Павел Шестаков - Через лабиринт
- Нет, в первый раз.
- Тогда придумайте что-нибудь поумнее.
Мазин улыбнулся:
- Зачем?
- Не на такую напали. Идите-ка своей дорогой, а то...
Она не договорила, и Мазин воспользовался этим.
- Что?
- Я милицию позову.
- А почему вы не обратились к милиционеру, когда за вами следил этот "кожаный"?
- Сказала же я вам, не знаю никакого "кожаного".
Мазин уловил, как дрогнул ее голос.
- Вот что, Аллочка... Хватит нам играть в кошки-мышки. Я ведь не похож на тех, кто пристает на улице к девушкам. Или вы обо мне более высокого мнения?
Мнение свое она уточнять не стала.
- Что вам нужно?
- Вот это другой разговор. Видите стеклянную будочку? Там вы сможете съесть пирожное.
- А вы что там будете делать?
- Я не люблю пирожные. Я просто поговорю с вами.
- Не знаю, о чем нам говорить.
- Я скажу.
Она глянула на него в упор, и Мазин снова подумал, что Козельский ошибся.
- Послушайте, незнакомый товарищ. Я съем пирожное, чтобы доставить вам удовольствие, но прошу вас таким тоном со мной не разговаривать. Я не маленькая.
- Безусловно. Всего раза в два помоложе меня Но ссориться не будем. Будем говорить серьезно, с полным доверием друг к другу.
Она вдруг улыбнулась.
- Смешной вы.
- Не все так думают, - заверил ее Мазин, открывая дверь кафе.
- Одно пирожное и по чашечке кофе, пожалуйста. Только горячего, если можно. Холодный я уже пил.
Он повернулся к Аллочке:
- Хорошо здесь, правда? Тихо.
- Я спешу, - ответила девушка, откусывая кусочек пирожного.
- Прекрасно. Тогда скажите, чем мог интересоваться этот несимпатичный юноша в кожаной куртке? Любовь? Ревность?
Аллочка отрицательно покачала головой.
- Правильно. Я тоже так думаю.
- Но почему вы все это спрашиваете?
- Да, я и забыл совсем. Нам же нужно познакомиться.
И Мазин протянул ей удостоверение.
Аллочка изучала его тщательно. Мазин не выдержал, спросил:
- Ну, как? Все правильно?
- Кажется, правильно. Но что сказать вам, не знаю.
- Может, вместе подумаем? Я подскажу кое-что, а?
- Да что вы мне подскажете?
- Подскажу, что интересует их, простите меня, не столько вы, сколько Эдик.
Аллочка нагнула голову.
- Вот видите. Где он?
Она положила пирожное на блюдечко.
- Не знаю. Уехал он... неожиданно.
- И не сказал куда? Даже вам?
- Не сказал. Сказал, что напишет.
Мазин сжал и разжал под столом руку. Значит, все-таки дурочка? Обыкновенная обманутая девчонка, которая верит, что он напишет? Но зачем ей тогда скрываться? И что они могут выследить? Он смотрел, как она ест пирожное, без удовольствия, просто потому, что он заставил ее есть. Может, и обманутая.
- Что же им от него нужно? Почему он скрылся?
- Лешка говорит, он ему деньги должен. Не отдал будто.
- Это правда?
Мазин видел, что ей трудно. Она никак не могла найти правильной линии поведения. Что-то ей хотелось сказать, но не все и даже, наверно, не главное, но она, видимо, не могла отделить это неглавное от того, что говорить не хотела ни в коем случае.
Он протянул руку и дотронулся до ее пальцев:
- Алла. Я прекрасно вижу, что вы ни в чем не виноваты. Но сказать все, что вы знаете, вы почему-то не решаетесь. Почему? Боитесь? Не доверяете мне? Попробуйте преодолеть себя. Я хочу помочь вам. Правда. - Он глянул ей в глаза. - Я могу вам пригодиться. - Мазин помолчал. - Но смотрите, как бы вам не опоздать. Бывает, что становится поздно. Ну?
Она заморгала, как будто боялась заплакать:
- Не верю я, что Эдик ему должен. Он сам с него деньги тянул.
- А у Эдика бывали деньги?
- Да, он очень хороший мастер.
- И получал хорошие чаевые?
- Его благодарили люди. Что здесь плохого? Все так делают.
- К сожалению.
Мазин вспомнил кое-что из своего общения с Эдиком.
- А больше он ничего не получал?
- Нет, не знаю.
- Значит, Лешка врет? Зачем же ему тогда Эдик?
Она опять заморгала:
- Ну, не знаю, не знаю... Может, они его в шайку втягивали. Но он хороший, хороший.
"Врет она или говорит правду, но Эдика любит, хотя, может быть, он того и не стоит. Впрочем, что значит, не стоит? Разве это делается по выбору? Да еще в таком возрасте. И так ли уж плох Эдик? Оказалась же эта девчонка умнее и искреннее, чем решил Вадим. Может быть, и я вижу Эдика в слишком темных красках? "Все так делают". Не так-то просто быть лучше тех, кто тебя окружает".
