Юлия Шилова - Обновление чувств, или Зачем придумали любовь?
– Да ты знаешь, я особенно не сопротивлялась. Какой смысл? Бутылками я никого по голове не била.
– Еще скажи, что ты расслабилась и получила удовольствие, – язвительно заметила я.
– Этого я сказать не могу.
– А если бы за Степаном зашел следующий, ты бы тоже не сопротивлялась?
– Пойми, сопротивляться бесполезно. Я пыталась его уговорить.
– Это как?
– Несла всякий бред, мол, он мне очень сильно понравился и у меня ни с кем никогда не было такого безумного секса. В общем, порола всякую чушь, только бы он не пустил меня на «круг». Знаешь, ведь даже в такой ситуации мужики внушаемы, как дети, и иногда этот прием срабатывает. Уж лучше побыть с одним мужиком, чем с десятком.
– И он повелся?
– Мне кажется, на него это произвело определенное впечатление. Сначала он твердил, что я вру, а потом очень даже увлекся и пообещал, что этой ночью я буду только с ним. Правда, я толком не поняла, он это серьезно сказал или сболтнул в экстазе. В любом случае, это не имеет уже никакого значения. А когда послышались выстрелы, – вспомнив об этом страшном мгновении, Влада чуть не заплакала, – мы были уже в бассейне. Степан сразу сообразил, в чем дело, заставил меня набрать побольше воздуха в легкие и вместе со мной нырнул под воду. Я даже не знаю, как долго мы просидели под водой. Мне начинало казаться, что целую вечность. Я уже хотела вынырнуть, для того чтобы глотнуть воздуха, но Степан крепко держал меня за голову и не давал мне этого сделать. А когда мы все же вылезли из бассейна, уже было тихо.
– Теперь нужно постараться забыть это, как страшный сон. Сегодня же выкини сим-карту из своего телефона и купи себе новую, – посоветовала я.
– Конечно. Еще не хватало, чтобы он мне звонил, и я бы ему алиби обеспечивала. Пусть сам выкручивается, как хочет. – В подтверждение этих слов Владка потянулась за своей сумкой, достала мобильный, вытащила из него сим-карту и выкинула ее в мусорное ведро. – Кому надо, тот на домашний позвонит, – быстро проговорила она и сунула мобильник в сумочку.
Я закрыла лицо руками и сквозь слезы услышала Владкин обеспокоенный голос:
– Юлька, ты что?
– Влад, как ты думаешь, а в эту сауну уже менты нагрянули?
– Конечно, можешь не сомневаться, – не раздумывая, ответила Влада. – Куда без них? А почему ты спрашиваешь? Нас все равно никто не найдет. Степан уже, наверное, сотню раз пожалел, что нас отпустил, и рассказал о нашем существовании милиции или браткам. Но нас фиг найдут.
– А ты в этом уверена?
– Конечно. А как отыщут, если про нас никто ничего не знает? Юлька, говори прямо: чего ты боишься? – в упор спросила подруга.
Я тяжело вздохнула:
– Понимаешь, я же двоих порешила. Может быть, даже до смерти, но уж покалечила это точно, пока их свинцом не прошили.
– Юль, а к чему ты это все говоришь?
– К тому, что экспертиза может запросто установить причину и время смерти. Ты только представь, что будет, если этот Степан узнает, что двое его друзей-товарищей погибли еще до перестрелки?
– Да какое это теперь имеет значение? – пожала плечами подруга. – Даже если бы ты их бутылкой не отоварила, их бы все равно прикончили. Ты просто ускорила необратимый процесс. Отмучились, сердешные, раньше. – Юлька притворно вздохнула. – Не думай о плохом. Понимаешь, мы выбрались живыми, и это самое главное!
Тут я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и, повернувшись, увидела в дверном проеме угрюмого Андрея.
Глава 9
– Андрюша, а ты что не спишь?
– Я же просил тебя не называть меня Андрюшей, – сонным голосом произнес муж.
– Извини.
Андрей откровенно зевнул и пошел в туалет. Мы с Владкой переглянулись и наклонились друг к другу.
– Послушай, а почему он не хочет, чтобы ты его по имени называла? Ему там что, другое имя дали? – поинтересовалась Влада, подняв указательный палец к потолку.
– Где там? – не поняла я.
– В космосе.
– Ну что ты за ерунду несешь! Понимаешь, до того, как муж потерял память, я постоянно называла его Андрюшей, – принялась объяснять я. – Мужу это очень нравилось. Ан-дрю-ша! Ведь звучит очень даже ласково. И это нормально, что любящие люди называют друг друга нежными именами. А теперь его прямо от злости трясет, когда он это слышит. Считает, что так только детей ясельного возраста называют. Говорит, что осталось только на него панамку надеть и ведро с лопаткой в руки дать. У Андрея по этому поводу бзик какой-то.
– Так оно и есть. Толку от него все равно нет никакого. Он же как ребенок – висит на твоей шее. Панамку на него – и в песочницу. Подгузник надевать не стоит. Я смотрю, он в туалет самостоятельно ходит. Большой мальчик!
В этот момент дверь туалета открылась и на пороге вновь нарисовался хмурый Андрей, подтягивающий семейные трусы в горошек.
– Я тебе сейчас такую панамку надену, – злобно прошипел он и как зверь зыркнул на Владку.
– А подслушивать нехорошо, – заметила Влада. – Тебя этому в детстве не учили?
– Я не подслушивал. Это ты на всю квартиру про меня гадости орешь!
– Андрюша, ты что кричишь, всех соседей распугаешь, – сделала я замечание и тут же поправилась: – Господи, да что со мной такое! Постоянно забываю, за столько лет привыкла. Я хотела сказать – Андрей.
Не обратив никакого внимания на упоминание соседей, Андрей топнул и ударил кулаком по стене.
– А кто это у нас утром шампанским разминается?! Это что за утреннее тихое пьянство? Юля, что это за девка у нас в квартире?! Почему она в твоем халате, почему пьет шампанское и несет черт знает что про твоего мужа?!
– А где ей шампанское, на улице, что ли, пить?! – удивилась я. Мне стало неловко. – И почему ты мою лучшую подругу Владу называешь девкой? Если потерял память и многого не помнишь, то относись хотя бы уважительно к тем, кто мне дорог. Влада – это друг нашей семьи и очень близкий и дорогой для меня человек. Ты уже сходил в туалет? Тогда будь другом, иди спать. Нехорошо стоять перед моей подругой в одних трусах. Хоть бы пижаму надел.
Андрей раздул ноздри, побагровел и процедил сквозь зубы:
– Это мой дом. Хочу – хожу в трусах, хочу – без трусов.
– Но только не при моих подругах.
– А твоим подругам в этом доме вообще делать нечего.
– Андрей, пожалуйста, не устраивай скандал и не забывай, что это не только твой дом, но и мой. – Я старалась говорить как можно спокойнее, но это давалось мне с огромным трудом.
– А почему у тебя руки в каких-то рубцах? – не унимался Андрей. – Тебе что, их резали? А синяк на виске откуда? Тебя били, что ли? Ты где всю ночь гуляла?! Я что-то не понял, ты вразнос пошла? Я смотрю, тебе семейная жизнь надоела!
Не успела я возразить, как Владка со стуком поставила пустой бокал на стол и вынесла свой вердикт:
– Хрюша ты, а не Андрюша.
– Что? – опешил муж.
– Что слышал! О какой семейной жизни ты здесь рассуждаешь, если уже давно о семье понятия не имеешь? С каких это пор тебя стало интересовать, что по ночам твоя жена делает?! Что ты сделал для того, чтобы ее домой тянуло?! После того как тебя инопланетяне выкрали и зомбировали, с тобой ни одна нормальная женщина жить не будет! Валяешься целыми днями на диване и ждешь, когда тебе сигналы из космоса подавать будут. Тебе мозги в порядок приводить надо, а не морали жене читать!
– Да как ты смеешь говорить подобные вещи в моем доме?!
– Он не только твой, но и моей лучшей подруги. Даже можно сказать, что в большей степени это ее дом. Юлька целыми днями вкалывает, а ты, иждивенец, живешь и питаешься за ее счет. Между прочим, твоя супруга работала музыкальным работником в детском саду, и дети ее очень любили. Да и не только дети, но и все сотрудники. Она туда по призванию работать пошла. Для нее детский сад, что родной дом. Из-за тебя ей пришлось уволиться и устроиться в клуб трансвеститов. Ты хоть интересовался, где она сейчас работает? Ты знаешь, кто такие трансвеститы, или твоя стертая память не позволяет так много знать?! Это мужики, в баб переделанные. Это тебе на всякий случай, чтобы ты запомнил, а то твоя дурья башка все равно таких слов не знает. Тебе и в голову не может прийти, каково музыкальному работнику детского сада работать официанткой в ночном клубе! Ты хоть понимаешь, на какие жертвы она ради тебя пошла?! Скорее всего, ничего ты не понимаешь, потому что твои братья-инопланетяне стерли тебе не только память, но и разум. Твоя жена всем пожертвовала, только бы деньги на лечение тебе найти, но боюсь, что тебе уже никакое лечение не поможет. Ты лечению не подлежишь. Конченый ты человек, и для общества, и для семьи. Жена непонятно где работает, сын у бабушки живет! Все тебе условия создают, чтобы ты жил-поживал и ни в чем не нуждался. Не жирно ли тебе?! Твои близкие влачат безрадостное существование, создавая тебе райскую жизнь! У тебя хоть немного совести осталось, или тебе слово «совесть» вообще незнакомо?! – Не дав вставить Андрею хотя бы слово, воинствующая Влада усмехнулась, глядя на его трусы в горошек, и сказала, что они ему не идут. – Тебе бы больше пошли трусы не в горошек, а в летающую тарелку. Эти тебе не к лицу.
