Чингиз Абдуллаев - Параллельное существование
– Вы рассуждаете, как убежденный атеист, – печально заметил Дэ Ким Ен.
– И убежденный циник, – не выдержав, вставила Глория.
– Циник и атеист, – согласился Стивен, – и еще эпикуреец и сибарит. Я люблю жизнь во всех ее проявлениях и не верю в другую жизнь, которой просто не может быть, даже с точки зрения рационального объяснения и веры в самого Бога.
Дронго видел, как улыбаются Чистовский и Деменштейн. Наверно, оба были согласны с мистером Хартом. Автандил просто кивал головой в знак согласия. Глория хмурилась. Бэкман старался ничем не выдавать своих чувств, храня невозмутимое спокойствие. Зато Руна явно нервничала. Она краснела, слушая Стивена, и было заметно, как она переживает за каждое слово, сказанное ее наставником.
– Возьмем другой грех, – продолжал явно получавший удовольствие от этого разговора Харт, – грех чревоугодия. Это вообще безобразие. Я знаю, что вы не христианин, но откуда взялось подобное понятие греха? Ведь хлеб – это тело Христово, а вино – кровь Христова. Так нам всегда говорят на Пасху. Почему нельзя нормально питаться? Я не говорю про алкоголь и про то, чтобы напиваться до потери чувств. Но почему нельзя получать удовольствие от еды? Чем плохо сбалансированное питание? Вкусные овощи, роскошные фрукты, изумительные десерты, хорошо приготовленное мясо, свежая рыба, горячий хлеб. Что в них плохого? Ничего. Это тоже считается грехом?
– Тут я с вами могу согласиться, – откликнулся Дэ Ким Ен. – Если человек не переедает, то еда может служить источником радости. Наша церковь считает, что нельзя лишать человека подобных земных наслаждений.
– Вот вы и попались. Значит, обжираться можно, а прелюбодействовать нельзя?
– Обжираться вредно во всех случаях. Это нагрузка на печень и на ваш организм. Не говоря уже о том, что миллионы людей только о том и мечтают, чтобы похудеть. А прелюбодейство разрушает не только самих прелюбодеев, но и их семьи, причиняет боль их близким и родным, отрицает общепринятую мораль.
– Общепринятая мораль зависит от конкретной точки зрения, – возразил Стивен Харт. – Подождите. Я вспомнил. Ведь ваш секретарь Руна Теннесен, кажется, из Скандинавии. Откуда вы родом?
Все посмотрели в сторону Руны.
– Я из Норвегии, – выдавила она, чуть смутившись.
– В таком случае скажите честно. Только искренне. Вы никогда не бывали в немецких саунах? Или у вас есть свои сауны подобного типа? Только откровенно.
Она посмотрела на своего наставника.
– Можете говорить, – кивнул он.
Дронго взглянул на Артура Бэкмана. Тот с интересом следил, что именно скажет молодая женщина. Возможно, ему тоже было интересно, как она ответит.
– Была, – еле слышно выдавила Руна, отпустив голову.
– И второй вопрос, – воодушевленно настаивал Стивен Харт, – только опять предельно честно. Вы никогда и ни с кем не встречались?
Она молчала. Все молча ждали. Она по-прежнему молчала.
– Она не хочет отвечать. Или не может, – предположила Аманда.
– Мне кажется, что вы задали не совсем этичный вопрос, – вмешалась Глория.
– Не будем настаивать на ее ответе, – улыбнулась Снежана Николаевна, – давайте закончим эту щекотливую тему.
– Извините, мисс Теннесен, – кивнул Стивен, – я, кажется, задал вам не совсем приличный вопрос. Можете на него не отвечать.
– Я отвечу, – неожиданно сказала Руна. Она подняла голову и посмотрела в глаза Артуру Бэкману. Он даже вздрогнул от неожиданности.
«Неужели она сейчас расскажет?» – с сомнением подумал Дронго.
Глава 7
Все ждали, когда заговорит Руна. Казалось, что даже Марсель, стоявший метрах в двадцати от них, замер, ожидая слов мисс Теннесен.
– У меня были мужчины, – сказала она с явным вызовом, – но четыре года назад я решила изменить свой образ жизни. Я долго искала правду в этом мире и нашла ее в учении нашего Гуру. С тех пор у меня не было мужчин. Никаких мужчин и никаких встреч. Вот уже почти четыре года.
– Вы просто святая мученица, – не удержался от сарказма Автандил. – Такая жертва должна особо цениться вашим наставником.
– У нас все Просветленные думают таким образом, – кротко заметил Дэ Ким Ен, – и я горжусь, что Руна Теннесен одна из лучших адептов нашей новой веры.
– Похоже, что вы проиграли, – усмехнулась Глория, обращаясь к Стивену Харту. – Между прочим, эта молодая женщина работала у нас в Мадриде, и мы были очень довольны ее работой. Но потом она неожиданно решила уйти.
