Марина Серова - Страсти оперной дивы
Да, персона Миши пока представлялась мне полной загадкой, и как бы в унисон с моими размышлениями я услышала вопрос Земелина:
– А что там Миша? Почему его нет?
– Да пошел он… – зло процедил в ответ Чаркин. – Достал. Ты же знаешь, он кого угодно может до белого каления довести. Да еще бухой. В кабаке губы помочил, так, видать, не хватило ему, еще и в номере бар оприходовал. А как я пришел – он и начал. И трындит, и трындит, и трындит, и трындит… Убил бы.
– Так и убил бы, – хохотнул Земелин.
– Да вот и я тоже… подумываю. Хотел этого мальчика попросить… дежурного-то… чтобы принес чего-нибудь из ресторана… водки там, что ли… Чтоб уснул наконец, придурок ненасытный. А у них уж закрыто. Они, видите ли, по ночам не работают.
– Ну, из бара бы чего-нибудь взял. Не весь же он его… оприходовал-то.
– Да прямо! Не весь… Что ты, Мишу не знаешь? Мы пока в кабаке тусовались, он тут втихаря одну за другой постепенно и высосал… бутылочки-то эти.
– Однако…
– Я тебе давно говорю, гнать его надо в три шеи. Что мы, другого не найдем, что ли? Их вон пруд пруди, талантов-то этих. Только свистни…
– Ладно, ладно, ты тоже… не заносись на поворотах-то. Разговорился. Так чего он – никакой, что ли?
– Ну а ты как думаешь? Весь бар выжрать… И главное – хоть бы что. Луженая глотка… И трындит, и трындит. У меня там… коньячок припасен был… так, на всякий пожарный. Так ведь и пришлось этому придурку споить. Пятьсот евро, мать его… Да, думаю, подавись уже, лишь бы заткнулся.
– Так его на репетиции что, вообще не будет?
– Не знаю… очухается – приползет. Я не стал будить. Хоть немного отдохнуть от этой… – Чаркин сделал красноречивую паузу, после чего продолжил уже совсем другим, деловым и озабоченным тоном: – Я уже созвонился, сцену готовят. Ребята наши тоже на месте. Думаю – уже все на старте.
– Не хватает только нас, – бодро проговорил Земелин, и, как по мановению волшебной палочки, лимузин остановился.
Водитель открыл дверь Земелину, Чаркин – Изольде, но уже зная, что можно ожидать чего угодно, я вышла первой и внимательно осмотрелась.
К счастью, пространство перед зданием оперного театра хорошо просматривалось на довольно значительное расстояние, и, убедившись, что пространство это в данный момент молчаливо и пустынно, что поблизости нет ни подозрительных личностей, ни густых зарослей, в которых они могли бы укрыться, я разрешила Изольде выйти из машины.
– Вот так вот, Иззи, – саркастически улыбаясь, говорил Земелин. – Теперь все – только по специальному разрешению. Шаг влево, шаг вправо…
– Да уж лучше так, чем чтобы меня дикие собаки разорвали или бутылкой по темечку огрели, – капризно отвечала Изольда. – Не знаю, что бы и было сейчас со мной, если бы не Женя. Откачивали бы где-нибудь в реанимации, всю перебинтованную…
– Ну, ты в реанимацию-то не торопись пока. Вот концерты отпоем…
– Спасибо, дорогой. Кто еще сможет так утешить. Идем, Женя, только с тобой я могу быть уверена в своей безопасности. Неизвестно еще, что здесь нам приготовили…
Выполняя свои профессиональные обязанности, я пошла впереди, первой открывая все двери, но, кажется, в театре для нас не приготовили решительно ничего. Не было даже встречающей делегации, а вместо представительной Агнессы к нам вышла кругленькая, вертлявая женщина, приблизительно одинаковая в высоту и в ширину, и из первых же ее слов стало понятно, что они с Изольдой – старые знакомые.
– Изольдочка! Ну наконец-то! – приторно улыбаясь, проговорила кругленькая женщина. – Так рады вас видеть! В кои-то веки удостоили. А то до нас только слухи доходят, вот, мол, Измайлова приезжает, вот – опять приезжает… И все не к нам, все не к нам. А мы уж как соскучились! Что ж вы так – все по чужим да сторонним? Своих-то и совсем позабыли…
– Ладно, Лиля, хватит придуриваться. И прекрати мне «выкать». Нашла тоже…
– А кто тебя знает, – сразу сменив тон, произнесла юркая Лиля. – Ты ж теперь у нас… знаменитость. С тобой, может, по простому-то теперь и нельзя…
– Ну, «у вас» – то и для вас я всегда одинаковая. Вот, познакомься – Евгения, мой телохранитель. Прикроет, если что… от вас. Женя, это Лиля, помреж. Ее тоже можешь включить в список «особо опасных».
