Фридрих Незнанский - По закону «Триады»
Но гораздо больше внешности и фактуры Артура Турецкого заинтересовал пейзаж, на фоне которого он снялся: заросшие кустарником горы, в белесых рытвинах от ковровых бомбардировок — Чечня, вне всяких сомнений. Он попросил Зою рассказать, когда и откуда получила она эту фотографию.
— Так через месяц и получила после того, как они уехали. А откуда? Кто его знает, на конверте только номер какой-то, и все. — В той же коробке она отыскала и конверт. — Хотите, можете прочитать, только там где… ну, где личное, не читайте.
Не личного была одна строчка: «О службе писать не могу, у нас режим секретности. Но служба отличная». На конверте в качестве обратного адреса указан только номер ВЧ. Ни индекса, ни города. Но номер воинской части — это уже реальный след. По номеру можно установить и подчиненность, и место расположения — все атрибуты и реквизиты.
— Он только одно письмо прислал?
— Угу, — кивнула Зоя. — А уж я ему писала! Раз двадцать писала. И ни ответа, ни привета. Все вы мужики…
— Я помню, — кивнул Турецкий, и Зоя вдруг прыснула, зажав рот ладонями, и хохотала минут пять. До слез.
— А атом, как эти ребята жили здесь, что делали, можете мне рассказать? — спросил он, когда она наконец отсмеялась.
Зоя кивнула с удовольствием — по всему было видно, эти воспоминания доставляют ей удовольствие.
— Хорошо жили. Ели много. Спали много. В футбол гоняли, видик смотрели. Артурчик говорил, они ждут, пока все соберутся. Вначале их совсем мало было, а когда уезжали, семьдесят шесть человек набралось. Под конец уже какие-то занятия у них начались, книжек им навезли целую библиотеку. Потом они эту библиотеку с собой увезли, а одну забыли…
Турецкий смотрел на нее вопросительно. Зоя вздохнула:
— Я ее домой унесла, думала, может, хватятся.
— Сохранилась книжка?
— А как же. Мне-то она без надобности, а выбросить жалко… — Она вытащила из шкафа книгу и протянула Турецкому.
— Давайте я у вас ее куплю?
— А что ж, и давайте!..
Сулимов А. Д. Каталитический риформинг бензинов.
Заварзина Зоя так и не вспомнила. Зато свела Турецкого с хозяином «Зеленого берега», который рассказал, что военные были отличными клиентами, оплатили восемьдесят койко-мест с питанием и даже ущерб за сломанную беседку возместили. Но поскольку платили они наличными, то никаких концов теперь конечно не найти. Тем более спустя почти два года.
Турецкий
Номер воинской части с конверта Артурчика в реестрах отсутствовал. И тем не менее у Турецкого было уже достаточно зацепок, чтобы продолжать поиски.
Благодаря пейзажу на фотографии он был уверен, что Заварзин и Артурчик (Белоконь Артур Денисович, 1984 г. р., уроженец г. Ижевска, химик-технолог, холост, родителям с октября 2006-го не писал) служат в Чечне. А тот факт, что формировали их подразделение под Ростовом, давал достаточно оснований предположить, что оно входит в состав Северокавказского военного округа. По обрывочным данным из самых разных источников, в основном из всякой тыловой, инженерной и хозяйственной документации, Турецкий выудил косвенные упоминания о четырех засекреченных объектах подчинения СКВО, расположенных на территории Чечни в предгорьях Кавказа.
Турецкий позвонил в Москву и сказал Голованову, что выезжает в Чечню. Голованову эта новость совсем не понравилась. Он долго сопел в трубку, потом сказал:
— Знал бы я, во что это выльется, ни за что не стал бы тебя просить… Твоя Ирина сожрет меня, пожалуй.
— А я тебя предупреждал, помнишь?
— Накаркал ты, а не предупреждал…
— Да брось, — засмеялся Турецкий. — Чечня, не Чечня… Первый раз, что ли? Дело тут нечистое, надо копать до конца.
— Только не перестарайся, — буркнул Голованов. — Ладно, что тебе понадобится?
— Экипироваться бы…
— Это как раз несложно. У нас в Ростове — партнеры, адвокатская консультация, а при нем детективное агентство. Записывай адрес…
Пришлось заехать в Ростов. В принципе это было неплохо — остановиться на сутки в гостинице, поесть, помыться и отоспаться. Неизвестно ведь, что предстоит.
Сыщики снабдили Турецкого всем необходимым, а шеф адвокатской конторы Аркадий Арнольдович Хайкин, бодрый семидесятилетний мужик, угостил отличным ужином, за которым сам играючи уговорил бутылку «Ахтамара». Турецкий смотрел на него и радовался. Пока такие старики есть, не пропадем.
— Аркадий Арнольдович, а что такое — водить обезьяну? Что это значит?
