Георгий Оперской - Неприрожденные убийцы
Я несколько раз к ним приезжал, просил: ну что вы делаете, а? Но — дело потерялось, следователь уволился, концов не найти. Не знаю, кому именно там заплатили, но жалко до сих пор. Можно было бы хоть за это его посадить.
5
Рассказывает оперативник 18-го («экстремистского») отдела УБОП:
В метро я к тому времени уже давно не работал. Убийство сирийца интересовало меня постольку-поскольку. Там работало УВД метрополитена, и они с самого начала успели кого-то задержать. То есть расклад у них был. Поэтому я не стал мешаться в том деле, а занялся своими задержанными. Помимо Вольтрона оставались еще Лягуха и Комар.
Лягуху мы сняли прямо с квартиры. А Комар хоть и не был объявлен в розыск, но дома все равно не жил, прятался по знакомым. Но не мог же он вообще никогда не появляться в собственной квартире, правильно? Мы дождались, пока Комар заскочил переодеться, вошли к нему в адрес и тихо взяли. Он начал было упираться и что-то качать, но мы ему объяснили: ты зачем так разговариваешь? Хочешь, чтобы тебе вообще плохо было?
Именно от этих двоих я впервые узнал о том, что в городе появилась новая бригада. Называется
«Mad Crowd» («Бешеная толпа»), а главными там мои старые знакомые: Леша СВР и Дима Кислый.
Когда я услышал эти имена, то даже заулыбался. Как все-таки приятно встретить давних друзей!
Еще в самом начале двухтысячных, когда Шульц формировал самый первый состав своей бригады, у него было два ближайших кореша: СВР и Кислый. Я с этими ребятами впервые столкнулся на деле об избиении танзанийцев. Эти парни исповедовали очень жесткий национализм. Вернее, их взгляды даже национализмом назвать сложно. Это была какая-то тотальная ненависть, которая в результате сожгла им мозг.
Чем занимаются обычные скинхеды? Мочат черных и бегают от ментов. Кислому и СВР это было уже неинтересно. Они пошли куда дальше. Эти парни считали, что черные (хоть негры, хоть хачи) — это не причина, а следствие. Дело вообще не в них! Дело в Системе. До тех пор, пока мы живем под властью оккупационного режима, ничего не изменится. Бороться надо не за чистоту улиц, а за изменение политической ситуации в стране.
С Шульцем эти двое расстались еще несколько лет назад. Когда стало ясно, что другим лидерам рядом с Шульцем места не будет, из бригады они ушли. Вместе с ними ушли и еще несколько серьезных ребят. Помыкавшись какое-то время, они прибились к компании футбольных фанатов, которые назвали себя «Mad Crowd» — «Бешеная толпа».
Первым на футбольных фанатов вышел Руслан Мельник. Раньше он тоже состоял в «Шульц-88». Вместе с Шульцем он пытался объединить все бригады города. А потом Шульца мы приземлили и бритые головы расползлись по маленьким кружкам и группировочкам.
Мельник приходил то к одним, то к другим, а потом наткнулся на фанатов. И стал перетаскивать туда старых знакомых из «Шульц-88». Первое время бить черных среди этой публики было не принято. Ребята в основном ходили на футбол, пили пиво и мочили фанатов других клубов. Но уже к 2004-му все изменилось. Постепенно сам Мельник занял в «Mad Crowd» место лидера, а Кислый и СВР стали кем-то вроде бригадных идеологов. И пока Мельник тренировал бойцов, эти двое наладили выпуск языческого журнала «Гнев Перуна», в котором на простых примерах объясняли, зачем именно им всем нужны тренировки.
Дело в том (объясняли читателю), что слабый вряд ли решится на ненависть. Ненависть — это ведь довольно опасное оружие. Пользоваться им может лишь тот, кто по-настоящему силен.
В этом мире ты всегда получаешь то, что отдал. Именно потому слабаки и делятся любовью: надеются, что и мир ответит им тем же самым. Но нам, язычникам, распятый Бог слабаков не указ. Христианская любовь делает из человека скота — нашим оружием станет ненависть. Эту жизнь мы обустроим по собственному усмотрению. Сами станем решать, что зло, а что благо.
Сильный может с улыбкой бить миру прямо под дых. Мир, конечно же, попытается дать сдачи — да только что нам, сильным, его потуги? Будь сильным и бей сколько хочешь! Тому, кто бьет лучше других, ответный удар не страшен.
