Марина Серова - Кровавый коктейль
— Вы узнали, Таня, что-нибудь про Колю или про Аню?
«Пока вы медлите, будущие удачи могут пострадать, а тайные замыслы врагов возмужают».
Я, решившись, вывалила все разом.
— Собирайтесь, Вера Ивановна. Нам надо в отделение милиции. Я нашла вашего мужа в судмедэкспертизе. Он мертв, его убили. Мне очень жаль, что так вышло, и жаль, что он не поделился своими догадками ни со мной, ни с вами.
Мне показалось, что она сейчас рухнет замертво, но этого, к счастью, не случилось. Она прошла в зал, села на диван, отрешенно глядя в никуда бессмысленным затуманившимся взглядом, и беззвучно заплакала.
Я подошла, погладила ее по плечу.
— Ну, успокойтесь, Вера Ивановна, милая. Слезами горю не поможешь. Вам надо взять себя в руки и помочь мне. Только так мы найдем вашу девочку.
— Да чем же, кроме слез, я помочь-то могу?
— Очень многим, если постараетесь. Где у вас валерьянка или корвалол?
Вера Ивановна неопределенно махнула рукой.
— Там, на кухне, в навесном шкафу.
Найти медикаменты в чужом доме под руководством хозяйки — несложное дело для хорошего детектива.
Я накапала в рюмку, извлеченную из того же шкафа, тридцать капель корвалола, разбавила водой из-под крана, налила в кружку чистой воды и все это принесла хозяйке.
Она послушно выпила, вернув мне посуду.
Около дивана сиротливо стояла опустевшая литровая банка, оставленная вчера Николаем и еще хранившая на себе следы его прикосновений.
— Полегче?
— Да разве ж теперь будет легче? — разрыдалась женщина.
— Ну, все, все. Соберитесь с силами и расскажите, что вы знаете о детстве своего мужа.
— Ой, да что воду в ступе толочь? Ничего я не знаю. Я даже не знаю, с кем он дружил, в какой школе учился.
— Ну хоть где жил, знаете?
— Это, конечно, знаю. Родители его и сейчас там живут.
— Где «там»?
— На Южной. Тут же, в Трубном районе.
— Скажите мне хотя бы их адрес.
Женщина назвала адрес.
— Ну вот хоть что-то. Вы извините, Вера Ивановна, время не терпит. Мы должны с вами ехать в милицию. Необходимо написать заявление о пропаже дочери и мужа.
Охая и всхлипывая, женщина стала одеваться. Ее гардероб, как и гардероб мужа, был беден. Все, вероятно, весьма скромные доходы семьи тратились на единственную дочь, которая была смыслом существования этих простых людей. Вера Ивановна, не глядя в зеркало, натянула серую вязаную шапку и, застегнув видавшее виды пальто из плащевки, открыла дверь.
— Кассету не забудьте.
— Да уж забыла. Свалилось все разом. В чем только я перед Богом провинилась? Люди к празднику готовятся, а у меня горе какое. Правду в народе говорят: «Пришла беда — отворяй ворота, беда одна не ходит», — причитала она по дороге в зал за кассетой.
— Ничего, Вера Ивановна, будет и на вашей улице праздник, — продолжала я ее утешать, ощущая себя при этом бессовестным горьковским Лукой.
Наш путь к моей «девятке» лежал сквозь строй сочувствовавших и любопытствующих.
Вера Ивановна с опущенной головой, пробормотав «Здрасьте», быстро села в машину, не дав старушкам ни малейшего шанса прояснить для себя обстановку. Бабушки, наверное, этого не одобрили.
Здание милиции находилось на проспекте Тружеников в пятнадцати минутах ходьбы от дома Калининых. Поэтому через пять минут мы с Верой Ивановной вошли через парадный вход. У меня под мышкой в цветном пакете уютно разместилась бутылка отличного, если судить по цене, коньяка.
Дежурный в стеклянной «конуре» тормознул нас около вращающейся калитки.
— Вы куда, гражданочки?
— У нас встреча с полковником Григорьевым в одиннадцать часов.
Я взглянула на наручные часы. Наше посещение укладывалось во временные рамки, обозначенные моим давним знакомым Кирсановым.
— Полковник Григорьев сейчас занят: у него оперативное совещание.
— У нас к нему срочное дело, — попыталась я возразить.
— Я же сказал, вам придется подождать. Присядьте пока.
— Вера Ивановна, подождите на стульчике, я сейчас.
Я подошла к окошку, прильнула к нему и поделилась полушепотом имеющейся информацией с дежурным. Мои знания, как я и предполагала, произвели на него должное впечатление. Поэтому он кивнул, набрал номер местного телефона и, переговорив с кем-то, разрешил нам пройти на третий этаж в кабинет номер тридцать два. Нам пришлось немножко поблуждать, пока мы вышли к цели, поскольку отделение милиции Трубного района размещалось в двух зданиях, сообщавшихся меж собой лишь посредством второго этажа. Но на то я и детектив, чтобы при этом заранее предугадать то, что находится за углом, вне поля зрения.
Однако последний угол меня предательски подвел, и я, шедшая впереди Веры Ивановны, лоб в лоб столкнулась с подтянутым коренастым капитаном.
— Ой, пардон. Здрасьте, — скороговоркой выпалила я.
— Здравствуйте. — Он оценивающе окинул меня взглядом. — Вы к кому?
— К Григорьеву.
Он кивнул и указал на дверь, из которой только что вышел.
— Пройдите, он вас, вероятно, ждет, судя по телефонному звонку.
Я постучала и вошла, попросив Веру Ивановну остаться пока в коридоре.
Она, посеревшая от горя и бессонной ночи, как зомби выполняла все мои указания, имевшие, как я считала, стратегическое значение.
В небольшом кабинете было накурено так, что топор птичкой мог парить в воздухе. Сквозь едкие облака я с трудом рассмотрела лица людей, сидящих за столом с полковником Григорьевым во главе.
Несколько чадящих пепельниц и папки с деловыми бумагами — все свидетельствовало о творческом процессе, который я беспардонно нарушила.
— Здравствуйте, я — Иванова Татьяна Александровна, частный детектив. — И чуть не брякнула по инерции то, что привыкла слышать от своих знакомых и друзей: «Лучший в городе Тарасове».
Кто-то из сидящих неопределенно хмыкнул.
— Присаживайтесь, госпожа детектив, — с издевкой произнес хозяин кабинета, жестом указывая на свободный стул. — Насколько понял из разговора с дежурным, вы предлагаете нам плодотворное сотрудничество?
Я пропустила иронию мимо ушей. Ничего, когда рассеется дым в кабинете и когда я поделюсь имеющейся информацией, оставив кое-какие соображения для себя, они оценят меня и как женщину, и как специалиста.
И они оценили.
Я рассказала им о похищении Ани в красной машине, умолчав по неизвестным даже мне причинам о Корявом, о кассете, о посещении морга и необычном трупе. Но при этом я ни словом не обмолвилась о том, что два идентичных преступления, канувших в Лету, наверняка имеют прямое отношение к смерти Николая. Тут мной двигали корыстные цели: я не хотела, чтобы сотрудники УВД путались у меня под ногами; пусть ищут свою дорогу.
Мое пламенное выступление оставило глубокий след в сердцах присутствующих и внесло весомый вклад в расследование необычного зверского убийства.
Через несколько минут после моего вторжения в означенное помещение с Верой Ивановной беседовал следователь, а я попросила у полковника рандеву тет-а-тет.
Содержимое моего пакета перекочевало в сейф, а я получила возможность побыть некоторое время «конторской крысой».
В качестве гида Григорьев выделил мне капитана Андреева, того самого коренастого, подтянутого, светловолосого, которого я безуспешно попыталась протаранить в коридоре.
— Андреев Руслан Андреевич, перспективный сотрудник, приятный человек, — рекомендовал мне Григорьев.
— Спортсмен, активист и, наконец, просто красивый мужчина, — съязвила я.
— А что? Действительно симпатичный. И спортсмен, тоже верно. Он Афган прошел. Восточными единоборствами владеет.
— Ну, я вообще-то драться с ним не собираюсь, а бумажки перекладывать и любому очкарику под силу.
Капитан молча, с улыбкой выслушивал нашу словесную баталию.
— Уточните, пожалуйста, что мне могут понадобиться дела, которые находятся в работе, — попросила я.
— Уточняю. Посодействуйте очаровательной даме.
Андреев молча кивнул.
Уж не знаю, по какой причине в мое распоряжение выделили сотрудника с таким званием: то ли Григорьев был очарован моим невинным, ни к чему не обязывающим презентом, то ли был сражен моими безупречными внешними данными и решил оказать высокую честь, то ли хотел подчеркнуть свое недоверие ко мне и опасался, что я в своей миниатюрной дамской сумочке уволоку в неизвестность какое-нибудь пухлое дело о похищении или зверском убийстве, или же капитану было нечем больше заняться.
Закончив взаимные расшаркивания, мы расстались с Григорьевым: он пошел руководить, а я в сопровождении Андреева — изучать бумаги.
Когда мы шли по коридору, я постучала в кабинет следователя и заглянула. Он продолжал беседу с Верой Ивановной.
— Извините, пожалуйста, я хотела только сказать, что вечером я обязательно заеду к вам, Вера Ивановна.
![Дмитрий Биленкин - Шел человек по грибы [А шел человек по грибы]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
