Чингиз Абдуллаев - Сила инерции
Быстро пересек двор, где играли маленькие дети, вошел в подъезд. Здесь все было тихо. Интересно, как они контролируют обстановку в подъезде его дома? Установили скрытые камеры? От них всего можно ожидать. Он медленно поднялся по лестнице, подошел к своей квартире, оглянулся. Все было спокойно. Нигде не открылась ни одна дверь. И все-таки они были повсюду. Он чувствовал их присутствие и знал, что это не самообман. Она открыла дверь.
– Извини, – пробормотал он, – кажется, я довольно сильно задержался.
– Ничего, – улыбнулась Маша, – представляешь, как мне повезло. У нас плохая погода, весь день лил дождь, и наши остались дома. Я уже сообщила родственникам мужа, что вечером приеду к ним.
«Господи, только не это, – с испугом подумал Монах, ей нельзя сегодня выходить из квартиры. Они ее все равно не отпустят».
– Как хорошо, – ровным голосом произнес он.
– Ты не беспокойся, – говорила она, – почти все вещи я уже собрала. Нашу настойку я решила оставить тебе в качестве сувенира. Надеюсь, ты не возражаешь.
– Нет.
– Я уже хотела заказать такси, но ждала тебя. Ты не знаешь, как это сделать?
Она подошла к телефону, выжидательно посмотрела на него.
– Нет, – пробормотал он.
– Ты не знаешь номера? – удивилась Маша.
– Не уходи, – попросил он.
– Что? – Она медленно положила трубку. Очевидно, она уловила в его словах другой смысл.
– Не уходи, – повторил он, – останься сегодня у меня.
Она долго смотрела ему в глаза, потом неуверенно сказала:
– Столько лет прошло. Я думала, все давно уже кончилось.
Он стоял у дверей и молчал. Лгать не хотелось, притворяться не было смысла, она бы все сразу поняла. Он просто не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось, не имел права выпускать ее из своего дома сегодня вечером. Она же видела его мотивы совсем другими. А он об этом даже не думал. Действительно, прошло столько лет. Да и женщины теперь его интересовали гораздо меньше, чем тогда, четырнадцать лет назад.
– Почему ты молчишь? – спросила Маша.
– Что мне нужно говорить?
– Ну, не знаю. Обычно мужчины в таких случаях не молчат.
Он пожал плечами.
– Я не знаю, что делают мужчины в таких случаях, – признался он.
Она улыбнулась:
– Ты правда почти не изменился. Но я не могу остаться. Ты ведь понимаешь. Если бы ты мне сказал об этом, когда уходил, я бы не стала звонить родственникам мужа. А теперь они сидят и ждут. Я сказала, что звоню с вокзала. Я никак не могу остаться.
– Я тебя прошу, – упрямо повторил он.
– Не могу, – улыбнулась Маша, легко поднимаясь со стула, – сегодня никак не могу. И потом, ты знаешь… – Она вдруг помялась и, улыбнувшись, призналась: – Я еще не изменяла мужу. После того как мы с ним встретились. Ты меня понимаешь? Для меня это так необычно. Мне нужно время. Я обещаю тебе подумать. И может быть, я тебе позвоню.
– Нет, я хочу, чтобы ты сегодня осталась у меня.
– Но это невозможно! – Она уже начала сердиться. – Я же тебе все объяснила. Сегодня никак нельзя.
– Ты мне нужна. – Монах говорил первые слова, которые пришли ему в голову. Он готов был сказать все, что угодно, лишь бы сегодня вечером она не вышла из его квартиры. Иначе ее все равно не отпустят. Они твердо обещали, что будут проверять до завтрашнего дня.
– Это все несерьезно. – Она наклонилась к открытому чемодану, потом решительно закрыла его, щелкнув замком. Поднялась.
– Я все равно должна сегодня уйти.
– Нет, – настаивал он, – ты никуда не уйдешь.
– Ты вообще понимаешь, что говоришь? Я попросила твоей помощи, а ты устраиваешь мне истерику, как пятнадцатилетний мальчик. Сколько тебе лет? Ты ведь ровесник Кости. В нашем возрасте пора забыть о безрассудствах.
– Это не безрассудство. Я только прошу тебя остаться, – мрачно проговорил он, – если хочешь, я пообещаю, что и пальцем тебя не трону.
– Что? – Теперь она смотрела на него с некоторым страхом.
– Мне нужно, чтобы ты осталась сегодня ночью у меня, – терпеливо объяснил Монах.
– Это не довод, – возразила она, закусив губу.
– И тем не менее я прошу.
– Нет. – Она потянулась к рюкзаку.
Он по-прежнему стоял у дверей. Маша подвинула рюкзак к себе, посмотрела на него.
– Надеюсь, ты не будешь останавливать меня силой? – спросила она, улыбнувшись. Ей все еще казалось, что разговор можно перевести в другую плоскость.