Рассказывает оперативник 18-го («экстремистского») отдела УБОП:
«Mad Crowd» очень быстро стала главной бригадой города. Отметелить случайно встреченного чурку — это был уже не ее уровень. Бригада бралась за серьезные задачи: погромы рынков и кафе. Организация массовых беспорядков. Позже появились и еще более серьезные проекты.
Скоро о «Mad Crowd» мне говорили уже со всех сторон. Что-то больно уж резво начала новая бригада, подумал я. Пора искать там источник. Не скажу, что это было просто, но через какое-то время нашел-сятаки паренек, начавший давать по этой бригаде расклад.
Когда он начал говорить, мы просто рты порас-крывали. И атака на Сытный рынок, и погром в «Мак-доналдсе» до сих пор висели глухарями. Ну то есть вообще никаких зацепок. А тут выясняется, что это — как раз их рук дело. Дан был расклад и еще по нескольким эпизодам. Но главное, источник сообщил: после концерта группы «Коловрат» где-то за городом эти парни убили гастарбайтера.
Убили? Не представляешь, как я обрадовался. Тут уж точно никто не скажет, будто это детские шалости. Если есть труп, значит, людей все-таки удастся приземлить. И я начал искать труп.
7
(август 2003-го)
К концу 2003-го стало ясно: место «Шульц-88» заняла новая, куда более резвая бригада. Теперь все только и говорили, что о «Mad Crowd».
«Отправив все материалы по Шульцу в суд, — рассказывал оперативник, — за новую бригаду взялся и я. Рука была уже набита. Таких громких задержаний, как с „Шульц-88", на этот раз не было, да они были и не нужны. По мере накопления материала мы по одному брали подозреваемых, снимали показания, проверяли полученную информацию, ездили на места преступлений, оформляли материалы, возбуждали дела... И постепенно картина с „Mad Crowd" становилась все более и более понятной».
1
Рассказывает оперативник 18-го («экстремистского») отдела УБОП:
Я хватался за любую информацию. Мне нужен был хоть какой-то эпизод, за который можно было бы зацепиться и довести «Mad Crowd» до суда.
— Вспоминай! — тормошил я свидетелей. — Вспоминайвсе, что было! Любую информацию! Самые незначительные эпизоды!
Свидетели вспоминали. Большинство случаев были бесперспективны. Но некоторые я фиксировал, чтобы потом проверить. Например, несколько месяцев назад (сообщали мне) «Mad Crowd» провели нападение на кафе, где собираются азербайджанцы. План там был разработан хитрый.
Сперва в кафе влетел паренек с газовым пистолетом в руке.
— Ненавижу вас, суки черножопые! — крикнул он, выстрелил из пистолета в воздух, развернулся и убежал.
Как могли среагировать азербайджанцы? Разумеется, они завелись, все побросали и гурьбой бросились в погоню. Они забежали за угол, а там с бейсбольными битами в руках уже стояла вся остальная бригада. Кто-то из азербайджанцев успел сбежать. А кто не успел — огреб по полной. Нападающие пинками загнали их назад в кафе и, прежде чем исчезнуть, даже успели что-то поджечь.
— Где конкретно это было? Место можешь показать?
— Не могу.
— Ну хоть в общих чертах?
— Кафе называется «Три ступеньки»... или не «Три ступеньки»?.. в общем, это неподалеку от станции метро «Ломоносовская»... Там, короче, найдете...
Я приезжаю на «Ломоносовскую». Выхожу из метро, оглядываюсь: где искать это кафе? Ни по каким базам и справочникам оно не числится. Куда идти — непонятно. Я стал спрашивать прохожих:
— Не подскажете, где здесь кафе «Три ступеньки»?
Никто не знает. Сперва я просто обошел станцию по кругу. Потом взял радиус побольше. Иду и у людей через одного спрашиваю:
— Вы не знаете, где здесь кафе «Три ступеньки»? Люди пожимают плечами:
— Хрен его знает. Нет тут такого кафе. Наконец один парень вспомнил:
— Это вроде на улице Седова. «Три ступеньки»?
Ну да! На Седова! Идите вон туда, а там спросите:
Я иду на улицу Седова. Снова у всех спрашиваю. А потом смотрю: действительно три ступенечки, а над ними вывеска: «Кафе». Захожу — и понимаю, почему прохожие не могли это заведение вспомнить. Помещение метров пять в длину. В углу — два игровых автомата, а с другой стороны еще и продовольственный магазинчик.
