Алексей Макеев - Тайна жертвенных ягнят
Михаил вновь плеснул себе в стакан коньячку и залпом выпил.
— Не знаю, — сказал он, глянув на меня своим проницательным, хотя и чуточку нетрезвым взглядом. — Очевидно, вызываешь доверие. Да и то, что ты вчера побеспокоился обо мне, когда я спал вот тут, — указал он глазами на кровать, — пьяным, повлияло на мое хорошее отношение к тебе. Это во-первых, а во-вторых… Я слышал, ты тренер в ДЮСШ…
Не зная, чего ждать от полицейского, я осторожно ответил:
— Ну да, работаю в спортшколе. А что?
— А во-вторых, у меня к тебе просьба, Игорь, как к спортсмену, — словно убедившись после моего ответа в том, что я действительно подхожу для дела, которое он замыслил, продолжил майор.
— Коньяк кончается? — широко улыбнулся я и язвительно добавил: — За бутылкой нужно в город съездить?
— Да ладно тебе! — добродушно произнес майор. — Не прикалывайся. Я же говорю, в отпуске немного расслабился. Все-таки мне кажется, то, что происходило у лодки и чему была свидетелем старуха Студенцова, имеет какое-то отношение к гибели Лени. Поэтому я бы хотел сплавать к лодке, осмотреть непосредственно ее и дно под ней. Может быть, найдем улики, указывающие на то, каким образом был убит Люстрин, и на того, кто его убил. Ты спортсмен, и с подобной задачей вряд ли кто из наших справится лучше тебя.
— Ты тоже будешь нырять? — недоверчиво спросил я.
— Почему бы и нет? — удивленно вскинул густые брови майор.
— Алкоголь и дайвинг — взаимоисключающие понятия, — кивнул я на бутылку.
— А, ты про это! — хмыкнул Бурмистров и демонстративно отодвинул в сторону бутылку, будто давая таким образом понять, что пить он больше не будет. — То, что я выпил, Игорь, так, мелочь. Нырну и сразу протрезвею.
— Да нет, — усмехнулся я. — Уж лучше я сам. Не хочу, чтобы в нашей группе был еще один утопленник.
— Не каркай! — Майор поднялся и испытующе взглянул на меня: — Ну что? Пойдем?
— Да без проблем. Пошли, — пожал я плечами.
— Только это… — прежде чем двинуться с места, произнес майор. — Ты, Игорек, не говори о том, что Люстрина убили и мы собираемся обследовать предполагаемое место преступления. Не будем народ расстраивать, пусть спокойно отдыхает.
— Да уж куда спокойнее! Два трупа подряд, — проговорил я, не сумев подавить вырвавшийся у меня смешок.
— И тем не менее не надо нагнетать обстановку. — Бурмистров подошел ко мне и, легонько хлопнув по плечу, подтолкнул к выходу. — Народ и без нас нервничает.
Я человек покладистый, если просят о чем-то, часто соглашаюсь, поэтому ответил:
— Ладно, как скажешь, начальник, — и направился к двери.
Поиски доказательств
Заскочив в свой номер, я прихватил пляжную сумку и полотенце, и мы с полицейским спустились на первый этаж и вышли на улицу. Было четыре часа, солнце уже давно миновало зенит, жара пошла на убыль, самое время для купания. Перед тем как отправиться на пляж, мы с майором зашли в магазин, где находился пункт проката, и взяли во временное пользование на пару часов маску, ласты и трубку для подводного плавания. Майор шел, чуть покачиваясь, но, в общем-то, уверенно, однако в любом случае лезть в таком виде в море небезопасно, и я предложил:
— Может быть, Миша, отложим поиски до завтра?
Бурмистров понял, чем вызваны мои слова, дернул одной щекой, словно отгоняя назойливую муху, и храбро заявил:
— Не боись, я в порядке!
— Каждый волен распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению, — вздохнул я.
Облюбовав один из зонтиков с двумя свободными лежаками под ним, мы разделись до плавок и двинулись к воде. На берегу я натянул ласты, надел маску, приспособил к ней трубку и, сунув загубник в рот, спиной — так удобнее в ластах — вошел в море. Бурмистров двинулся следом. Я заработал ластами, вспенивая воду, и на спине быстро двинулся вперед со скоростью моторной лодки на малом ходу. Майор, сильно отстав, плыл следом. Вскоре отмель с барахтающимися на ней отдыхающими осталась позади, я выплыл на пространство, где мало кто купался, перевернулся на живот и, уже не опасаясь задеть кого-либо из купающихся, сильными размашистыми движениями погреб, держа курс на находившуюся невдалеке спасательную лодку. К счастью, рядом с нею никого не было, а значит, никто не помешает нам проделать задуманное. Наконец я доплыл до лодки и уцепился за ее борт. Через пару минут достиг конечного пункта нашего заплыва и полицейский. Тяжело дыша, он с шумом причалил к лодке, уцепился за ее борт и, отфыркиваясь, проговорил:
— Залезать, думаю, не имеет смысла, будем привлекать к себе всеобщее внимание.
