Антон Леонтьев - Сердце Тьмы
— Лайма, — задала она вопрос, — а каким образом вы приобретали все это? На аукционах?
— Кое-что, Ира, — ответила Лайма. — Едва ли десять процентов. Все остальное по частным каналам. Ты знаешь, что это такое?
Ирина отрицательно мотнула головой. Лайма усмехнулась:
— Надо же, а еще пишешь детективы. Коллекционеры, в особенности те, что специализируются на древностях, готовы душу продать, чтобы заполучить раритетный экспонат. Вывозить артефакты из Египта или, к примеру, из стран Южной Америки запрещено, за это можно попасть в тюрьму, причем иногда даже до конца жизни. Но на что не пойдешь ради этих прелестных штучек!
— Ты хочешь сказать… — произнесла с запинкой Ирина.
Лайма перебила ее:
— Тебе не верится, что мы покупали заведомо краденые вещи? Боже мой, да многие коллекционеры организовывают кражи из музеев или частных коллекций, если не в состоянии получить заветный экспонат за деньги. Мне удалось кое-что вывезти во время раскопок на территории столицы дольмеков. Было сложно, но вещи того стоили!
Ирина вздохнула. Плохо, оказывается, знала она свою кузину и ее мужа. Похоже, Лайма на самом деле бредила дольмеками, раз решилась на преступление, чтобы завладеть их сокровищами.
Лайма провела ее в последний зал, в отличие от других небольшой. В нем стояла стеклянная витрина, выполненная в виде ограненной пирамиды. Ирина присмотрелась. Надо же, Мироновы, как и в московской галерее, на открытии которой она была совсем недавно, оснастили и свой домашний музей голограммой однорукой дольмекской богини. Из-под стекла на Ирину смотрела все та же зубастая и чрезвычайно неприятная особа, покровительница чар Луны, с труднопроизносимым именем.
— Вот она, мамаша Мелькоатлан, — сказала Лайма, подходя к витрине. — Это из-за нее погиб Володя, я уверена!
— Что ты говоришь? — удивленно произнесла Ирина. — Как голограмма могла причинить вред Владимиру? Я не понимаю…
— Это не голограмма, — сказала Лайма. — Это настоящая Мелькоатлан. Сделанная из розового кварца и лазурита.
— Ты сделала копию? — непонимающе спросила Ирина. — Но зачем?
Лайма тряхнула головой:
— Ирочка, копии выставлены в галерее и в музее наверху, здесь находятся исключительно подлинники. Статуэтка Мелькоатлан самая что ни на есть подлинная, изготовленная дольмекскими мастерами примерно за тысячу пятьсот лет до Рождества Христова.
— Но ты же говорила… Профессор Иваницкий утверждал, что статуэтка этой богини была потеряна после того, как конкистадоры разграбили столицу дольмеков в Средние века.
— О, милый профессор далек от суровой правды жизни, — жестко сказала Лайма. — Ярослав Мефодьевич, конечно, не знает о том, что во время экспедиции профессор Венденяпин обнаружил в стенной нише на подземном уровне Храма Звезд эту статуэтку. Николай Антонович не успел никому рассказать о находке по очень простой причине: в тот же вечер его убили.
— Убили? — холодея, произнесла Ирина. Она ощутила мороз, который пробежал по коже. Ей казалось, что раскосые огромные глаза однорукой богини пялятся на нее. — Но ведь он стал жертвой несчастного случая, упал в водопад…
— То, что он упал в водопад, не подлежит сомнению, — ответила Лайма. — Нам стоило больших усилий выловить его тело. И знаешь, что обнаружили у него под левой лопаткой? Крошечное отверстие — от наконечника стрелы, которые дольмеки и прочие южноамериканские индейцы выплевывали через особые трубки.
— Его убили стрелой? — спросила Ирина, не веря своим ушам. — Но кто? Индейцы?
— Я бы тоже хотела знать, кто, — произнесла Лайма. — Никаких дольмеков уже почти пять сотен лет нет и в помине, конкистадоры, а затем миссионеры истребили непокорный языческий народ. Дольмеков нет и быть не может, но кто-то использовал их оружие, чтобы убить профессора Венденяпина. И умер он не от поверхностной раны, а от яда, предположительно смеси стрихнина, кураре и секрета, выделяемого крошечной красно-желто-зеленой лягушечкой под названием пипа коста-бьянкская[2]. Яд этой пипы парализует дыхательную систему, человек умирает в считаные секунды от удушья.
Лайма замолчала, Ирина чувствовала нарастающий холод и пыталась уверить себя, что это не панический ужас, а струи воздуха из кондиционера.