– Ничего я не проиграл, – возразил Стивен, – ведь она и раньше была такой. Просто наш проповедник сумел обратить ее в свою веру. Сумел бы он обратить в свою веру меня или Аманду?
– Боюсь, что Аманда скорее обратит его в свою веру, чем он ее в свою, – прошептал Чистовский, обращаясь к Деменштейну, и тот согласно кивнул головой.
– Чтобы не проигрывать окончательно этот спор по поводу нашей морали, я предлагаю завтра всем желающим прийти в сауну и продемонстрировать степень нашей свободы, – воодушевленно предложил Стивен, – тогда посмотрим, кто из нас ханжа, а кто действительно свободный человек. Вы, досточтимый Гуру, могли бы спуститься вниз в сауну и присоединиться к нам?
Аманда прыснула. Изольда рассмеялась. Глория нахмурилась. Руна замерла, взглянув на Гуру. Тот медленно покачал головой.
– Это не мой путь, – ответил он, – мне кажется, что я не доставлю удовольствия сидящим тут дамам, если приму ваше предложение. Не сомневаюсь, что мистер Стивен Харт в обнаженном виде выглядит гораздо лучше, чем ваш покорный слуга.
– Я тоже так думаю, – рассмеялась Аманда.
– Это интересное предложение, – подала голос Снежана Николаевна, – я думаю, что мы все должны поддержать свободную мысль мистера Харта и вместе пойти в сауну. Как ты считаешь? – обратилась она к мужу.
– Боюсь, что я еще не готов, – пробормотал он, – но если ты так думаешь...
– А ты, Гражина, готова пойти с нами? – обратилась к хозяйке дома Алтуфьева. Она спросила по-русски, чтобы остальные не поняли.
– Не знаю, – растерялась хозяйка дома. Она взглянула на мужа: – Если Альберт не будет против...
– Я готов пойти с вами, – тоже по-русски вставил Чистовский, посмотрев на Аманду.
Жена перехватила его взгляд.
– Наши мужики готовы раздеть своих жен только для того, чтобы посидеть рядом с голой женой Стивена, – усмехнулась Гражина, – а ведь ей не меньше лет, чем нам с тобой, Снежана.
– У нее богатый сексуальный опыт, – тихо вставил Лев Давидович, – вы себя лучше с ней не сравнивайте. И потом – не обязательно завтра раздеваться. Это индивидуальная сауна, а не общественная. И здесь не Германия, а Италия. Кто хочет – разденется. Кто хочет – останется в купальном костюме.
– Кажется, мы с тобой единственная пара, кто не решится завтра спуститься вниз, – повернулась Джил к Дронго. Она хорошо понимала все, о чем здесь говорят, но предпочитала говорить по-итальянски, чтобы ее никто не понял.
– Не единственные, – возразил Дронго, – я думаю, что наш уважаемый проповедник и его секретарь тоже не решатся пойти в сауну. И семьи нашего футболиста тоже там не будет.
– Семьи не будет из-за его жены. Она слишком порядочный человек, – убежденно сказала Джил, – что касается самого Артура, то мне кажется, что он бы с удовольствием к ним присоединился.
– Он симпатичный мужчина и прекрасно знает, что нравится женщинам. Я думаю, что он не всегда сохраняет идеальную верность своей молодой супруге. К тому же он довольно умный человек, чтобы об этом не узнала его жена, – рассудительно сказал Дронго.
Очевидно, выпитое им вино сказывалось, и он позволил себе немного расслабиться. Совсем немного. Но Джил внимательно посмотрела на него и промолчала. Секунд пятнадцать, двадцать, двадцать пять. Затем снова повернулась к нему:
– Ты тоже довольно умный? Или ты не нравишься женщинам?
Он понял, что допустил типично мужскую ошибку: рассуждая о поведении других, невольно забываешь о самом себе.
– Наверное, не совсем, – признался Дронго, – если ты решила задавать подобные вопросы.
– Я не дура, – вздохнула Джил, – и прекрасно понимаю, что глупо требовать верности от мужчины, который подолгу бывает один в разных странах. Но ты хотя бы не показываешь так явно своего интереса к другим женщинам, как это делает Артур Бэкман. Правда, только в те моменты, когда на него не смотрит супруга.
– Кто без греха, пусть бросит в меня камень, – вздохнул Дронго, – во всяком случае, я завтра в эту пресловутую сауну не пойду. В этом ты можешь быть уверена.
– Мне кажется, что твоя знакомая Снежная королева хочет устроить какую-то провокацию или скандал, – покачала головой Джил. – Честно говоря, я даже начинаю ее немного побаиваться.
– Нужно опасаться, а не бояться, – ответил Дронго. – Завтра днем они будут заняты в сауне, вечером состоится ужин в гостином зале, а уже утром мы сможем отсюда уехать. Боюсь, что это не совсем наша компания. Они ведут совсем иную, параллельную с нами жизнь, в которой нам с тобой нет места.