— А где вы слышали? — с любопытством спросил Хайкин.
— В маршрутке услышал, когда с вокзала ехал. Дед внуку что-то такое говорил, вроде: я в твои годы уже обезьяну водил… Как-то так.
— Может, ночную обезьяну, Александр Борисович?
— Точно.
— Был в Ростове обычай такой — водить «ночную обезьяну». Давно это было… Началось, рассказывали старики, еще до революции.
— В чем же он заключался, этот обычай?
— Да в том, что долгими летними вечерами, плавно переходящими в утра, в любой дом могла постучаться веселая компания. И разбуженные хозяева, нисколько не удивляясь, принимали, поили чаем, присоединяли свои голоса к этому ночному хору — пели песни, свои и чужие, стихи читали, и компания шла дальше, в следующий дом. «Ночная обезьяна» обрастала по пути новыми «водящими», теряла кого-то, кто уходил спать, но в целом это была довольно многочисленная толпа человек в восемь— десять — пятнадцать. И, кстати, не пьяные.
— Почему же не возражали соседи? — заинтересовался Турецкий.
— Кто его знает… была полная уверенность, что никому это не только не мешает, а просто… все счастливы, а будет — еще лучше, живем мы так, дескать, и все тут…
Живем мы так, повторил про себя Турецкий. Жили, точнее. Неплохо ведь, получается, жили. Было что-то такое, что потеряли, на свободу поменяли. Спокойствие? Нет, не совсем. Комфорт? Да какой уж там был тогда комфорт… Словами, пожалуй, и не измеришь.
Из Москвы позвонил Голованов.
— Саня, есть новости. Точнее, новости про то, что ничего нет.
— Не понял.
— Эта машина, которая сбила жену нашего парня…
— Что с ней?
— Она исчезла.
— С места происшествия?
— Да нет, из истории. У ментов дело пропало. И даже следователя, который его вел, не могут найти.
— Ну ничего себе, — оценил Турецкий. Если уж Голованов с его многолетними ментовскими связями не смог найти концов давнего ДТП… Здорово все подчистили. — Кто же ее сбил?..
— Боюсь, это мы теперь узнаем, только если ты Заварзина найдешь. Так что уж постарайся.
— А что с делом Мальцева?
— Работаем, — буркнул Голованов и дал отбой.
Хайкин на прощание рассказал профессиональный анекдот:
— Идет бурный судебный процесс по делу об ограблении банка. Председатель жюри присяжных зачитывает решение: «Мы, присяжные заседатели, единогласно решили, что обвиняемый невиновен по всем четырем статьям обвинения в ограблении банка». Родственники и друзья подсудимого бросаются поздравлять его с победой, а адвокат говорит ему: «Ну вот, видишь! А ты боялся загудеть за решетку до конца своих дней». Подсудимый смотрит одуревшими глазами и тихонечко спрашивает: «Невиновен? Так мне что… и деньги теперь не надо банку отдавать?»
Турецкий улыбнулся и подумал: вот это уже про наше время.
Дэн
Дэн, нагибаясь под деревянными балками, шел по пыльному чердаку. Шел уверенно — явно уже бывал здесь. Пару раз рядом шмыгнуло что-то, может, мышь, может, кошка, но он не обратил внимания, даже не вздрогнул.
Он подошел к чердачному окошку, выходящему на крышу, открыл его. Выглянул наружу. Внимательно посмотрел на что-то. Бережно вытащил свой кофр, расстегнул… Снова услышал шуршание за спиной. Обернулся. Нет, никого. Возможно, показалось. Дэн посмотрел на часы. Опять выглянул из окна. Светило яркое солнце, окрестные дома были как на ладони и даже церковь, что рядом с посольством. Внизу, в переулке, видно каждого прохожего.
Дэн для удобства движений скинул куртку, стал доставать что-то из кофра и… не успел. Сзади навалился Плетнев, заломил руки, выбил и отбросил на пол кофр. Тот упал с глухим стуком. Но это было уже не важно и не опасно — никто не пойдет на чердак со взрывным устройством. Дэн тщетно пытался отбиться, вырваться. Не тут-то было. Плетнев защелкнул наручники у него на запястьях, но не сзади, а спереди. Дэн захрипел:
— Какого черта ты делаешь?!
Плетнев отпустил его и стоял рядом с оценивающим видом. Дэн шумно дышал, сидя на чердачном полу, и рассматривал наручники на своих руках.
— Чего надо, я спрашиваю?!
— Мне чего надо? — улыбнулся Плетнев. — Не дать тебе сделать то, что ты собирался.
— Что за бред?! Первый раз про такое слышу! Кому мешают мои фотографии?!
Улыбка медленно сползла с лица сыщика. И он сделал то, что уже давно следовало, — поднял с пола кофр.