Он молчал, и женщина почувствовала скрытую угрозу. Она нахмурилась.
– Ты понимаешь сам, что делаешь? – спросила Маша. – Ты ломаешь мою семейную жизнь. У меня будут неприятности дома. Как я смогу все объяснить мужу?
– Что-нибудь придумаешь.
– Идиотизм. – Она с силой бросила рюкзак на пол, снова сев на стул, посмотрела на него и вдруг спросила: – Зачем я тебе?
На этот вопрос Монах не смог бы ответить. Маша неплохо сохранилась для своего возраста, но она его совсем не волновала. Очевидно, она почувствовала это с самого начала, еще когда они обменялись поцелуями. Женщина всегда чувствует, как к ней относятся. Теперь он должен был соврать, что она ему нравится. Но он не хотел этого делать и молчал. Подождав целую минуту, она задала другой вопрос:
– Ты от меня что-то скрываешь?
И опять не получила ответа. Помня о том, что их разговор слышат по меньшей мере несколько человек, он не собирался признаваться в любви, а тем более что-то объяснять.
– Что мне делать? – задала третий вопрос Маша.
– Остаться у меня, – на этот раз он все-таки ответил.
– Сколько времени?
– До завтрашнего дня.
– Тебе это нужно? – вдруг поняла она.
– Да. – Он не стал ничего объяснять.
– Я думала, все давно кончилось, – вдруг сказала она, – ваши секреты, ваши недомолвки. Эта страшная смерть Кости. Потом нелепая гибель Олега. Я думала, все кончилось. Страны уже нет, а у вас все те же секреты. Оказывается, ничего не изменилось.
– Возможно. – Он должен был помнить о микрофонах. – Я только прошу тебя остаться на одну ночь.
– Хорошо, – как-то легко согласилась она, словно почувствовав важность этого решения, – хорошо. Правда, мне придется обманывать много людей, но раз ты настаиваешь…
– Спасибо. – Он вдруг с удивлением заметил, что все это время простоял у дверей, словно действительно силой намеревался помешать ей уйти.
Монах направился на кухню. Когда она вошла, он сидел перед стаканом воды. Она села рядом.
– Что происходит? – тихо спросила она. – Тебе плохо?
– Да, – сказал он еще тише, – мне плохо. Мне очень плохо.
Она положила ему руку на плечо. Прошла минута, другая. Потом она поднялась и быстро вышла в коридор. Он услышал, как она набирает номер.
– Тетя Римма, это я, Маша, – быстро проговорила она. – Вы знаете, я уже сегодня, наверно, не успею приехать. Нет-нет, ничего не случилось. Просто пока искала ваш адрес, я позвонила подруге. Мы с ней не виделись много лет. А она завтра утром уезжает. Вот я и решила к ней поехать. Да нет, все в порядке. Завтра я к вам перееду. Только на одну ночь. Просто моя подружка завтра улетает. У них билеты на завтра. Да-да, обязательно позвоню. И не беспокойтесь. Я вам позвоню.
Она вернулась на кухню, посмотрела на него и невесело произнесла:
– Ну вот, теперь я стала еще и лгуньей.
– Только на одну ночь. – Он не говорил ей, что причиной всему стал ее неожиданный звонок. Не стоило огорчать и без того расстроенную женщину. Он прошел в спальню. Белье обычно менялось раз в неделю. Монах посмотрел на кровать, собрал свое белье и перенес в другую комнату. Бросил стопку чистого на постель. Снова вернулся на кухню.
– Ты можешь застелить сама, – предложил он Маше.
Он невесело посмотрел на почти всегда выключенный телевизор. Наклонился и включил его. Последние новости он иногда смотрел. Уселся на диван. Было уже достаточно поздно. Она вышла из спальни и, порывшись в чемодане, снова ушла. Минут через пятнадцать она появилась, переодевшись в темный халат, и немного напряженно спросила:
– Ты будешь ужинать?
– Нет. – Он хотел есть, но ему было неприятно, что она должна для него готовить. Словно он чувствовал себя виноватым.
Маша пробыла на кухне не больше десяти минут, наверно, выпила чаю. А потом прошла в спальню и закрыла дверь. Расстелив на диване простыню и бросив подушку, он вынул из стенного шкафа в коридоре спортивный костюм, переоделся и отправился спать на диван.
Он провалялся на диване несколько часов, пока наконец не скрипнула дверь в спальне. Она вышла к нему в одном халате. Прошла к дивану, села рядом с ним.
– Ты не хочешь мне ничего объяснить? – шепотом спросила она.
– Все и так понятно, – ответил он, – спасибо, что ты все поняла.
– Молчи, – остановила она его, – ничего больше не нужно говорить.
Она встала, потом обернулась.
