Евгений Сухов - Смерть никогда не стареет
БАВЫКИН. Сначала, когда еще велось следствие и Павлов еще не был осужден, Геннадий Павлович обратил внимание, что молоток, которым была убита Анна Чекулаева, скорее всего, не принадлежал Павлову. У него имелся набор инструментов: ножовка, дрель, пара отверток и молоток, и все это находилось на месте, когда к Павлову нагрянула полиция. Причем Павлов, когда надо было что-то сделать по дому, пользовался только этими инструментами и чужих не брал. О чем хорошо знал Нехватов. Но отпечатки пальцев Павлова на орудии убийства и кровь, которая попала на его шею и рубашку, когда он наносил удар жертве по голове, – а так говорилось в материалах следствия, – естественно, перевесили все доводы касательно второго «нетронутого» молотка. Эта деталь – то, что у Павлова имелся в инструментальном ящике молоток, которым он всегда пользовался, – посчиталась ничего не значащей. И когда я уже на судебном заседании озвучил, что у Павлова имелся молоток, к которому он привык и которым всегда пользовался, но как орудие убийства фигурирует почему-то другой молоток, невесть откуда взявшийся, то мне было сказано, что подсудимый вполне мог иметь два молотка или даже три для производства разных видов работ. На что мне, как вы сами понимаете, уже нечего было ответить.
В деле имелись свидетельские показания одной старушки по фамилии Дробышева, которая якобы слышала, как за несколько часов до убийства Чекулаевой, в районе десяти часов утра, Павлов громко с ней ругался на лестничной площадке.
Я. Простите, Самсон Яковлевич. А самого убийства старушка Дробышева что, не слышала?
БАВЫКИН. Полагаю, что звук удара молотка по голове не так громок, как ругань в подъезде. А кроме того, после первого удара Чекулаева потеряла сознание и упала, после чего была добита еще несколькими ударами. Похоже, она даже не успела чего-либо понять и вскрикнуть…
Я. Понятно. Продолжайте, пожалуйста.
БАВЫКИН. Так вот… Нехватов поговорил с этой старушкой, свидетельницей скандала Павлова и Чекулаевой, и выяснил, что Дробышева ни черта не слышит! Он даже привозил к Дробышевой, когда у него еще была машина, на дом врача, который поставил диагноз тяжелой нейросенсорной тугоухости с поражением слуховых косточек, барабанных перепонок и наружного уха. И определил, что старуха может слышать на расстоянии не более чем в тридцать сантиметров. Конечно, Геннадий Павлович задался вопросом: как тугоухая, почти глухая свидетельница могла услышать через запертую металлическую дверь ругань и определить, что это именно Павлов ругается конкретно с Анной Чекулаевой. Диагноз врача был приобщен к делу, и когда я на суде спросил старушку, уверена ли она в том, что это Павлов ругался с потерпевшей, то Дробышева, ехидно ухмыляясь, ответила, что полностью в этом уверена. И добавила: я, дескать, во время их склоки прислоняла ухо к двери. И смотрела в глазок. Поэтому, мол, все видела и слышала… Словом, обвинение было непробиваемым, и хотя мне удалось посеять сомнения в показаниях некоторых свидетелей, решающего значения для суда это не имело.
Потом Геннадий Павлович попросил меня обжаловать решение суда, поскольку каким-то образом отыскал двух свидетелей, с которыми в Нескучном саду в день убийства Анны Чекулаевой пил водку Павлов. Нехватов живьем привез их ко мне в офис. Свидетелей этих звали Николаем Калугиным и Кириллом Зудейко. Справедливости ради следует сказать, что мужчины эти, как свидетели, особого доверия не внушали, поскольку были кончеными алкоголиками. Ну или почти кончеными…
Я. Как вы это определили?
БАВЫКИН (несколько удивленно). Так видно же по их внешнему виду. И чувствуется по запаху. Здесь не нужно быть большим экспертом, такие экземпляры не редкость… До бомжей они еще не дошли, но то, что они нигде не работают и ежедневно пьют, так тут у меня не было никаких сомнений. Ну и какая может быть вера в свидетельские показания, с позволения сказать, таких граждан?
Я (не очень уверенно). Вы что, думаете, что Геннадий Павлович… нарочно подбил этих мужиков стать свидетелями в пользу Павлова? То есть, посулив им денег, уговорил их лжесвидетельствовать, а иными словами, преступить закон?
БАВЫКИН (как-то слишком быстро). Нет, я так не думаю. (Посмотрев мне в глаза.) Знаете, вполне возможно, что Павлов и пил с ними водку в Нескучном саду. Вот только когда? В день убийства или в другой какой день? Сами знаете, какая у алкашей нетвердая память… Ведь они могут и не помнить точно, в какой час и даже какой день они пили с Павловым водку. Тем более что пили они с ним не один раз и не два…
Я. А они точно не один раз выпивали с Павловым?
БАВЫКИН. Точно. Они сами мне это говорили при нашей встрече.
Я. Да. Эти ребята могли и перепутать… И все же расскажите, что было дальше?
