Светлана Марзинова - Бриллиантовая пыль
Из редких теткиных писем Зоя знала, что та сменила профессию — выучилась на юриста. Что ее муж открыл свою фирму, а тетка — свою нотариальную контору, что они купили квартиру, а дядя Андрей постоянно в разъездах. В Мирный они последний раз приезжали почти семь лет назад и то побыли всего дня три. У них были какие-то дела с компанией «АЛМИРА» — что именно, пятнадцатилетнюю Зойку тогда мало интересовало. Зато она оценила, как изменилась тетя Нина от столичной сытой, успешной жизни. Как красиво, с иголочки она была одета. Какие у нее появились необычные, дорогие вещицы: колечки, сережки, часики, сумочки, сапожки — все было как будто из европейских модных салонов. Как уверенно она стала держаться, какие изысканные обрела манеры. В ней было не узнать ту невзрачную маленькую врачиху, что таскала с собой повсюду худющую племяшку.
Так что при выборе будущей профессии у Зойки сомнений не было — только юрист. В мирнинский вуз она поступила легко, хотя были у нее подозрения, что без «мазы» деда Леши здесь не обошлось — ведь где только не было у него всяческих знакомых и корешей, как он выражался.
А вот и снимок недавно появившегося Зойкиного братца. Новая, считай четвертая, жена отца была очень молодой и очень хотела ребенка. Когда он у них родился, отец совсем потерял голову — как же, у него сын! «Старый дурак», — вздохнула Зойка, вспоминая детский ор бесконечными ночами и отцовское заискивание перед этой ушлой девахой, претендующей на звание Зойкиной мачехи. Когда она совсем обнаглела и начала в доме командовать, Зоя дала тете Нине телеграмму и собрала вещички.
Здесь, в Москве, с теткой пришлось знакомиться практически заново. Вроде она была и своя, родная, а вроде и чужая. Разговоры у них никогда не клеились — как-то слишком далеки они стали за прошедшие годы. Слишком разнились они и по складу характера, и по общественному положению, и по отношению к жизни. Что тут удивительного — ведь несколько лет они жили в разных мирах. И все же тетка ей здорово помогала. Если бы не она, Зойке пришлось бы в столице непросто. А теперь вот и рассчитывать больше не на кого. Хорошо хоть деньги у нее есть на первое время. А на самый крайний случай — камешек. Крупный алмаз. Он хотя и необработанный, и со сколом по одной стороне, зато редкий — желтого цвета. И цена его, как говорил деда Леша, очень, очень высока! Только надо знать, кому предложить. Правда, дед, вручая его Зойке перед отъездом в Москву, сказал, что это семейная реликвия, и уж если придется продавать, то только тогда, когда не будет другого выхода и станет очень, очень туго.
И тут до Зойки вдруг дошло, что о теткиной смерти надо же оповестить родню — отца, дедушку Лешу. А Андрею Кирилловичу как сообщить, если он в тюрьме? Муж он ей был или не муж — не важно, ведь они почти шестнадцать лет вместе прожили! А тетка-то какова, а? Молчала как рыба, даже словом не обмолвилась, что его посадили! Зойка о нем даже и не спрашивала, знала, что Андрей Кириллович вечно по каким-то делам подолгу отсутствует. Тетка, конечно, особенно с ней и не делилась личными проблемами, но уж про это могла бы и сказать! «Вообще-то про такое говорить, наверное, стыдно», — решила Зоя, невольно пытаясь оправдать покойницу.
Телефона в Мирном ни на квартире отца, ни у деда Леши не было. А мобильниками они и не думали обзаводиться, считая это дорогим и ненужным удовольствием. Оставалось только дать телеграмму. «Господи! Только бы их черти не унесли на какую-нибудь охоту. А то прочтут ее недели через две, и как я тут похороны устрою? Я же ничегошеньки в этом не смыслю!»
Она собралась на Центральный телеграф, поскольку время было уже позднее и почтовые отделения закрылись. А как не хотелось — ноги так и гудели после блуждания по улицам. «И что я такая несообразительная, — сама себя ругала Зойка, — подумала бы своей головой об этом раньше. А то все мысли только о том, где да как теперь работать. Вот эгоистка я чертова! Ну да ладно, — тут же простила она сама себя, — немудрено тут голову потерять. Не каждый день такое случается».
На телеграфе ей пришлось выстоять очередь. С телеграммой в Мирный проблем не возникло. А вот когда Зоя поинтересовалась, нельзя ли отправить такую же в архангельский следственный изолятор, девушка в окошке как-то странно на нее посмотрела. Телеграфистка перечитала еще раз текст («сегодня погибла тетя Нина тчк застрелена тчк надо хоронить тчк Зоя») и потребовала конкретный адрес. Зоя сказала, что адреса она не знает. Девушка посоветовала выяснить его через милицию. Мужик из очереди за Зоиной спиной, слушая их разговор и заглядывая в текст, уже стал как-то нервничать и весьма подозрительно коситься. «Что ты вылупился, интересно?» — сорвала на нем зло раздосадованная Зойка и покинула телеграф.