— Предполагаю, что кто-то выстрелил через трубку в спину профессору Венденяпину, когда он стоял на вершине скалы, с которой водопад низвергается на первый порог. Водопад, расположенный в Храмовой долине, незабываемое и величественное зрелище, дольмеки не зря выбрали это место для своей столицы. Николай Антонович любил взбираться на скалу и в одиночестве наслаждаться заходом солнца. Кто-то подстерег его, плюнул ему в спину через трубку отравленной колючкой или стрелой, Венденяпин упал в водопад…
— Но почему об этом никто не знает? — взволнованно произнесла Ирина. — Если профессора убили, то нужно найти убийцу и наказать его!
— Как ты накажешь ее? — Лайма указала на статуэтку богини. — Что ты предпримешь для борьбы с проклятием, Ира? Я приняла решение не сообщать властям реальную причину смерти Николая Антоновича, при помощи денег в Южной Америке можно купить все, в том числе и свидетельство о смерти с нужной записью. Да и в экспедиции никто не знал о том, что Венденяпин убит стрелой, это несчастный случай — падение с высоты. А на самом деле, я уверена, во всем виновато проклятие!
— Но почему ты решила, что все дело в проклятии? — спросила Татищева. — Мне кажется, что не стоит все сводить к мистике, нужно рационально подумать…
— Рационально подумать, — передразнила ее Лайма. — Ира, поверь мне, я знаю о дольмеках очень много, об их кровавой и жестокой религии, об их беспощадных и охочих до человеческих сердец богах. О том, что примерно в сто двадцатом году нашей эры дольмеки принесли в жертву у подножия Храма Звезд как минимум двадцать тысяч человек, говорят сохранившиеся до наших дней таблички-книги. И это не сказки и не преувеличение, швейцарские коллеги ставили эксперимент, который подтвердил: эта бойня вполне могла иметь место. А груды костей и тысячи черепов, найденные в пещерах скалы, с которой низвергается водопад…
Лайма перевела дух, а затем продолжила:
— Когда флибустьеры вкупе с конкистадорами разгромили столицу дольмеков, то последний их царь проклял всех, кто осквернит храм и статуи трех главных божеств. Статуэтку Мелькоатлан спрятал кто-то из индейцев в стенной нише, две другие — изображения Халхитуатля и Теоксмаля — похитили. И вот Венденяпину посчастливилось обнаружить однорукую богиню. Хотя уместнее было бы употребить другое слово — он совершил не величайшее открытие, обнаружил не редчайший артефакт, а свою смерть. Николай Антонович умер, убит, как это сделали бы дольмеки. Но их давно нет… Зато есть призраки, которые могут материализоваться и покарать того, кто прикоснется к изображению божества. После внезапной смерти Венденяпина о находке знала только одна я. Поэтому я приняла решение, что имею право взять статуэтку себе. Иначе бы мне пришлось отдавать ее правительству Коста-Бьянки, той самой страны, на территории которой находятся капища дольмеков. Нет, я решила, что Мелькоатлан станет венцом нашей с Володей коллекции! Я тайно вывезла статуэтку, мы поставили ее на почетное место в нашем подземном музее… — А теперь… — сказала после короткой паузы Лайма. — Только теперь я поняла, что совершила непоправимую глупость, Ира. Еще после гибели Николая Антоновича я должна была понять, что брать с собой статуэтку смертельно опасно. Но ведь она — единственная в своем роде, на аукционе за нее выложат и двадцать, и тридцать миллионов, поверь мне, как знатоку. На самом деле она бесценна. — И она мстит. Проклятие действует, — продолжала Лайма. — Ведь так, богиня Луны Мелькоатлан? — Она подошла вплотную к витрине, сняла стеклянную пирамидку и взяла в руки небольшую статуэтку. Лайма подняла ее над головой, словно желая бросить на бетонный пол. — Мелькоатлан, которая, если верить религии дольмеков, поглощает Луну во время затмений и своей единственной рукой закрывает людям глаза перед сном. Ну что, Мелькоатлан, — она поднесла статуэтку к лицу, — это ты убила моего Володю? Это ты уничтожила профессора Венденяпина, убила охранника в галерее, устроила взрыв на заводе? Ты ведь всемогущая, дольмеки свято верили, что стоит принести тебе жертву из зерна, а лучше из человеческой плоти, и ты проявишь благосклонность и одаришь удачей. Но и обид ты не прощаешь!
Ирина слышала в голосе Лаймы истерические нотки. Так и есть, горе, которое она вытравливала из себя и скрывала от окружающих, наконец-то нашло выход. Лайма размахнулась статуэткой, Ирина была уверена, что она запустит богиню в пол или в стену, но та, издав гортанный звук, поставила статуэтку обратно в витрину.
