Марина Серова - Осколки любимого сердца
Как оказалось, более удачной минуты для того, чтобы скрыться из зоны видимости, придумать было трудно. Едва я успела оглядеться и взять с подзеркальника расческу, как услышала, что в кабинет ворвалась Аня. Я узнала ее по голосу — вернее, крику, который доносился до меня даже сквозь двойную преграду закрытых дверей.
— Папа! — орала она так, как будто ее режут. — Папа, зачем ты это сделал? Папа, я не могу так больше! Вчера Надя выбрасывается из окна, сегодня ты приводишь в дом эту дуру! Папа, я сбегу из дома!!!
— Аня, прекрати истерику! В последние дни ты ведешь себя просто отвратительно — я тебя не узнаю!
— А ты думаешь только о себе!
— Я столько лет думал о вас обо всех, что имею право теперь подумать и о себе!
— Имей в виду: я отравлю ее! Эта дура не будет жить в моем доме!
— Отравление — это уголовное преступление. А Женя — не дура. И этот дом — не твой.
Вслед за этим Ильинский, если я правильно объяснила себе стук и грохот, что раздался в комнате, выставил девочку за дверь. Походил, повздыхал. Постучался ко мне:
— Женя, у тебя все в порядке? Я поехал.
— Да, все в порядке, спасибо.
— Ты нас слышала? Не обижайся на Анюту, бога ради. У нее просто истерика.
— Не беспокойся, все нормально.
Но про себя я подумала, что еще полчаса назад оставила Аню в расслабленном, спокойном состоянии. Что могло случиться за это время, чтобы ребенок снова впал в бешенство?
«Я отравлю ее!» Хм… Ну положим, приличного крысиного яду эта пигалица вряд ли достанет, однако нужно быть осторожнее — того и гляди подсыплет в чай какого-нибудь слабительного. Я буду пусть ненадолго, но выведена из равновесия, а Анечка при этом станет хихикать из-за угла.
* * *Клиент уехал, я привела себя в порядок и решила заступить на свой боевой пост. Я уже решила, где он будет находиться: в той библиотеке. У этой комнаты самое удачное расположение — никто не может пройти или покинуть квартиру, не пройдя мимо нее. Конечно, гостиная для этого дела тоже годилась, но там постоянно сновала Фаина, накрывая к обеду, а в мои расчеты сейчас не входило снова лезть кому-то на глаза.
Из кожаного чемодана, в который были уложены сделанные в магазине покупки, я достала новую пару колготок и шлепанцы на пробковой подошве. Отлично — моя походка теперь станет совсем бесшумной.
…В библиотеке было чисто, тихо и свежо — на полу, стеллажах и журнальном столике виднелись следы недавней влажной уборки. Сев в кресло и вытянув ноги, я провела взглядом по периметру библиотеки — да, все было в порядке… стоп!
Нет, не все. На уже подсыхающих влажных разводах паркета были отчетливо видны следы. Кто-то, и этот «кто-то», судя по форме следа, был в обычных домашних тапочках, совсем недавно, какую-нибудь минуту назад, прошел по еще мокрому полу и направился… я проследила взглядом направление… направился к книжному стеллажу возле окна. Там неизвестный провел какое-то время, чуть потоптался… и пошел назад. В комнате было очень тепло, и без того еле заметные следы улетучивались у меня на глазах. Интересно!
Может быть, это ничего не значило — ну, зашел человек книжку взять почитать. А может быть, значило, и очень многое, потому что обстановка в квартире сегодня никак не располагала к чтению. Да и кто бы это мог быть? Аня рыдала у себя, Аркадий уехал по делам, Фаина накрывала в гостиной, медсестра дежурила у постели больной девочки. В общем, странно, странно…
Подойдя к шкафу, я принялась изучать содержимое книжных полок. Совершенно ничего интересного — сплошь книги по юриспруденции. И ни одного просвета в стройных рядах — спрашивается, зачем подходил и топтался тут некто, если все равно не взял ни одной книжки, даже не вынул хотя бы в руках подержать?
Стоп! Сверху поверх тесно-тесно прижатых друг к другу книг и чуть в глубине виднелся край чего-то инородного. Такого, чему здесь было совсем не место.
Я потянула это «что-то» за краешек — оно неожиданно легко поддалось, — и прямо мне в руки упал не слишком тяжелый и не слишком объемный черный пакет. На ощупь и по внешнему виду определить его содержимое не удалось — и конечно, недолго думая, я его открыла.
Странно, очень странно. В руках у меня оказалась обычная дешевая молодежная сумочка, расшитая бисером и ленточками, какие были этой весной в моде у девочек-подростков.
Не новая.