— Разумеется, — согласился я, поднимая на лоб маску. — А чего ищем-то, Миша?
— Если бы я знал, — проведя ладонью по мокрым глазам, чтобы стереть с них воду, мешавшую смотреть, признался Бурмистров. — Что-нибудь подозрительное.
Он схватился второй рукой за борт, подтянулся и заглянул в лодку. Я последовал его примеру. Посудина была старая, основательная и не маленькая, каковой казалась издалека, и, когда мы вдвоем навалились на один борт, даже не накренилась. В лодке ничего интересного — абсолютно пустая. Стояла она здесь на тот случай, если придется кого-либо спасать, да вот, по иронии судьбы, возле нее как раз и утонул Люстрин.
— А то, что в лодке пусто, это не подозрительно? — поинтересовался я, сохраняя серьезное выражение лица.
Бурмистров осклабился, показывая два ряда довольно крупных желтоватых зубов:
— Всякое может быть… Ладно, остряк, давай ныряй под воду! — и хлопнул меня ладонью по плечу, как хлопает, наверное, тренер по подводному плаванию своего любимого ученика, отправляя на глубину.
— Я сначала так, не уходя на глубину, посмотрю, — заявил я, опуская маску на глаза и вставляя в рот загубник. Потом оттолкнулся от лодки, перевернулся на живот и, сунув голову в воду, поплыл.
Море было спокойным, без волн, поэтому плыть было легко, не опасаясь, что вода зальет трубку. До дна, казалось, рукой подать, но я знал, что это обман зрения, глубина здесь наверняка достигала метров четырех, не меньше. Ничего подозрительного я не видел — плавали рыбы, рыбешки, стайки рыб, на дне то тут, то там виднелся хлам: затонувшие бутылки, целлофановые пакеты, банки из-под пива. Я поднял голову, и майор, продолжавший держаться руками за край лодки, вопрошающе кивнул. Я отрицательно покачал головой, давая понять, что ничего интересного не обнаружил.
— По ту сторону лодки глянь! — крикнул Бурмистров и махнул рукой куда-то за лодку: — Туда плыви!
Я подчинился и, придерживаясь ограничительной веревки с нанизанными на нее поплавками, двинулся на другую сторону лодки. Но и здесь, сколько ни кружил, до рези в глазах вглядываясь в морское дно, ничего нового не обнаружил — все тот же хлам, еще вон кончик какой-то то ли веревки, то ли шнура из водорослей торчит. Я вновь поднял голову из воды.
— Ну, что там? — спросил майор, продолжая держаться рукой за борт.
— Да ни черта здесь нет! Бутылки, камни, водоросли, обрывки пакетов, шнур. Видимо, привязь от якоря к буйкам оборвалась, — проговорил я, подплывая к нему, и вдруг от озарившей меня мысли удивленно уставился на майора.
— Что-то не так? — спросил он подозрительно.
— Да ты знаешь, — медленно произнес я, соображая, и начал развивать свою мысль: — Те веревки, что тянутся от линии с поплавками ко дну, темные от воды и времени. А та, что в водорослях лежит, беленькая, новенькая.
Мы вытаращили друг на друга глаза, одновременно подумав об одном и том же.
— Черт! — воскликнул я. — Наверное, это и есть тот подозрительный предмет, который мы с тобой ищем!
— Вот-вот, Игорь, эту улику я и надеялся найти! — подмигнул мне майор. — Тебе придется нырнуть за ней.
— А я разве отказываюсь? — усмехнулся я и, нашарив рукой трубку, выдернул ее из специальной проушины маски. — Подержи-ка, Миша! Теперь без нее нырять буду.
Бурмистров взял трубку, а я, натянув на лицо маску, подплыл к тому месту, где на дне заметил шнур. Опустив голову в воду, определил точное его местонахождение, затем, сунув под маску два пальца, зажал нос, сделал через него как бы выдох, «продувая уши» с тем, чтобы они на глубине меньше болели от перепада давления, и пошел вниз. Глубина была, как я и прикидывал, метра четыре, лучи солнца запросто проникали под относительно небольшую толщу воды, превосходно освещая дно. Я сунул руку в самую гущу подводных растений, тут же поднялась муть, и шнур пропал из виду. Уже наугад я пошарил в водорослях и, сумев отыскать его конец, схватился за шнур и поднялся на поверхность.
Майор, оставив лодку, уже находился поблизости. Я протянул ему свою находку. Это действительно был мягкий капроновый шнур белого цвета, довольно длинный. Разглядывать его особого смысла не было, и мы стали вытягивать свою находку из воды. Шнур оказался нескончаемо длинный, и мы уже вытащили из моря метров шесть, когда он неожиданно за что-то зацепился. Я дернул сильнее, шнур не поддавался.