- Вы где живете, Алла?
- В общежитии.
- Вам нравится ваша работа?
- Что в ней хорошего? Бумажки выписывать?
- Мечтаете об институте?
- Трудно это.
- В жизни все нелегко.
- Почувствовала уже.
- Ну ничего, ничего. Все образуется. По-вашему, Эдик скрылся от своих друзей?
- Да, ему хотелось отсюда уехать.
- А вы знали, что в квартире, где он жил, был убит человек? Может быть, это тоже повлияло на его отъезд?
Кусок пирожного так и лежал на блюдце. Аллочка, кажется, забыла о нем. Особенно сейчас. Она даже выпустила из рук ложку, которой помешивала кофе.
- Да что вы? Вы думаете... Эдик?
- Нет, не думаю. Просто у меня есть к вам небольшая просьба. Собственно, для этого я и встретился с вами. Может быть, Эдик напишет вам. Устроится и напишет. Как вы полагаете?
Она ответила чуть быстрее, чем было нужно:
- Конечно, напишет. Обязательно напишет.
Мазин отметил эту уверенность:
- Так вот, если будете отвечать ему, передайте от меня привет. Мы с ним встречались. И потом профессии у нас похожие.
Она глянула удивленно.
- В самом деле. Он чинит приемники, и я тоже чиню... кое-что. Вот вы и напишите, что поломки исправлять нужно вовремя, пока они небольшие. И еще, что он мог бы мне очень помочь, если бы захотел. Вот так. Поняли?
- Да, поняла. Я напишу.
- Прекрасно. А я зайду к вам как-нибудь, спрошу насчет ответа.
- Хорошо. Мне можно идти?
- Если не хотите больше пирожных.
Она встала, взяла свою сумочку, но не ушла:
- Игорь Николаевич...
- Он самый. Вы, я вижу, мое удостоверение наизусть выучили.
- У меня тоже просьба одна.
- Долг платежом красен.
- А те... Лешка и другие... Они не узнают, что я вам говорила? Я же и не знаю ничего.
- Нет, они не узнают. Но вы знаете больше, чем рассказали!
- Что вы?!
Мазин поднял руку:
- Не спешите. Вы знаете больше. Просто вы еще не готовы об этом сказать. Так бывает. Я подожду немножко. Немного, - подчеркнул он. - Долго нельзя. А вы подумайте пока. Ладно?
- Ладно. - И Алла бросилась к дверям.
Мазин проводил ее взглядом, потом глянул на стойку.
"Кажется, я заслужил сегодня стаканчик мадеры".
И отодвинул чашку с остывшим кофе.
Пока официантка брала вино в буфете, он успел сделать несколько пометок в записной книжке. Затрепанная по карманам книжка эта частенько заменяла ему тот обязательный "План расследования", который, впрочем, он тоже аккуратно заполнял от графы "Версии, подлежащие проверке" до "Примечаний". Беда была в том, что последней графы Мазину всегда не хватало. Мало места было отведено для примечаний. А они как-то незаметно становились самым главным.
Но это дело об убийстве Укладникова, пожалуй, побило рекорды по числу примечаний. Появлялись они одно за другим, и некоторые перекочевали уже в "Версии", но тут дело стопорилось: версии оставались только версиями. Одни сложнее, другие попроще. Мазин знал, к сожалению, что человека могут убить даже из-за комнаты. Недаром он спросил в свое время у Семенистого, прописан ли тот постоянно в квартире Кравчука.
Версии возникали разные, но, несмотря на внешнюю убедительность и эффектность, не убеждали. Вмешивалось чутье, основанное на многолетнем опыте. Все вроде прояснялось, перед тобой все как на ладони - иди, действуй, а Мазин барабанил пальцами по столу и вместо действий записывал еще что-то в свою книжку.
Сначала Стояновский со своим топориком - хоть сейчас в криминалистический музей, потом бегство Эдика, телеграмма, тайник, Аллочка. Фактов хоть отбавляй, но не мог Мазин найти среди них тот единственный, который нужно поставить во главу угла и добавлять к нему, прикладывать остальные, как детские кубики, чтобы получилась простая, понятная картинка.
Он даже смешивал нарочно эти кубики. И немало удивился бы Козельский, узнай он, что на свидание с Аллочкой его начальник шел не за тем, чтобы окончательно уличить Семенистого, а совсем наоборот, чтобы узнать нечто другое, позволяющее глянуть на них обоих - и Аллочку и Эдика - с иной стороны, заглянуть, если можно так сказать, через них и через Стояновского, подальше, поглубже - туда, где прятался подлинный ключ к разгадке.
Все они имели какое-то отношение к этому ключу, и отношение это нужно было определить, выяснить, чтобы добраться до главного, более сложного, чем довольно вульгарное убийство старого истопника.
Но пока он был доволен. Кое-что из его предположений подтверждалось. И, выпив мадеру, Мазин подумал шутливо: "Прекрасный день - пью вино и ухаживаю за девушками. А жена считает, что у меня тяжелая работа".