* * *Я вертела вещичку в руках, пытаясь понять, кому бы это понадобилось прятать среди книг довольно потрепанную сумочку, все содержимое которой составляли носовой платок, зеркальце в облупившейся рамке из блестящего металла и наполовину использованный тюбик самой дешевой губной помады. Конечно же, в голову не приходило ничего сколь-нибудь достойного для дальнейшего обдумывания. Сумочка как сумочка, на тонком, сплетенном из капроновых нитей ремешке, с замысловатой вышивкой из бисера. Она могла принадлежать любой девчонке, которая, в свою очередь, могла купить такую в любом подземном переходе.
И вдруг — как будто это случилось не вчера, а только что, перед моими глазами вдруг возникла девочка Надя, такая, какой я ее видела менее суток назад! Вот она отходит от нашего с тетей Милой столика, независимо покачивая полненькими, плотно упакованными в джинсы ляжками и потряхивая светлыми локонами, отброшенными на спину. В нарочито отставленной в сторону руке дымится сигарета… а на плече, покачиваясь в такт ее шагам, висит сумочка — точно такая же, как та, что я сейчас держу в руках!
Я тряхнула головой, крепко закрыла глаза и постаралась сосредоточиться точно по системе, которую мне привили когда-то на специальных курсах. Отключить все органы чувств, сконцентрировать внимание только на этом, очень-очень важном воспоминании. Несколько раз «прокрутить» его вперед-назад, вперед-назад…
Да! Ошибки не было. Эта вещь без сомнения принадлежала девочке, которая менее суток назад попросила у меня сигарету, а затем выбросилась из окна.
* * *Сложно было сказать, что я думала теперь по этому поводу. Но как бы там ни было, у меня оставалось не слишком много времени для раздумий: мысли мои прервал звонок в дверь. Довольно приятная мелодия известила о прибытии очередной «сиделки» Ирины — Полины Зайцевой. Я поняла это по приветственному восклицанию, которым встретила гостью Фаина:
— Полечка! Здравствуй, деточка, здравствуй! Как приятно, милая моя, что ты нас не забываешь. Ты как раз к обеду — впрочем, как всегда. Давай, солнышко, отправляйся мыть руки, и мы сразу садимся за стол.
Сунув сумочку обратно в пакет, я задвинула все на прежнее место. Потом разберемся.
— Женечка, вы не проголодались? — робко заглянула Фаина и ко мне.
— Как собака голодная!
— Это… это очень приятно, — не совсем уверенно сказала Фаина. — Я хочу подать обед через пять минут. Вас это устроит?
— Вполне.
— Мы ждем вас в гостиной.
Я кивнула и сама отправилась мыть руки. И в туалетной комнате для гостей столкнулась с очень высокой, просто гренадерского роста, девицей в вельветовых штанах и с прической, которую моя тетя Мила назвала бы «Черт в бабушкиных очках верхом на ракете». Без сомнения, это была Полина. Она посторонилась и уставилась на меня большими, навыкате, и бесконечно глупыми коровьими глазами. Вернее — телячьими, если учитывать ее все-таки юный возраст.
— Вы кто? — низким голосом спросила она, шлепнув толстыми губами, и мерно задвигала челюстями, пережевывая жвачку. Сходство с теленком усилилось до предела — мне так и захотелось потрепать девицу по спине, а потом направить на дальний выпас набираться ума.
— Я — без пяти минут хозяйка этого дома. А ты?
— Как это — без пяти минут? Через пять минут чо, Иркин папка квартиру продает? А мебель когда вывезут? — удивилась Полина. Удивление на ее лице выразилось только тем, что она еще больше выкатила на меня глазищи и чуть опустила вниз нижнюю губу.
— Мебель я буду в окно выкидывать.
— Как это?
— Очень просто. Ночью. Мебели тут много — как раз до утра работы.
Оттерев ее плечом, я устремилась к умывальнику. В зеркало было видно, что девица стоит и не уходит, напряженно ворочая мозгами: захватывающая картина предстоящей гибели роскошной мебели прочно засела в ее тупой головушке.
— А паркет тоже выкидывать будете? — спросила она наконец.
— Паркет? Паркет прямо здесь жечь станем. Ночи еще прохладные.
— А…
— Женя! Полечка! — нежно позвала нас Фаина. — Поторопитесь, мои дорогие, все уже на столе!
Громко топая (чуть было не сказала — копытами), Полина вышла в коридор и исчезла из поля моего зрения. Я глубоко вздохнула: нет, общение с тинейджерами — не моя стихия. Никак не могу отделаться от желания придать некоторым из них дополнительное ускорение хо-орошим пинком под зад, чтобы ветер в ушах выдул сор из их мозгов. Конечно, данная мера применима не ко всем. Но некоторым — ее просто доктор должен прописывать!