По дороге домой ее осенило: ведь адрес архангельской тюрьмы мог и даже наверняка должен быть у тетки! Ну в крайнем случае хоть какие-то сведения. Войдя в квартиру, она кинулась к письменному столу и в первом же ящике обнаружила билет на поезд Москва — Архангельск, аккуратно вложенный в теткин паспорт. Так… Значит, тетка собиралась навестить мужа! Кстати — да, печати в паспорте о регистрации брака и в самом деле не было. А билет-то на послезавтрашний вечер! Машинально сунув документы в карман, она продолжила рыться в столе, но больше ничего, что хоть как-то указывало бы на местопребывание дяди Андрея, не нашла. Обозвав саму себя тупицей, Зоя устремилась к теткиному компьютеру, полагая, что всесильная интернетовская сеть наверняка ей сейчас выдаст адрес этого спецучреждения. Но вход в компьютер был закрыт паролем.
«Что еще можно сделать? — размышляла Зоя. — Может быть, у тетки на работе что-то есть? Может, Заварзина что-нибудь знает? Вообще-то надо было мне у этой мымры поинтересоваться поподробнее, что там да как с дядей Андреем. И ведь я не забрала свою трудовую книжку! Придется мне, видимо, с ней еще раз встретиться». Вспомнив скандал в нотариальной конторе, Зоя поморщилась, но решила все же с утра туда сходить.
Уже лежа в постели Зоя практично задумалась о судьбе теткиной квартиры: «Интересно, она оформлена на имя тетки или на дядю Андрея? Если квартира теткина, то ее наследуют ближайшие родственники. То есть деда Леша, мой отец и я. Надо бы мне этим вопросом заняться… повторить наследственное право… хорошо еще, что я на юриста учусь…»
По плану «Сирена» милицией в течение этих суток были задержаны два подозрительных типа, но при проверке оказалось, что никакого отношения к убийству нотариуса и к брошенному пистолету ПМ ни один, ни второй не имеют. С самого утра Заморочнов и Саватеев в числе других сотрудников опергруппы были вынуждены выехать на новое место происшествия — в Москве произошло дерзкое нападение на пункт обмена валюты с применением огнестрельного оружия. Осмотр квартиры Журавлевой Нины Львовны и посещение университета, где училась ее племянница, вновь были отложены.
Зоя спокойно приняла утренний душ, выпила чашку чаю с большим бутербродом, модно начесала свои короткие волосы перед зеркалом в голубой ванной, подкрасилась теткиной косметикой, сидя за ее туалетным столиком, и не спеша отправилась в контору за трудовой книжкой.
Бывшие коллеги встретили ее настороженно. Блондинка Ирочка, как-то таинственно сузив глаза, сообщила, что вчера с ней очень хотел побеседовать следователь. Татьяна Николаевна уперла руки в бока и твердо сказала, что трудовую книжку она отдаст только в том случае, если Зоя вернет деньги. А бесцветная Рита вообще при ее появлении предпочла скрыться в коридор и наблюдать за происходящим из-за неплотно прикрытой двери — Зоя видела, как поблескивали ее очки в дверной щели.
— Какие деньги? — Зоя для начала попробовала прикинуться ничего не понимающей.
— А те, что ты из сейфа взяла! До чего наглая, — Татьяна Николаевна обернулась к Ирине, как бы призывая ее в свидетели, — еще делает вид, что она тут ни при чем!
— Чего это я должна их вам возвращать? Они же не в вашем кабинете лежали, — удивилась Зоя.
— А с какой стати ты их вообще прикарманила? Почему ты копалась в чужом сейфе? — бушевала Татьяна Николаевна, надвигая на Зою свою массивную грудь.
— Это деньги моей тетки!
— Как бы не так! Это выручка конторы за субботу! Если некоторые в субботу гуляли, то другие, между прочим, работали, — продолжала наступать Заварзина.
— Хорошо, хорошо! — Зоя успокаивающим жестом выставила вперед руки. — Я же не знала. Деньги я верну. Только с собой их у меня нет.
Деньги она и в самом деле еще вчера оставила дома, чтобы не было соблазна тут же их истратить. Татьяна Николаевна немного сбавила грозный тон, тем более что Зоя, помня о цели своего прихода, не стала ей грубить, хотя острое словцо так и вертелось у нее на языке. Вместо этого она поглубже вздохнула и ровным, даже равнодушным голосом спросила:
