Лев Гроссман - Кодекс
Седовласый старец ростом футов пяти налетел на Эдварда и направил его к абонементу, массивному деревянному форпосту, занимавшему целую стену. Там старец вручил ему карандаш и дал заполнить несколько бланков. На столе лежала толстая книга в кожаном переплете, снабженная утяжеленной бархатной закладкой, и Эдварду велели расписаться в ней. Он покорно выписал чек на 180 долларов, получил квитанцию, после чего седовласый гном утратил к нему всякий интерес и вернулся к своим занятиям.
Эдвард сел за один из компьютеров со старомодным черно-зеленым монитором. Рядом лежали листки с ксерокопиями инструкций. Он набрал имя «Гервасий» и дал команду НАЙТИ. Результата не последовало. После пятиминутного изучения инструкций он открыл, что средневековые издания следует искать в отдельной базе данных. Сообразив, как туда войти, он сразу отыскал двух других Гервасиев, Кентерберийского и Тильбюрийского, но не Лэнгфордского. Вернувшись к инструкции, он выяснил, что, хотя 80 % фондов Ченовета введены в электронный каталог, другие 20 % можно найти только в карточном.
Он подошел к одному из многочисленных шкафов, и на него уставились сотни ящичков с блестящими медными ручками, с аккуратно написанными от руки бумажными ярлычками. Пройдя еще тридцать-сорок футов, он обнаружил букву «Г», а затем и «Ге», где опять-таки ничего не нашел. Он проконсультировался с миниатюрной блондиночкой, здешним пажом, и она поведала ему, что он смотрит в книжном каталоге, а труды Гервасия, вышедшие в свет до изобретения книгопечатания, считаются вовсе не книгами, а манускриптами. У манускриптов свой каталог, в другой части комнаты.
Там Эдвард наконец обрел нужную карточку:
Автор: Гервасий Лэнгфордский, ок. 1338— ок. 1374
Название: Chronicun Anglicanum (часть вторая),
Gervasius Langfordiensis
Выходные данные: Лондон, 1366
Характеристика: xvi, 363 с.; карты; 34 см.
Вот и все плюс длинный библиотечный индекс. Огрызком карандаша Эдвард переписал его на обороте чьего-то старого требования — неизвестный читатель интересовался Джоном Донном и Английской революцией.
Но где же у них книги? Эдвард видел здесь совсем мало шкафов, всего на двести томов каждый. Он постоял со своим клочком бумаги, не зная, что делать дальше. Потом стал прохаживаться по залу, поглядывая на других читателей и пытаясь с ходу вникнуть в здешние порядки. Ничего такого, что разумелось бы само собой. Он заглядывал в выходящие из зала двери, но они не казались обещающими. Все оставалось загадочным, непонятно как действующим, словно в каком-то ультрасовременном общественном туалете.
Когда он в третий раз прошел мимо абонемента, библиотекарь, круглолицая темноволосая девушка, приветливо спросила его:
— Я могу вам чем-то помочь?
— Д-да, — признался он и неловко предъявил ей листок с шифром.
— Ясненько, — сказала она, изучив его. — Вы присядьте, вам принесут.
Девушка, еще школьница на вид, предложила ему подождать в читальном зале, что показалось ему вполне разумным, и скрылась за внушительной до нелепости железной дверью.
Свет в библиотеке слегка приглушили, как в ресторане с романтическим уклоном. Эдвард наугад приоткрыл дверь в белой нише — там шел какой-то студенческий семинар. Извинившись, он попятился. Следующая попытка выглядела более удачной — просторное помещение, где стояло штук двадцать одинаковых столов, все снабженные единственным твердым стулом и ноутбуком, помещенным точнехонько в правом верхнем углу. Здесь было тихо и немного светлее, но воздух просто леденил — еще больше, чем в каталожном зале. На белых стенах висели старые темные картины в золоченых рамах, каждая со своим миниатюрным прожектором.
За столами сидели человек пять или шесть. Эдвард тоже сел на свободное место, сложив руки на груди. Прошло десять минут. Тишину нарушали только типичные звуки умственной работы: покашливание, шорох переворачиваемых страниц, изредка сморкание. Никто здесь не разговаривал. Эдвард бесцельно возил карандашом по чистому листку, который взял с собой для заметок. Не умея рисовать, он старательно изображал геометрические тела — кубы, шары и конусы, заштриховывая их с разных сторон. Отсутствие окон создавало впечатление глубокого подземелья. В каждом углу, подальше от книг, падали из верхнего мира солнечные лучи. Эдвард подошел к одному — свет шел из квадратного глазка в несколько дюймов шириной, заглубленного на целый ярд в потолок. В нем, немыслимо далеко, голубел кусочек неба.
Кто-то тронул его за плечо — та самая девушка. Жестом она пригласила его выйти с ней в главный зал.
— Извините, но материал, который вам нужен, сейчас на руках.
— На руках. Значит… где-то здесь?
— Ну да. — Она выдула пузырь из жевательной резинки. — Выносить у нас не разрешается.
— А… вы не знаете, надолго его взяли, этот материал?
— Нет. Извините.
Эдвард скорчил гримасу.
— А если я вернусь через пару часов?
— Это уж вам решать, — прощебетала она.
— Да, хорошо. Спасибо.
Девчушка убежала, и Эдвард в раздражении поднялся наверх. Ничего себе совпадение. Сколько человек на свете хотя бы раз слышали о Гервасии Лэнгфордском? Между тем один из них сегодня находится здесь собственной персоной и читает ту самую книгу, которая нужна Эдварду. В вестибюле его охватил теплый, влажный воздух внешнего мира, и он с благодарностью потер замерзшие руки. Он точно всплыл на поверхность после глубоководного погружения. Портье вернула ему кейс.
В этот момент ему вспомнился разговор с Лорой, а следом и сама герцогиня. Он замешкался, держа в руках кейс, как поднос в кафе, потом опять отдал его женщине и спустился в читальный зал.
Он не знал, сколько придется ждать. Чтобы убить время, он открыл ноутбук на своем столе. Тот отворился с громким зловещим треском, но никто из других читателей даже не посмотрел в его сторону. Эдвард включил компьютер. Пыльный жидкокристаллический экран медленно прояснился, показав рабочий стол. Там он, к своему удивлению, нашел будто нарочно для него приготовленную пиктограмму с надписью МОМУС.
Эдвард снова огляделся. На миг он почувствовал себя жертвой международного заговора, но потом вспомнил, что Зеф говорил про популярность этой игры в хакерских кругах. Может, кто-то из библиотечных программистов ввел копию игры в библиотечный компьютер для личного пользования? В общественных машинах всегда полно программного мусора — это мог сделать и читатель, безнадежный фанат «Момуса». Эдвард сомневался, что у старенького дешевого ноутбука хватит мощности на игру, но почему бы и не попробовать? Терять ему нечего. Копия сохраненной игры, записанная на компакт-диск, лежала у него в кармане. Эдвард вставил диск в ноутбук, вывел свой вариант игры на рабочий стол и дважды щелкнул по пиктограмме.
На маленьком экранчике замелькали окна с кодовыми обозначениями — быстрее, чем мог переварить медлительный жидкокристаллический монитор. Динамики издали треск электрического разряда. На столе лежали дешевые пластиковые наушники, и Эдвард подключил их к компьютеру.
Он виновато покосился на своих соседей по залу, но они явно не обращали на него никакого внимания. Прошло десять секунд, двадцать, пятьдесят. Программа, похоже, рухнула.
Но тут на экране, словно на темной сцене в огнях рампы, высветилась знакомая картина — на сей раз в призрачных серовато-белых тонах. Тот же небесный простор, та же река, и трава, и белая дорога, и разрушенный мост. Реальный мир вокруг вопреки воле Эдварда стал меркнуть. Его взгляд сосредоточился на маленьком светящемся прямоугольнике.
Со своей позиции на опоре моста он смотрел вниз, на реку. Вода опустилась ниже, чем ему помнилось, и стала молочно-белой от ила. Она текла быстро, образуя порой омуты и водовороты. У Эдварда создалось впечатление, что здесь опять прошло много времени — лет десять, или сто, или тысяча. По реке, крутясь, плыло дерево, почти целое и, видимо, совсем недавно подмытое вместе с берегом. Мокрые зеленые листья на его ветвях холодно блестели в лучах рассвета. Впервые с начала игры Эдвард понял, что ему следует делать. Дерево зацепилось за мостовую опору, и он ловко соскочил со своего каменного насеста на скользкий ствол. В реальной жизни у него бы это не получилось, а в игре — запросто.
Дерево, вспенивая воду, двигалось по течению вместе с ним. Эдвард, балансируя, добрался до кроны и нашел сухое местечко. Река, быстрая и широкая, несла его вперед. Раннее утро озаряло окрестности ясным холодным светом. На обоих берегах мелькали деревья, камни, утесы из песчаника. Через равные промежутки времени в тростниках слышался запрограммированный птичий щебет.
Так прошло минут десять — пятнадцать. Берега стали более низкими и не такими крутыми. Вскоре Эдвард увидел, что приближается к какому-то городу.