БАВЫКИН. Нехватов привел их прямо ко мне в офис. И стал при мне задавать им вопросы. С их слов получалось, что в день убийства с одиннадцати и до половины первого они распивали с Павловым водку в Нескучном саду, после чего разошлись. Павлов, с их слов, пошатывался и плохо держался на ногах. До его дома на Ленинском проспекте идти минут пятнадцать. Пьяному, шатающемуся и едва переставляющему ноги – наверняка топать в два раза дольше. Я так думаю…
Я. Если не больше…
БАВЫКИН (согласно). Да. Если не сорок минут или даже пятьдесят. На этом и строил свой расчет Геннадий Павлович. Поскольку убийство, по заключению судмедэксперта, приехавшего с оперативной группой, произошло в районе с половины первого до часу дня.
Я. Что-то уж больно большая точность…
БАВЫКИН. Так труп Чекулаевой еще не успел остыть. Не имелось трупных пятен и окоченения. К тому же бригада приехала очень быстро. Поэтому судмедэксперту удалось определить время смерти с расхождением всего в полчаса.
Я. Я вас понял. Значит, по мнению Нехватова, Павлов просто не успел бы в оставшиеся полчаса дойти до дома, пройти в квартиру, взять молоток, ударить несколько раз по голове Чекулаеву, подвернувшуюся случайно ему под руку, вернуться домой и уснуть.
БАВЫКИН. Да. Вы правы. Базируясь на времени смерти – от половины первого до часу дня, – Нехватов произвел расчеты, и у него получилось, что Павлову просто не успеть было вернуться из Нескучного сада, найти молоток и убить женщину.
Я. И что, вы подали апелляцию?
БАВЫКИН. Подал. Геннадий Павлович настоял.
Я. Но ее отклонили.
БАВЫКИН. Вы правы. Апелляция была отклонена на основании того, что Павлов все же мог успеть дойти до дома и убить Чекулаеву в течение получаса, и решение суда осталось неизменным.
Я (в крайней задумчивости). Что ж, все возможно… Тогда, надо полагать, все произошло таким образом… (Размышляя вслух.) Павлов, напившись и еле волоча ноги, возвращается из Нескучного сада после выпивки с собутыльниками домой. Идет он на автомате, если вы понимаете, о чем речь.
БАВЫКИН. Понимаю, все-таки я адвокат… То есть, выдерживая скорость и направление, но ничего не соображая. Я правильно вас понимаю?
Я. Именно так, механически выдерживая нужное направление и скорость движения… И поскольку у него включился автомат, то идет он довольно быстро. И доходит до дома, когда еще нет часу дня. В таком состоянии его замечает убийца и решает, что вот он, настал наконец благоприятный момент, которого он так выжидал. Возможно, ждал долго… И поскольку Павлов в десять часов утра ругался с Чекулаевой, так почему бы ему в пьяном состоянии не прийти я ярость и не порешить его обидчицу, скажем, молотком? Все складывается резонно и вполне логично… Убийца дожидается, когда Павлов войдет в свою квартиру и там затихнет, выманивает каким-то образом Анну Чекулаеву на лестничную площадку и убивает ее несколькими ударами молотка по голове. Потом проходит в квартиру Павлова, обнаруживает его на диване вырубленным, стирает свои отпечатки пальцев с молотка и вкладывает его в руку Павлова. После чего аккуратно кладет окровавленный молоток на пол рядом с диваном, как будто он выпал из рук Павлова, вымазывает его шею и рубашку кровью Чекулаевой и уходит так же незаметно, как и вошел…
БАВЫКИН. Примерно то же самое говорил мне и Геннадий Павлович.
Я. Значит, мы идем в верном направлении. А вас ничего в этой нашей версии не настораживает?
БАВЫКИН. Нет. Все вроде логично.
Я. А меня настораживает. Смотрите: убийца замечает Павлова пьяным. А откуда он это видит? Сидит у подъезда на лавочке? Или смотрит из окна какой-нибудь квартиры?
БАВЫКИН (задумчиво и глядя мне в глаза). А ведь верно…
Я. Это еще не все. Убийца, видя Павлова в невменяемом состоянии, решает, что вот он, момент, которого он дожидался. А где убийца ждал такого момента? Причем ждал не раз и не два? Сидя на лавочке у подъезда? Наблюдая из окна квартиры? Настоящий убийца Анны Чекулаевой, несомненно, находится где-то рядом…
БАВЫКИН. Значит, убийца проживает в том самом доме, где живут, ну, жили Павлов и Чекулае…
Я (перебив адвоката). Убийца прекрасно знал, что в десять часов утра Павлов ругался с Анной Чекулаевой на своей лестничной площадке. А откуда он это знал? В данном случае убийца уже не мог сидеть на лавочке во дворе. Поскольку вряд ли услышал бы оттуда перебранку, происходившую между Павловым и Чекулаевой. Не-ет… Убийца, раз он находился в курсе скандала Павлова с Чекулаевой, должен был находиться непременно внутри дома, причем в том самом подъезде, где, как вы правильно заметили, проживали Анна Чекулаева и Александр Павлов. И он же, в смысле убийца, вызвал Анну Чекулаеву на лестничную площадку, потому что был знаком с ней…
