: пара клиентов, к обеду, как обещала, освобожусь, утром у нас еще будет время переговорить.
Светка принесла комплект свежего белья, и раздвинув диван, застелила его. Зажгла бра и выключила верхний свет. Андрей уже исчез в спальне. Светка помогла мне раздеться и, прощаясь, запечатлела на моей щеке нежнейший и бескорыстнейший из своих поцелуев. Ее дыхание еще какое-то время теплым душистым облаком висело над моим лицом, прежде чем окончательно растаяло. Анестезия позволила мне закрыть глаза и тихо погрузиться в клейкий раствор сна.
Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я открыла глаза. Точно муха, которая уже впала в кому зимовки, с наступлением неожиданного октябрьского тепла бьется, не понимая, что ей делать: продолжить сон или вернуться к жизненной суете, я несколько минут лежала в недоумении, возвратившись из блаженного бесчувствия к ощущению накатывающей боли. Плечо тупо ныло — действие анестезии кончилось. Но стало еще хуже, когда боль усилилась периодической пульсацией. Казалось, рука превратилась в воспаленную десну, из глубин которой зубной нерв, обнаженный кариесом и взбудораженный простудой, зло содрогался, толчками поднимая все новые витки боли. В доме тишина. Легкий ветерок скользит по стенам комнаты кружащимися и разбегающимися тенями от веток. Я тяжело встала, внезапная волна головокружения заставила меня зажмуриться. Избавившись от тошнотворного привкуса во рту, я взяла будильник и, не зажигая электричества, подошла к окну. Свет фонаря тронул циферблат: четыре утра. Значит, я спала не более двух часов. Я снова легла, не находя руке места, перевернулась на живот, щека впечаталась в подушку. В моем сознании всплыла картина жестокой схватки. Ну и саданул же меня Пузырь! Я опустила веки. Нет, Грачева, очевидно, не знает всего, что было известно Зайцеву, иначе она разделила бы его участь, для этого можно выбрать как пистолет с глушителем, так и мину. Размещают ее в подъезде, и порядок…
Но она кого-то или чего-то боится, возможно, ей даже угрожают, значит, она владеет некоей важной информацией, но тогда каким образом ей удается оставаться живой и невредимой? Или Грачева уже ходит по краю пропасти и потому обратилась ко мне.
Надо бы понаблюдать за ней, где работает, чем занимается, с кем встречается? Вот уж извращенная забава — следить за своей клиенткой.
Светка завтра идет в агентство, а мне бы не мешало отлежаться денек, а уж потом я приложу все усилия, чтобы вывести эту фифу на чистую воду. Насчет ребят можно сказать определенно, что занимаются они нелегальщиной. А что, если Венедиктова к стенке припереть, инкриминируя ему сокрытие налогов, блефануть, что, мол, знаю, чем он промышляет, и за молчание предложить ему выложить все мне, как частному лицу? В любом случае нужны доказательства его «криминала», а потому еще один обыск, но уже в агентстве, не помешает. Хотя было бы разумнее не торопить события, надеюсь, с помощью Светки мне удастся расширить объем информации.
Интересно, что там у меня в квартире? Не иначе как сидят орлы из банды Горюнова, а значит, пути туда отрезаны. Так некстати…
Ужасно хотелось пить, я поднялась и, осторожно ступая, вышла из комнаты. Дверь в спальню была открыта, и оттуда доносилось тяжелое дыхание спящего мужчины. Выпив воды, я вернулась в гостиную и провалялась без сна еще часа два, непрестанно размышляя о Грачевой, Венедиктове, Горюнове, Камале и т. д. Эти мысли немного отвлекли меня от ноющего плеча…