– Изольдочка! Ну что за мысли такие! Мы, можно сказать, всей душой, а ты… Девочки очень рады, помнят тебя… любят…
– Представляю себе…
Поскольку в театр мы снова вошли с главного входа, то теперь, как и в первое посещение, продвигались подземными катакомбами, в которых Изольда, в отличие, например, от меня, чувствовала себя как рыба в воде. Слушая неумолкающее щебетание Лили, она с явным удовольствием осматривала выложенные еще советского образца кафелем стены, и видно было, что ей очень приятно снова оказаться «на родине», в той самой альма-матер, что когда-то приняла в свое лоно ее – юную выпускницу музыкального училища и дала путевку в жизнь, связав нерушимыми узами со знаменитым московским продюсером.
Еще немного попетляв по коридорам, мы оказались в уже знакомой мне гримерке, где ждала неизменная Аллочка.
– Ну как ты? – озабоченно глядя, поинтересовалась она. – Я слышала, там в ресторане… Миша опять что-то учудил?
– В ресторане… Знала бы ты, что потом было… Настоящий безумный день.
– Или женитьба Фигаро… – видимо, по инерции и, возможно, немного некстати продолжила фразу Аллочка.
– Какая уж там женитьба, – устраиваясь перед зеркалом, проговорила Изольда. – Скорее заупокойная…
Умелая Аллочка стала колдовать над лицом и прической, а Изольда по ходу дела, под изумленные «охи» и «ахи» пересказывала ей вчерашние события.
Вертлявая Лиля исчезла из поля зрения, и, невнимательно слушая разговор, я раздумывала над тем, от кого могу получить интересующую меня информацию о взаимоотношениях в коллективе. В принципе суть интриги наверняка известна всем до единого, но вопрос в том, кто из этих всех готов будет поведать эту суть мне. Пока подходящих кандидатур не виделось.
– …ну а здесь как? – покончив с изложением вчерашнего фильма ужасов, спросила Изольда. – Все тихо?
– Да вроде ничего. Девчонки даже рады… в целом.
– Представляю себе…
– Да ладно! Тебе бы только врагов кругом видеть. Они тут для тебя даже готовят что-то…
– Не пугай.
– Ну, перестань. Хорошее что-то, цветы, конфеты… Хотели на репетиции вручить.
– Чай, все кости уже перемыли…
– Изольда, прекрати. Нельзя думать о людях только плохое.
– Если бы не Женя, свои цветы и конфеты им бы пришлось нести в реанимацию.
– Фу! Даже разговаривать не хочу. Неблагодарная… Где там Наташа? Пора уже одеваться, я в целом закончила.
Наташа явилась вскоре, на этот раз принеся с собой какой-то замысловатый туалет, в который Изольда довольно долго облачалась при самом активном участии обеих женщин.
В самом разгаре этого процесса в гримерку постучали, и я сразу насторожилась. Но оказалось, что это Земелин. Как человека близкого и наверняка видевшего Изольду еще и не такой, его впустили, и дальнейший процесс создания образа происходил в его присутствии.
Наконец все было закончено, Изольда, обновленная и похорошевшая, в сопровождении меня и Земелина отправилась на сцену, а кумушки остались говорить о своем, о девичьем.
– Там тебе что-то приготовили… – в свою очередь начал Земелин, когда мы проходили бесконечными коридорами.
– Да, Алла говорила. Теплая встреча…
– Ну да. Вы тут… продвигайтесь пока, а я пойду предупрежу их.
Он ускорил шаг, а мы с Изольдой, наоборот, деликатно замедлились, оставшись одни посреди мрачных коридоров, в которых я чувствовала себя очень неуютно.
– Мрачноватое место, – сказала я, чтобы сказать что-нибудь.
– Думаешь? – удивленно вскинула брови Изольда. – Не знаю… Я привыкла.
Она еще договаривала последние слова, когда откуда-то из потаенного закоулка вынырнул высокий брюнет с глубоко посаженными глазами и встал перед нами.
– Привет, красавица, – довольно фамильярно обратился он к моей подопечной.
– Эх ты! Какая встреча, – ответила я вместо нее. – А ты, я смотрю, храбрец. Да и бойкий какой… одна нога здесь, а другая… везде поспел. Бутылочку не припас? А то в случае чего – кидай. Поиграем.
– Слышь, девушка, – почти не глядя в мою сторону, произнес он. – Ты погуляй немного. Нам переговорить надо.
– Прости, друг, – в тон ему ответила я. – Я не могу гулять, я на работе.
– Чево?
– Женя, дай нам поговорить. Он все равно не успокоится. Постой вот тут вот… вон там вон…
– Ты уверена? – испытующе взглянув на Изольду, спросила я. – Он кто вообще?
– Женя…
– Я те щас объясню, кто я… – набычившись, пошел на приступ мужчина. – Ты у меня щас…
